— Значит, если мы перенесемся в Багдад, я снова окажусь во власти моего заклятого врага?

— Увы, мой повелитель, — сказал великан. — И мало того, что ты окажешься в его власти. Он беспрепятственно отберет у тебя волшебный Алмаз и станет управлять мною, как своим рабом.

— О Ифрит, что же мне делать? — вскричал огорченный Синдбад. — Как мне бороться с коварным джинном? Скажи, дай мне совет!

— Укротить джинна может только повелитель всех духов и демонов царь Альтамус, потомок славного Сулеймана. Кроме него никто не в силах совладать с ибн Джалиджисом.

— Как ты думаешь, о ифрит, согласится ли царь Альтамус помочь мне?

— Если ты доберешься до его дворца и предстанешь перед его сияющим взором, то можешь считать, что твой противник повержен.

— Неужели царь Альтамус настолько добр, что снизойдет к просьбе простого смертного? — удивился Синдбад.

— Можешь не сомневаться, — сказал ифрит. — Он справедлив и великодушен, и он поможет тебе.

— О ифрит, доставь же меня скорее в его дворец!

— О мой господин, ты даешь мне повеления, которые ставят меня в тупик, — сказал ифрит, снова низко опустив голову. — Лучше бы ты повелел мне выстроить дворец или разрушить город! Я не могу выполнить и этот твой приказ. Дворец царя Альтамуса и его страна закрыты не только для смертных, но и для духов…

— И неужели никому нет входа туда? — в отчаянии воскликнул Синдбад. — Неужели я так никогда и не вернусь в Багдад, и злодейский джинн останется хозяйничать в моем доме? О горе мне!

Синдбад закрыл лицо руками и разразился рыданиями. Ифрит поднял голову и его клыкастую пасть скривила усмешка.

— Тебе ли отчаиваться, о мой повелитель, — сказал он, — когда в твоих руках чудодейственный Голубой Алмаз?

— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнул Синдбад, вновь загораясь надеждой. — Уж не то ли, что Алмаз поможет мне предстать перед всемогущим Альтамусом?

— Именно это, о Синдбад. Обладателю Алмаза всегда открыт доступ в страну Альтамуса и в его дворец.

— Неси в таком случае меня к границе его страны, о ифрит! У меня нет другого выхода, как просить помощи у этого великого чародея!

Ифрит снова подвинул к нему ладонь. Синдбад, держа в руке сверкающий Алмаз, взобрался на нее и удобно устроился между пальцами. Тут ифрит с гулом поднялся в воздух и, оказавшись среди облаков, помчался вперед с такой скоростью, что у оторопевшего Синдбада взвыло в ушах. Сжимая Алмаз в кулаке, он прильнул к гигантским пальцам и время от времени взглядывал в щель между ними. Далеко внизу виднелась земля, там проносились моря и леса, пустыни и горы.

Всю ночь и весь день летел ифрит, и вот наконец он опустился в пустынной местности, где протекал неглубокий ручей с водой свинцового цвета. Ифрит поднес ладонь с сидящим в ней Синдбадом к земле и разжал пальцы. Синдбад, ступив на землю и оглядевшись, с удивлением обнаружил, что на этой стороне ручья, где стоял ифрит, был день, над верхушками леса золотилось солнце, в то время как за ручьем царили сумерки, небо там синело по-ночному и на нем мерцали звезды. Недоумевающий Синдбад обратился с расспросами к ифриту.

— За ручьем начинается страна Альтамуса, — сказал ифрит. — Солнце и звезды там подчинены воле этого могущественного владыки и ходят не так, как в нашем мире. В стране Альтамуса много чудес, и дорога к его дворцу неблизкая и опасная…

— Опасная? Скажи же скорей, какие опасности мне угрожают и возможно ли избежать их?

— О господин мой, Алмаз поможет тебе перейти через этот ручей и, я думаю, он поможет тебе добраться до дворца владыки, — загадочно ответил ифрит.

Синдбад некоторое время медлил, задумчиво расхаживая вдоль ручья и поглядывая на Алмаз, сверкавший на его ладони голубым блеском.

— О Синдбад, решайся, — сказал ифрит, и пасть его снова оскалилась в ухмылке, — иначе тебе никогда не увидеть Багдада.

— Аллах да поможет мне! — громко воскликнул путешественник и, подняв Алмаз над головой, вошел в тягучие свинцовые воды.

Ноги его почти не чувствовали струй, словно это был не ручей, а клубы низко стелющегося тумана. Посреди ручья Синдбада вдруг прошибла сильная дрожь и в глазах его потемнело. И в тот же миг алмаз в его руке вспыхнул так ярко, словно это была молния. Сам не помня как, Синдбад вышел из ручья на противоположный берег. Алмаз тотчас потух, снова превратившись в обычный с виду драгоценный камень, каким Синдбад выдернул его из серьги ифрита, Ифрит же на другом берегу уже не ухмылялся, а хохотал во все горло.

— Ты попался, Синдбад! — ревел он, держась за бока от хохота. — Попался, попался навсегда! Тебе никогда не выбраться оттуда! Синдбад похолодел от ужаса.

— Проклятый ифрит, ты обманул меня, своего повелителя! Ты должен был служить верой и правдой владельцу Алмаза! — закричал Синдбад и снова вошел в воды ручья, пытаясь вернуться на тот берег, где остался ифрит.

Но, едва войдя в туманные струи, он грудью напоролся на невидимую стену, внезапно выросшую перед ним. Он бился об нее кулаками и головой, пытался обойти ее, перепрыгнуть, повернув на пальце волшебное кольцо Одноглазого колдуна, но все его попытки вырваться из сумеречной страны были тщетны. Ифрит надрывался от смеха, наблюдая за ним.

— Проклятый лжец! — рыдая, кричал Синдбад. — Ты будешь наказан за это!..

— Вот уж нет, о Синдбад, — сказал ифрит. — Я верой и правдой служил повелителю волшебного Алмаза, ибо таково было заклятие, наложенное на меня. Я не солгал тебе ни в одном слове, иначе меня за мое ослушание постигла бы неминуемая гибель. Это истинная правда, что помочь тебе может один лишь Альтамус. Я не скрыл от тебя и того, что мне, Однорогому ифриту, входа в его страну нет. И разве не ты сам потребовал перенести тебя к пределам страны Альтамуса и не по своей ли воле ты перешел ее границу? Я служил тебе, пока мы находились в обычном мире. Теперь же, о Синдбад, ты утратил власть надо мной. Я свободен. Свободен!..

И ифрит, разразившись громоподобным хохотом, вдруг взмахнул руками, изогнулся всем телом и стремительно взвился ввысь. Вскоре он превратился в точку, чернеющую в небесной голубизне, и, спустя мгновение, совершенно скрылся из глаз. А Синдбад остался один в стране сумерек, держа в руке погасший камень.

«Как этот Алмаз может помочь мне в моем путешествии ко дворцу Альтамуса?» — подумал он и сказал вслух, обращаясь к Алмазу:

— О Абу-Мансур, принц, превращенный в Алмаз! Слышишь ли ты меня? Куда мне идти? В какой стороне дворец царя Альтамуса?

Но волшебный бриллиант безмолвствовал. И Синдбад, горестно вздыхая, засунул его за пояс и побрел куда глаза глядят.

За ручьем начинался густой лес. Войдя в него, Синдбад много дней и ночей шел наугад, питаясь одними плодами и ягодами. И все это время в стране Альтамуса не подымалось солнце, лишь луна и звезды освещали поляны и звериные тропы, по которым пробирался путник…

Наконец лес кончился и Синдбад зашагал по пустынной и необозримой равнине. Вскоре ему попалась лежащая на земле гранитная плита с непонятными письменами. Похоже было, что это надгробие, некогда положенное здесь над чьим-то прахом. Синдбад сотворил молитву и двинулся дальше, но через несколько шагов ему попалась еще одна плита. А в отдалении виднелись еще две. Синдбад шагал не останавливаясь, торопясь миновать зловещее кладбище, но скоро вся равнина вокруг него оказалась усеянной надгробиями. Страх и тревога закрались в сердце путника. Неожиданно одна из плит шевельнулась. Синдбад отпрянул, похолодел от ужаса. Плиты, мимо которых он шел, шевелились все явственнее, под ногами у него колебалась земля и как будто стоны доносились из разверзавшихся ям…

Вдруг из-под одной приподнявшейся плиты высунулась уродливая, состоящая из костей рука и, клацнув пальцами, попыталась схватить Синдбада. Он едва успел увернуться. Но тут такая же точно рука высунулась из другой раскрывшейся щели. Закричав от страха, Синдбад метнулся в сторону, но в этот миг возле него сразу несколько иссохшихся костлявых рук пробило землю. Они схватили Синдбада крепкими, как клещи, пальцами и повлекли к яме под накренившейся плитой. Когда упиравшегося Синдбада втаскивали туда, надгробная плита приподнялась и завалилась набок, расширив проход. В лицо Синдбаду пахнуло могильной сыростью. Страшные руки тянули Синдбада во мрак, он сопротивлялся, кричал, но вырваться был не в силах. Поддерживаемый костлявыми конечностями, он полетел в пропасть. В ушах у него свистел ветер, руки исчадий мрака не на минуту не отпускали его. Сколько бы ни вглядывался Синдбад в темноту, он ничего не мог разглядеть, кроме каких-то далеких огней.

Наконец державшие его руки отцепились и он упал на холодный каменный пол. Некоторое время он лежал без движения, каждую минуту ожидая неминуемой смерти и мысленно моля Аллаха избавить его от этой новой беды.