Саид в это время сидел около караван-сарая и совершенно спокойно разговаривал с каким-то встретившимся ему там купцом относительно путешествия в Бальсору, его родной город. Вдруг на него напали несколько человек и, несмотря на его сопротивление, связали ему руки за спину. Когда он спросил, что уполномочивает их на этот насильственный поступок, они отвечали, что это совершается от имени полиции и его законного хозяина, Калум-бека. В то же время подошел этот маленький, безобразный человек и стал издеваться над Саидом и осыпать его насмешками, а потом полез к нему в карман и к удивлению окружавших с торжествующим криком вытащил большой кошелек, наполненный золотом.

– Смотрите! Все это негодяй наворовал у меня! – кричал он, а люди с отвращением смотрели на пойманного и кричали:

– Как! Такой молодой, красивый и уже так испорчен! На суд его, на суд! Пусть он получит палок!

Его потащили. К ним присоединилась огромная вереница всякого рода людей, кричавшая: «Глядите, вот красивый приказчик с базара! Он обокрал своего хозяина и убежал! Он украл двести золотых!»

Начальник полиции принял пойманного с суровым видом. Саид хотел было говорить, но чиновник приказал ему молчать и выслушал только купца. Показав кошелек, он спросил Калум-бека, эти ли деньги украдены у него. Калум – бек дал клятву. Но его ложная клятва доставила ему только деньги, а не красивого приказчика, которого он ценил в тысячу золотых, потому что судья сказал:

– Согласно закону, только что на этих днях изданному моим всемогущественным государем, калифом, каждая кража, превышающая сто золотых, если она совершена на базаре, наказывается вечной ссылкой на пустынный остров. Этот вор попался как раз вовремя: он пополнит число таких молодцов до двадцати. Завтра они будут помещены на барку и отправлены в море.

Саид был в отчаянии. Он заклинал чиновника выслушать его, позволить ему сказать калифу одно только слово, но не получил милости. Калум-бек, который теперь уже раскаивался в своей клятве, в свою очередь стал просить за Саида, но судья ему отвечал:

– Ты получил свои деньги и будь доволен. Ступай домой и успокойся, а то за каждое противоречие я буду штрафовать тебя на десять золотых.

Калум смущенно замолчал, а судья сделал знак, и несчастного Саида увели.

Его отвели в темную и сырую тюрьму. Там девятнадцать жалких людей, лежавших на соломе, приняли его как товарища по несчастью, с грубым смехом и проклятиями по адресу судьи и калифа. Хотя его ожидала страшная участь, хотя мысль о ссылке на пустынный остров ужасала его, все же он находил некоторое утешение в том, что на следующий день избавится от этой отвратительной тюрьмы. Но он очень ошибался, предполагая, что его положение на корабле улучшится. Всех преступников бросили в самое нижнее помещение, где нельзя было стоять во весь рост, и они там стали толкать и колотить друг друга из-за лучших мест.

Якоря были подняты, и Саид заплакал горькими слезами, когда корабль, который должен был увезти его от отечества, начал двигаться. Только раз в день им давали немного хлеба и плодов и глоток пресной воды. В трюме было так темно, что во время, еды арестантам всегда приносили огонь. Каждые два-три дня кого-нибудь из них находили мертвым – настолько нездоров был воздух в этой водной тюрьме, – и Саид выдержал только благодаря своей молодости и крепкому здоровью.

Уже две недели они были на воде, когда однажды волны разбушевались сильнее и на корабле поднялась необычайная беготня и суета. Саид понял, что приближается буря. Это было ему даже приятно, так как теперь он надеялся умереть.

Корабль стало бросать во все стороны сильнее, и наконец он со страшным треском крепко засел на одном месте. С палубы раздались крики и вопли, смешивавшиеся с ревом бури. Наконец все стихло, но в то же время один из арестантов заметил, что в корабль проникает вода. Они стали стучать в подъемную дверь, но им никто не отвечал. Когда же вода стала проникать все больше, они соединенными силами налегли на дверь и вышибли ее.

Они поднялись вверх по лестнице, но там не оказалось ни одного человека. Весь экипаж корабля спасся на лодках. Тогда большая часть арестантов впала в отчаяние, так как буря бушевала все сильнее и корабль трещал и погружался. Они просидели на палубе еще несколько часов, устроив себе в последний раз обед из тех запасов, которые нашлись на корабле. Затем буря возобновилась еще раз, корабль сорвался с подводного камня, на котором засел, и весь разбился.

Саид уцепился за мачту и, когда корабль разбился, прижался к ней еще крепче. Он проплавал так полчаса, все время подвергаясь неминуемой смертельной опасности; вдруг свисток на цепочке выскользнул из его платья, и Саиду снова пришла в голову мысль испытать, не зазвучит ли он. Ухватившись покрепче одной рукой, он другой поднес ко рту свисток, дунул, и вдруг раздался чистыи и ясный звук. В одно мгновение буря улеглась, и волны сгладились, точно политые маслом. Едва Саид успел перевести дух и оглядеться, нет ли где-нибудь поблизости земли, как мачта под ним стала вытягиваться каким-то странным образом, начала двигаться, и он, к немалому своему ужасу, заметил, что плывет уже не на обломке дерева, а на огромном дельфине. Однако через некоторое время он овладел собою и, увидав, что дельфин плывет хотя и быстро, но вполне спокойно, приписал свое чудесное спасение серебряному свистку и благосклонной фее. Крик его горячей благодарности огласил воздух.

Чудесный конь с быстротой стрелы нес его по волнам, и еще до наступления вечера Саид увидел землю и различил широкую реку, в которую дельфин и повернул. Против течения он поплыл медленнее. Вспомнив из старых волшебных сказок, как надо колдовать, чтобы избавиться от голода, Саид достал свисток, громко свистнул и от всего сердца пожелал себе хорошего ужина. Рыба тотчас же остановилась, а из воды вынырнул совершенно сухой стол, точно он неделю стоял на солнце, при этом обильно уставленный великолепными кушаньями. Саид жадно принялся за них, так как во время заключения продовольствие было очень скудно. Когда он основательно насытился, то возблагодарил Аллаха. Стол нырнул в воду, а дельфин, получив от Саида толчок в бок, поплыл дальше вверх по реке.

Солнце начинало уже закатываться, когда Саид заметил в темной дали какой-то большой город, минареты которого как будто походили на багдадские. Мысль о Багдаде была Саиду не особенно приятна, но доверие к благосклонной фее было так велико, что он был твердо уверен – она не даст ему снова попасть в руки отвратительного Калум-бека. На берегу, приблизительно в одной миле от города, у самой реки, он увидел великолепный загородный дом, и дельфин, к его величайшему изумлению, направился к этому дому.

На крыше дома стояли несколько прекрасно одетых мужчин, а на берегу Саид увидел большую толпу слуг; все смотрели на него, всплескивая от удивления руками. У мраморной лестницы, поднимавшейся от воды к увеселительному замку, дельфин остановился, и только Саид ступил ногой на лестницу, как он уж бесследно исчез. В то же время по лестнице сбежали несколько слуг, прося Саида именем своего господина взойти наверх и предлагая ему сухую одежду. Быстро переодевшись, он последовал за слугами на крышу, где нашел троих мужчин. Самый высокий и красивый из них встретил его очень приветливо и ласково.

– Кто ты, чудесный чужестранец? – сказал он. – Ты приручаешь морских рыб и управляешь ими как угодно, словно искусный наездник своим боевым конем! Волшебник ли ты или такой же человек, как и все мы?

– Господин, – отвечал Саид, – со мной за последние недели случилось много неприятного, но если вам доставит удовольствие, я все расскажу вам.

И он стал рассказывать этим трем мужчинам свою историю с того момента, как покинул отцовский дом, вплоть до своего чудесного спасения. Его часто прерывали выражениями крайнего изумления. Когда же он окончил, хозяин дома, принявший его так радушно, сказал:

– Я верю твоим словам, Саид! Но ты рассказывал нам, что в одном состязании получил цепь и что калиф подарил тебе кольцо. Можешь ли ты показать нам их?

– Я хранил их здесь, на своей груди, – сказал юноша, – и расстанусь с этими дорогими мне подарками только вместе со своей жизнью, так как считаю славным и прекрасным делом, что освободил калифа из рук разбойников.

Достав с этими словами цепь и кольцо, он передал обе вещи мужчинам.

– Клянусь бородой Пророка, это оно, это мое кольцо! – воскликнул высокий, красивый мужчина. – Великий визирь, обнимем его! Ведь здесь стоит наш спаситель!

Саид был как во сне, когда они стали обнимать его, потом бросился на колени и сказал:

– Прости, повелитель правоверных, что я так смело говорил с тобой, так как ты ведь не кто иной, как Гарун аль-Рашид, великий калиф багдадский!

– Да, это я и я твой друг! – отвечал Гарун. – С этого часа все твои печальные приключения должны перемениться. Следуй за мной в Багдад, оставайся в моей свите. Ты будешь одним из моих самых доверенных чиновников, потому что в ту ночь ты действительно доказал, что для тебя небезразлична жизнь Гаруна, и не каждого из своих преданнейших слуг я мог бы подвергнуть подобному испытанию.