— Мало ли чем. Между прочим, моя бабушка волшебница, и она меня обучает. Хочешь, я сделаю так, что ты будешь дышать огнём без передышки? — предложила она.

— Не шутишь?

— Сам увидишь, — с гордостью сказала Июлька и достала Дневник.

«Хочу, чтобы дракон всегда дышал огнём», — вывела она, но, как только дописала последнюю букву, надпись исчезла, а вместо неё возникла другая: «Опасно для жизни!».

— Ну? — дракон с надеждой смотрел на девочку.

Июлька вздохнула.

— Не получается. Я ведь ещё только учусь.

— Что ж, спасибо, что попыталась помочь, — сказал дракон. — А ты-то как здесь оказалась?

— Случайно. Меня оса ужалила. — Июлька показала на заплывший глаз. — Я отправилась искать средство от укуса, а тапки-скороходы как будто взбесились. Старые уже, вот и сбились с курса.

— Тапки привели тебя куда надо. Только у меня ты можешь получить лучшее средство от укуса осы, — объявил дракон.

— У тебя есть лекарство? — оживилась Июлька.

— Сколько угодно. Подставляй глаз.

— Зачем?

— Я в него плюну.

— А ты уверен, что это поможет? — недоверчиво спросила Июлька.

— А то. От укуса лучше драконьего плевка ничего нет. Он даже змеиный укус лечит. Но конечно, дракон должен быть перегоревший, вроде меня. Если молодой, горячий плюнет, то держись. Ошпарит так, что по знахарям замаешься ходить. Ну что, лечиться будешь?

Июлька не без опаски подставила глаз. Откровенно говоря, она не слишком надеялась на драконье лекарство, но чудодейственное средство помогло. Опухоль прошла как по волшебству.

— Ты просто чудо! — воскликнула девочка и обняла дракона за чешуйчатую шею.

— Ну вот, хоть кому-то от меня польза, — смущённо пробормотал дракон. — А теперь беги, а я буду ждать своей участи. Притомился я тут с тобой.

Тяжёло дыша, он пополз в пещеру. Сердце у Июльки разрывалось от жалости. Ну почему она не умеет правильно загадать желание!

— Погоди, а как тебя зовут? — окликнула его девочка.

— А тебе зачем? — с подозрением спросил дракон.

— Должна же я знать, кого благодарить.

Дракон ненадолго задумался.

— А смеяться не будешь?

— Честное благородное, — пообещала Июлька.

— Яков Эммануил Фелициус Травожор, — смущённо произнёс дракон и пояснил: — Гравожором меня сородичи окрестили. Вегетарианство моё им покоя не давало. Чего я только не натерпелся. Однажды на меня шестеро драконов напали. Но не тут-то было.

— Неужели они вшестером тебя не одолели? — удивилась Июлька.

— Куда им, — протянул Яков Эммануил Фелициус. — Они мяса наелись, отяжелели. А я на травке да на овощах бодрячок. Так рванул, что им за мной не угнаться. Эх, молодость, молодость…

И тут Июльку осенило: нужно, чтобы дракон помолодел, тогда к нему вернётся былая мощь.

— А что бы ты сделал, если бы вновь стал молодым? Стал бы сражаться с принцем по-настоящему? — спросила Июлька.

— Вот ещё! Много чести. Взял бы да улетел. Хотел бы я видеть его физиономию, если бы я вдруг исчез.

— Неужели тебе не хочется его проучить? — не поверила девочка.

— Месть — это людская суета. Порой люди считают, что Вселенная недостаточно мудра, и пытаются взять её работу на себя: строят козни, мстят. Но мир так устроен, что каждый получает по заслугам. Так ли это важно, чьей рукой вершится правосудие?

Июлька решила рискнуть. Дракон вызывал доверие и не выглядел кровожадным. Она не стала обнадёживать старика. Девочка отошла за каменную глыбу, открыла чистую страничку и вывела: «Пусть дракон срочно помолодеет на пятьсот лет».

Она захлопнула тетрадку и осторожно выглянула из-за камня. Дракона не было. Июлька растерялась.

— Эй, Фелициус, ты где?

Девочка огляделась по сторонам.

Дракон не ответил. Только со стороны входа в пещеру послышался шорох. «Ушёл», — поняла Июлька. Поспешное бегство нового знакомого её огорчило.

— Мог хотя бы попрощаться! — крикнула она в темноту.

Июлька собралась уходить и едва не споткнулась об овальный камень изумрудного цвета с золотистыми крапинками. Внезапно раздался хруст. По поверхности камня побежала сеточка мелких трещинок. Девочка, словно заворожённая, смотрела, как наружу показался любопытный остренький нос, а за ним и вся мордочка, похожая на ящериную.

— О нет! — воскликнула Июлька, поняв Свою оплошность.

Она приняла за камень яйцо. Ломая скорлупу, на свет вылез дракон, помолодевший на пятьсот лет.

Дракончик освободился от скорлупы, раскрыл крошечные перепончатые крылышки, потянулся, чтобы размять мышцы после сидения в тесном яйце, и сделал неуверенный шаг. Трудно было поверить, что столь крошечное и беззащитное существо вырастет в грозного, огнедышащего дракона.

Превращение так обескуражило Июльку, что она вконец растерялась. «Ничего себе Яков Эммануил Фелициус! Называется, омолодила», — пронеслось у неё в голове. Тут было над чём призадуматься.

— Что же мне с тобой делать?

Мысли у Июльки частенько не поспевали за действиями. Она прежде делала, а уж потом понимала, что делать этого не стоило. Немудрено, что она постоянно попадала впросак. К счастью, рядом всегда оказывалась бабушка, которая поворчит, пожурит и всё исправит. Сейчас Июлька впервые столкнулась с проблемой один на один, даже посоветоваться было не с кем. Едва вылупившийся из яйца дракончик пока ничем не проявлял мудрости своей расы. Ему ещё предстояло учиться ходить и говорить. И всё же это был какой-никакой собеседник. Июлька принялась рассуждать вслух:

— Я не могу взять тебя с собой. Бабушка с ума сойдёт, если я притащу дракона.

Дракончик склонил голову набок и внимательно слушал, как будто силился разобрать, о чём она говорит.

— А если я оставлю тебя здесь, — продолжала Июлька, — то тебя, чего доброго, посадят в клетку и запрут в зверинце.

Дракончик устрашающе зашипел и забил крошечными крылышками.

— Эй, да ты всё понимаешь, — удивилась девочка. — Недаром бабушка говорит, что драконы очень умные. Не бойся. Я тебя не оставлю. Кто, как не я, о тебе позаботится? Ведь это из-за меня ты родился во второй раз.

Дракончик успокоился и выжидающе уставился на Июльку. Это подтолкнуло её к окончательному решению.

— Бабушка, конечно, побухтит. Но она отходчивая. Сначала будешь жить с нами, а подрастёшь, переселишься в пещеру. У нас в горах много мест, которые придутся тебе по душе.

Тут до неё донёсся шум приближающейся кавалькады. Нужно было поскорее уносить ноги. Июлька достала из сумки тапок-скороход. После пробежки старичок выглядел неважно: пыльный, стоптанный, с оторванной подмёткой. Но это было ещё полбеды. Главное — у него не было пары, а в одном шлёпанце далеко не убежишь. До дома путь неблизкий. К тому же глупо возвращаться домой, так и не увидев дворец.

Пока Июлька размышляла, кортеж почти поровнялся с пещерой. Оставался единственный путь к бегству. Июлька, подхватила Фелициуса на руки и нырнула в темноту. Дракончик принялся с упоением жевать тесёмку на её кофте, чтобы хоть как-то дать понять, что есть вещи, куда более насущные, чем праздничный выезд принца.

— Ты, наверное, голодный? — догадалась Июлька. — Но у меня ничего нет.

Дракончик недовольно заворочался, пытаясь вырваться.

— Тсс. Сиди тихо. Или тебе захотелось в клетку? — шикнула на него девочка.

Она прошла несколько шагов в глубь пещеры и в потёмках обо что-то споткнулась. Выронив дракончика, Июлька приземлилась на четвереньки. Постепенно глаза привыкли к полумраку. Девочка различила на полу оброненный тапок, перевёрнутую корзину и рассыпанные яблоки. Фелициус довольно хрустел фруктами, надкусывая попеременно то от одного, то от другого.

Цокот копыт и голоса раздавались уже совсем близко. Оставаться здесь было небезопасно. К неудовольствию дракончика, Июлька прервала его трапезу. Она бросила в сумку несколько яблок и стала засовывать туда Фелициуса. Тот отчаянно упирался, сочтя, что для дракона унизительно сидеть в переноске, он ведь не кошка. Но наличие яблок примирило его со столь непочтительным отношением.

Июлька глянула в чёрный зев подземного хода и поёжилась. Кто знает, как долго придётся брести в темноте? И куда приведёт подземный коридор?

В это время призывный звук рога раздался так близко, что Июлька икнула от неожиданности. В мозгу всплыло сладкое слово «принц» — мечта каждой девчонки. Сердце забилось часто-часто, Июльку неотвратимо повлекло к выходу. Когда ещё ей доведётся встретиться с принцем!

Между тем в торжественном кортеже возникло замешательство. Гости недоумевали, отчего вдруг все остановились. Те, кто ехали сзади, спрашивали у передних, а передние и сами ничего не могли понять. Его Высочество гарцевал на коне возле заросшей плющом стены и, как полоумный, горланил: Э-ге-гей! Выходи, кому сказал!