— Знаю я, отчего ты печалишься! Знаю, что невесту себе сыскать не можешь!

— Откуда ты знаешь?

— Умница, вот и знаю!

— Может, ты за меня замуж пойдешь? — спрашивает принц.

— С радостью пойду! — отвечает лягушечка.

Вернулся тогда принц во дворец и объявил матери, что нашел себе невесту, но мать не велела пока свадьбу играть — всему свой срок.

Вскоре позвала королева своих сыновей и сказала, что хочет испытать их невест, чтоб решить, кому королевство передать, когда время придет. Повелела королева, чтобы сшили сыновние избранницы по котомке. Чья котомка понравится королеве, та и будет править вместе с будущим королем. Старший брат, как это услыхал, стал издеваться над младшим:

— Куда тебе, дураку, с твоей лягушкой! Да мать, как ее увидит, из дому тебя погонит и наследства лишит! Все мне достанется!

Мало того что у толстухи, невесты старшего, были руки-крюки, так она и утруждаться не стала — взяла два старых мешка и кое-как сметала. А лягушечка вышила свою котомку шелковыми нитками и оторочкой из бубенчиков украсила.

— До чего котомка хороша! — сказала королева. — Лучше некуда! За твоей невестой победа! — объявила она младшему. — А теперь, — говорит, — хочу, чтоб ваши невесты подарили мне по собачке.

— Да пускай моя хоть подзаборную псину приведет, а как узнает мать про твою лягушку, так погонит вас обоих! — сказал старший брат младшему. — Все мне достанется! — и захохотал.

Тем временем отыскала толстуха здоровенного пса, не то сторожевого, не то охотничьего, и послала будущей свекрови, а лягушечка выбрала маленькую, ласковую, кудрявую собачонку.

И снова пришелся ее подарок по душе королеве.

— Готовьтесь теперь к третьему испытанию! — объявила мать сыновьям. — Приведите ко мне невест — пора мне взглянуть на них.

Старший брат хохочет:

— Ну, плохи твои дела! «Смотрите, мама, я вам лягушку привел!»

Опечалился младший, пошел к своей лягушечке, передал ей материнскую волю, а лягушечка-умница и сама не испугалась, и его успокоила.

В назначенный день усадил старший свою толстуху на коня, прикрыл ее образину платком, чтоб уродство не так глаза кололо, но, как на грех, только подъехали они к дворцу, налетел ветер и сорвал платок, а как глянула на толстуху королева, так ей дурно сделалось. Пора бы и младшему свою невесту привезти — все ждут.

Тут-то и сказала лягушечка принцу:

— Вот тебе булавка. Возьми и в голову мне воткни!

— Не могу я, не проси! Ты же умрешь!

— А ты не бойся, послушайся меня! — велит умница.

Что было делать? Взял принц булавку, воткнул лягушечке в головку, и в тот же миг обернулась она девушкой, краше которой свет не видывал.

Посмотрела на нее королева и говорит младшему:

— С этого часа брата твоего, лентяя и завистника, я и знать не хочу. А королевство тебе, сын, и невесте твоей оставлю.

Повели их под венец — и сказке конец.

Был у одной женщины сынок по имени Перики́н, смышленый не по годам. Раз мать ему и говорит:

— Пора бы тебе, сынок, обучиться какому-нибудь ремеслу, встать на ноги. Что тебе по сердцу?

А он тут и скажи:

— Хочу стать волшебником!

Делать нечего, отыскала мать чародея.

— Возьмешь, — спрашивает, — сынка в ученики?

— Возьму, — отвечает тот, — но с одним условием.

— Это с каким же?

— А вот с каким: если через год ты придешь за ним, но его не узнаешь, останется он у меня навечно.

— Будь по-твоему, — согласилась женщина.

Прошел год. Обратился Перикин в голубя, порх тайком к матери да и говорит:

— Как придешь за мной, чародей всех учеников в голубей превратит. Насыплет на пол маиса, а голуби — ну клевать его! Я же к зерну и не притронусь. Попрыгаю, покружусь вокруг, да и только. Спросит учитель, узнала ль ты меня, ты и укажи на непоседу.

Пришла мать к чародею, он ей на стайку голубей указал и спрашивает:

— Который из них — твой сын? Угадай!

— Да вот тот, что скачет. Догадаться-то легко — ему и мальчонкой на месте не сиделось.

— Твоя правда! Забирай его, он теперь в колдовстве побольше моего смыслит!

Напоследок Перикин прихватил с собой лучшую волшебную книгу, какая только нашлась. Пришли они домой, он и говорит матери:

— Уж теперь-то мы разбогатеем! Завтра ярмарка. Я в пеструю корову превращусь, а ты продай ее за полторы сотни дукатов. Да смотри, не отдай заодно и бубенчик — в нем-то я и схоронюсь.

Привела мать корову на ярмарку, крестьянин подошел и приценивается:

— Сколько возьмешь за корову, голубушка?

— Полторы сотни дукатов, но без бубенчика: его не продам.

— По рукам!

Вернулся крестьянин домой с коровой, отвел ее в хлев. Приходит наутро корм ей задать, а пеструхи-то и след простыл.

В другой раз говорит Перикин матери:

— Теперь я в коня превращусь. Отведи его на ярмарку и проси триста дукатов. Только не вздумай продать коня вместе с уздечкой — в ней-то я и схоронюсь.

Тем временем чародей заметил пропажу книги и враз смекнул:

— Дело рук Перикина, не иначе. Завтра ярмарка, наверняка плут туда явится дурачить народ. Поглядим, кто из нас хитрее.

Пришел он на ярмарку, видит — мать Перикина коня продает.

— Сколько, — спрашивает, — возьмешь за коня?

— Триста дукатов!

— На, держи!

— Да, но уздечка не продается! — спохватилась женщина.

— Я его с уздечкой купил.

— Нет!

— Да!

Случилось тут судье мимо проходить: он и скажи, что прав чародей. А тот вскочил на коня, хлестнул его плеткой и воскликнул:

— Ну, держись, Перикин! Будешь знать, как воровать!

Дома велел он сыновьям отвести коня в стойло и строго-настрого запретил его кормить и уздечку снимать. Но конь так жалостно головой мотал, что дети смилостивились:

— Бедняга! Каково-то ему в уздечке! Давай-ка снимем!

Не успели они снять уздечку, как обернулся конь форелью и — бултых в реку.

Увидал это чародей, обернулся змеей — и в погоню. Форель и меж камнями скользила, и в водопады кидалась — ан не ушла от змеи, настигла та ее возле самой мельницы. Но тут обернулась форель голубкой.

Змея тотчас стала орлом, но голубка уже сделалась мошкой и сквозь замочную скважину залетела к принцессе в замок. Принял Перикин человеческий облик, да и говорит красавице:

— Превращусь я сейчас в перстенек на твоей ручке. Войдет сюда человек, попросит отдать перстенек — ты не перечь, а перстенек-то с пальчика и срони, — пусть он на кусочки разлетится. Наступи на самый крупный осколочек, а как шевельнется он, — убери ногу.

Обернулся Перикин перстеньком и — прыг принцессе на пальчик. Вошел тут человек и говорит: «Отдай колечко, принцесса!» Та колечко ему протянула, да выронила; об пол оно ударилось и разлетелось на куски, а принцесса на самый крупный осколочек и наступила.

Превратился незнакомец в курицу и ну осколки клевать. Тут осколочек под принцессиной ногой шевельнулся, обернулся лисицей и съел курицу.

А потом Перикин вновь человеком сделался, повенчался с принцессой, и стали они жить-поживать.

Жили на белом свете муж и жена, и был у них единственный сын. Муж рыбачил и что ни день к морю ходил. Раз запуталось в его сетях что-то такое тяжелое, что он еле вытянул улов на берег. А как вытянул, так и ахнул: в сетях-то чудо морское — Сирена. И молвит она ему человечьим голосом:

— Отдай-ка ты мне, рыбак, на съедение первого встречного, а нет, — самого проглочу.

Смекнул рыбак, что первой ему, вернее всего, попадется на пути собачонка — та самая, что каждый вечер бросалась к нему со всех ног. «Её-то, — думает, — и отдам на съедение чудищу». Отправился он восвояси, да только на этот раз вместо собачонки первым на порог выбежал его единственный сын.

— И зачем только ты поспешил мне навстречу! — сокрушается рыбак.

— Я тревожился о тебе, отец, — отвечает юноша, — сегодня ты долго не шел!

Делать нечего, пришлось рыбаку рассказать, как дело было. Попалось, мол, ему в сети чудо морское и повелело отдать ему на съедение первого встречного.

— Что поделаешь, — вздохнул сын, — раз так, слово надо держать. Позволь мне только сходить в соседнее селенье — с приятелями проститься.

Идет он своей дорогой, видит: волк, орел и муравей делят дохлого осла. Да вот беда — каждый норовит оттяпать кусочек получше, где уж тут сговориться! Увидели они юношу и просят:

— Помоги ты нам, добрый человек, поделить добычу по справедливости.

Отдал он орлу мясо, волку — кости, а муравью — шкуру. Собрался было уходить, ан опять его окликают. «Никак, — думает, — и меня съесть решили». Обернулся, а те давай его за помощь благодарить.