Определенное место по-прежнему занимали рассказы о знаменитых людях, эти типичные американские истории о мифологизированных современниках, носившие характер анекдотов. Вы уже познакомились с рассказами из жизни Ф. Барнема (1810–1891). Типичный делец-пройдоха, он, не гнушаясь жульничества, шумной сенсационности и весьма сомнительного юмора, сумел сколотить себе огромное состояние. Пожалуй, Барнем был более всего известен за организацию передвижного Музея диковинок, который носил его фамилию.
К числу его наиболее крупных афер относится и платная демонстрация женщины по имени Джойс Хет, весившей всего 46 фунтов. Барнем рекламировал ее как няню Джорджа Вашингтона, которой, следовательно, был бы в 1837 году 161 год. После ее смерти при вскрытии было установлено, что ей стукнуло всего 80.
Вы уже знакомы и с историями из жизни политического деятеля США первой половины XIX века Дэниела Уэбстера. А теперь услышите и злые анекдоты про президента США (1923–1929) Кальвина Кулиджа. Кулидж славился своей немногословностью и любовью к максимам в стиле «Бедного Ричарда» Бенджамина Франклина: это ему принадлежит ставшее широко известным высказывание: «Бизнес Америки — делать бизнес». «То, чего я не говорю, никогда не доставляет мне неприятностей», — поучал он и утверждал, что «никогда не надо делать то, что за тебя может сделать другой». Резюмируя всю его деятельность, известный культуролог Г. Л. Менкен сказал в тон максимам Кулиджа: «Страна запомнила то… что он оставил ее в покое». Предчувствуя наступление экономической депрессии, Кулидж отказался остаться на дополнительный срок. Впрочем, историки утверждают, если бы тем не менее его выдвинули, он бы не отказался.
Кажущемуся американскому благополучию приближался конец.
Перед лицом грядущих классовых баталий крепла солидарность американских рабочих. Это привело к созданию крупных профсоюзных и партийных объединений — Американской Федерации Труда, Социалистической рабочей партии и других рабочих организаций, которые помогали американским трудящимся узнать истинных виновников их тяжелого положения, понять его причины и увидеть путь к изменениям. Именно в это время появляется песня, которой суждено будет стать самой популярной песней американских трудящихся. Она называлась «Единенье — наше знамя». Автором текста был Ралф Чаплин, один из организаторов союза, назвавшего себя Индустриальные Рабочие Мира (ИРМ). Она возникла под впечатлением забастовки шахтеров в долине Канауа.
«Нужна была песня по-настоящему революционная, боевая, пружинистая», — рассказывал Чаплин. А мелодия пригодилась старая. Все тот же «Джон Браун». Текст несколько видоизменялся, таким образом, из изначальных шести куплетов сегодня большинству известны лишь приводимые нами три.
Горбатая кантина и золотая лихорадка
Пересказ Н. Шерешевской
История знала кое-кого из золотоискателей, промышлявших в калифорнийской пустыне Майав, у которых была любопытная встреча с диковинной рыбой. Рыба в пустыне — это всегда диковинка, будь то в наши дни или в историческом прошлом, особенно в такой засушливой пустыне, как Майав, которая не знает влаги большую часть года. Там нет ни озер, ни рек, достойных упоминания. Однако все меняется, когда наступает сезон дождей, и потоки воды выливаются на холмы и каньоны. Начинается настоящее наводнение, такое, что в нем может захлебнуться даже кит.
Как-то летом в поисках золота туда забрели два старателя: итальянец с шотландским именем Пэт Маккарти и шотландец с итальянским именем Антонио Джакомини. Чуднó, правда? Но все чуднó перепуталось в ту беспокойную пору золотой лихорадки.
Двое друзей выстроили жалкую хижину на склоне каньона, в котором надеялись найти золото. Но воды в тех местах не было на многие мили вокруг, правда, они прихватили с собой одну бочку для питья, но и та была почти уже пуста.
В один особо знойный день они спустились в каньон на поиски золота и нашли неплохой самородок. Окрыленные успехом, они продолжали искать и нашли еще несколько драгоценных кусков. Они так увлеклись, что не заметили, как ушли от своей хижины далеко-далеко и как фляги их опустели. Времени до заката солнца оставалось только-только, чтобы успеть засветло добраться до хижины. Однако, прежде чем поворачивать назад, они соорудили на том месте, где нашли золото, опознавательный знак из камня, дерева и кактусов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Они были уже почти у дома, когда небо вдруг покрылось пурпурными облаками и его, словно огненная змея, прочертила молния. Тучи разверзлись, и на выжженную пустыню хлынул дождь. К сожалению, там не было ни травы, ни деревьев, которые поспешили бы напиться блаженной влаги. По песчаной земле понеслись бурные реки. Со склонов каньона тоже хлынули водяные потоки, прямо на Маккарти и Джакомини. Они закрутили их, завертели и унесли за собой. Бедные золотоискатели из последних сил бились, чтобы выплыть.
Наконец поток прорвался сквозь каньон. Нечаянно Маккарти ухватил рукой что-то скользкое. Испугавшись, что это змея, он перекинул ее через плечо, и она шлепнулась прямо на берег. Однако когда воображаемая змея мелькнула в воздухе, Маккарти успел разглядеть, что это вовсе не змея, а рыба. Через мгновение их обоих, то есть Маккарти и его напарника, окружили сотни рыб. Их также вынесло потоком из каньона, но они казались в воде еще более беспомощными, чем друзья-старатели, и пытались вскарабкаться им на плечи.
Маккарти и Джакомини обнаружили, что их отнесло к песчаной котловине, в которой теперь образовалось озеро. Едва дыша, они все же достали ногами дно у самого берега. Рыба билась и трепыхалась, стараясь держаться поближе к ним.
Жареная рыбка посреди пустыни — это ли не лакомство? Друзья стали хватать рыбу и вышвыривать ее на песчаный берег.
Вконец вымотавшись, Маккарти бросил это занятие.
— Я и раньше слышал о рыбном дожде, — признался он, — но только теперь поверил в такое чудо. Хватит с нас, мы набрали рыбы на целую неделю!
— Эта рыба взялась вовсе не с неба, — заметил Джакомини. — Это совсем другая рыба, она горбатая. Только в пустыне Майав водится такая рыба — горбатая кантина. Она живет в маленьких бочажках, разбросанных по песчаной равнине. Ты не обратил разве внимания, какой странный у нее вид?
Тут только Маккарти внимательно пригляделся к рыбам, облепившим его со всех сторон. Вот чудеса, у рыб на спине красовался настоящий горб, совсем как у верблюда!
Джакомини подцепил еще одну рыбину, но не спешил бросать ее на берег.
— Видишь, у нее на спине кантина, вроде как резервуар? В ней она держит запасную воду. Эта рыба чувствует, когда вода в бочажке вот-вот пересохнет, и набирает ее в свой резервуар, а потом идет через всю пустыню, пока не встретит еще один бочаг со свежей водой. Думаю, она чует воду за двадцать миль, а то и больше. Эти бедные создания, наверное, пересекали каньон как раз, когда хлынул дождь. Они боятся глубокой воды. Если бы мы не выкинули почти всю рыбу на берег, она бы просто потонула, понимаешь?
— Но когда ты успел все узнать про горбатую кантину? — удивился Маккарти.
— Да только что! — отвечал Джакомини. — Увидел и все понял.
В это время одна рыбка, которая была еще в воде, с мольбой посмотрела на Маккарти. Маккарти сжалился и выкинул ее на берег, присоединив к остальным. И только тут он вдруг осознал, что, собственно, выкидывали-то они с Джакомини рыбок на берег, чтобы устроить славное пиршество! Но и оставлять их в воде значило обречь на погибель, потому они с таким отчаянием и смотрели на друзей-старателей, что боялись утонуть.
Нет, вынести их страдальческого взгляда было невозможно, и Маккарти с Джакомини занялись спасением остальных рыбок. А когда вода постепенно спала и ушла в песок, им и самим удалось выбраться на берег.
Спасенная кантина столпилась вся наверху. Счастье и благодарность были написаны на их лицах, и друзья-старатели отбросили всякую мысль воспользоваться ими для своего пиршества. Вместо этого они побежали скорей к другому водоему, где оставалось еще много воды, наполнили свои фляги и поспешили с ними к хижине. Там они перелили воду из фляг в бочку и вернулись к убывающей воде за второй порцией. Ведь вода была им нужна не только для питья, им еще предстояло промывать песок, взятый из каньона, чтобы добыть из него золото. Им очень хотелось разбогатеть, чтобы вернуться с победой домой: итальянцу с шотландским именем Маккарти в свою солнечную Италию, а шотландцу с итальянским именем Джакомини в лесистую Шотландию.