Сажерук был раздет по пояс, его бледная кожа сливалась со светом луны, что висела над домом Элинор, и казалось, тоже была приглашена на представление.

Завидев Мегги, Сажерук поклонился.

– Пожалуйста, занимай место, милая леди! – крикнул он. – Ждём только тебя.

Мегги уселась на скамейку и огляделась. На шезлонге стояли две тёмные бутылки, которые она видела сегодня в сумке. В левой бутылке что-то светилось, словно Сажерук набрал в неё лунного света. Между планками шезлонга была воткнута дюжина факелов с белыми ватными головками, а рядом с магнитофоном стояло ведро и пузатая ваза, которая, если Мегги не ошибалась, была взята из прихожей.

На секунду девочка взглянула вверх, на окна дома. В комнате Мо света не было – наверное, он ещё работал в мастерской. А вот этажом выше она увидела в освещённом окне фигуру Элинор. Тётушка тотчас задёрнула занавеску, как будто заметила, что на неё смотрят, но за занавеской всё равно был виден её силуэт.

– Ты слышишь, как тихо вокруг?

Сажерук выключил магнитофон. Тишина мягко, точно ватой, заткнула девочке уши. Лишь потрескивание факелов и стрекот цикад нарушали ночное безмолвие.

Сажерук снова включил музыку.

– Я разговаривал с ветром, – сказал он. – Знаешь, если ветру вздумается поиграть с огнём, даже я не смогу его укротить. Но сегодня он обещал мне вести себя спокойно и не испортить нам представление.

С этими словами он нагнулся за факелом. Затем отпил глоток из бутылки с лунным светом и выплюнул немного в вазу. Окунул факел в ведро, вынул и поднёс к горящему факелу. Огонь вспыхнул так неожиданно, что Мегги вздрогнула. Сажерук поднёс к губам вторую бутылку и набрал полный рот жидкости. Он вдохнул побольше воздуха и выплюнул всё, что было у него во рту, на горящий факел.

Над лужайкой поднялся яркий огненный шар. Он, как живой, пожирал темноту вокруг себя. Шар был таким большим, что Мегги испугалась, не полыхнёт ли сейчас пожар. Но тут Сажерук повернулся на каблуках и выдул ещё один шар. Огонь взвился так высоко, словно хотел поджечь звёзды. Сажерук запалил второй факел и провёл им по голой руке. В эту минуту он был похож на ребёнка, весело играющего со своим котёнком. Огонь коснулся его руки, как живое существо, с которым он подружился и которое теперь разгоняло для своего хозяина мрак ночи. Сажерук подбросил факел высоко вверх, туда, где ещё недавно висел огненный шар, поймал его, зажёг ещё один – и вот он уже жонглировал тремя, четырьмя, пятью факелами. Огонь вертелся вокруг него, танцевал и даже не пытался укусить. Вдруг факелы исчезли, как будто ночь поглотила их, а Сажерук с улыбкой поклонился Мегги, которая за всё время не проронила ни слова.

Она, словно зачарованная, сидела на жёсткой скамейке и, не мигая, смотрела, как Сажерук прикладывает к губам бутылку, а затем снова и снова выплёвывает огонь в чёрное лицо ночи.

Мегги не знала, что отвлекло её внимание от факелов и кружащихся в воздухе искр. Может быть, мы кожей ощущаем зло, как ощущаем тепло или холод; может быть, она краем глаза заметила полоски света, пробивавшиеся сквозь ставни на окне библиотеки.

Ей почудились голоса, мужские голоса, громче, чем музыка. По всему телу разлился страх – такой же тёмный и жуткий, как обступившая их ночь.

Когда она вскочила, Сажерук уронил горящий факел, но быстро затоптал его, не дав огню распространиться по траве, и вслед за Мегги уставился на дом.

Она побежала, под ногами шуршал гравий. Входная дверь была слегка приоткрыта, внутри было темно, а из коридора, ведущего в библиотеку, раздавались голоса.

– Мо! – крикнула она и почувствовала, как страх снова наполняет сердце.

Дверь в библиотеку стояла нараспашку. Мегги кинулась туда, но вдруг сильная рука ухватила её за плечо.

– Тихо, – сказала Элинор и втащила девочку к себе в комнату.

Мегги заметила, как дрожали её пальцы, когда она запирала дверь.

– Не трогайте меня!

Мегги оттолкнула её руку и попыталась повернуть ключ. Она хотела крикнуть, что нужно помочь отцу, но Элинор крепко зажала ей рот. Она была гораздо сильнее девочки.

– Их слишком много, – шёпотом сказала она, пока Мегги силилась укусить её за палец. – Четыре или пять здоровых мужчин, к тому же они вооружены. – Она притянула брыкающуюся Мегги к стене возле кровати. – Ведь уже сто раз собиралась купить чёртов револьвер. Да что там сто – тысячу!

– Ну конечно, она здесь, – услышала Мегги чей-то шершавый, словно кошачий язык, голос. – Может, нам привести из сада твою дочурку – и она нам всё покажет? Или ты сделаешь это сам?

Мегги попыталась ещё раз освободить рот от руки Элинор.

– Да успокойся ты наконец! – зашипела тётушка прямо ей в ухо. – Ты только хуже сделаешь, понимаешь?

– Моя дочь? Что вы о ней знаете? – Это уже был голос Мо.

Мегги всхлипнула. И тут же увидела угрожающе поднятый палец Элинор у себя перед носом.

– Я хотела вызвать полицию, – сказала она, – но телефон не работает.

– Мы знаем всё, что нам нужно. – Голос принадлежал уже кому-то другому. – Итак, где книга?

– Вы её получите. – Мо говорил глухо. – Но я пойду с вами, потому что хочу получить её обратно, когда Каприкорну она больше будет не нужна.

Пойдёт с ними… Что он хочет этим сказать? Он не может просто взять и уйти! Мегги снова рванулась к двери, но Элинор удержала её. Все попытки вывернуться были напрасны: тётушка крепко обхватила её и снова зажала рот рукой.

– Прекрасно. Мы всё равно хотели тебя забрать, – сказал незнакомец. – Ты себе даже не представляешь, как Каприкорн жаждет услышать твой голос. Он верит в твои способности.

– Да, тот, кто работает вместо тебя, ничего не умеет, – добавил другой. – Посмотри на Кокереля.

Мегги услышала шаги.

– Он хромает, а Плосконос выглядит уже лучше, хотя красавцем никогда не числился.

– Не болтай, Баста, у нас не так много времени. А как быть с его дочкой? Возьмём её с собой? – Это был уже другой голос. Казалось, кто-то говорил с зажатым носом.

– Нет! – крикнул Мо. – Она останется здесь, иначе книгу вы не получите!

Один из мужчин рассмеялся:

– Не волнуйся, Волшебный Язык. Конечно же, получим. А вот насчёт твоей дочери Каприкорн нам указаний не давал. Девчонка нас только задержит, а ведь хозяин ждёт не дождётся встречи с тобой. Короче, где книга?

Мегги крепко прижалась ухом к стене. Она услышала шаги, а потом звук отодвигаемого предмета. Элинор затаила дыхание.

– Неплохой тайник, – сказал шершавый голос. – Кокерель, бери и не спускай с неё глаз. После тебя, Волшебный Язык. Вперёд!

Они вышли. Мегги ещё раз попыталась высвободиться из рук Элинор, но безуспешно. Дверь в библиотеку закрылась, шаги стали удаляться, становились всё тише и тише, а потом вообще смолкли. Только тогда Элинор отпустила её.

Мегги рванула дверь и в слезах помчалась в библиотеку. Мо там не было. Книги стояли на своих местах, и лишь в одном ряду зияла чёрная дыра.

– Невероятно! – воскликнула Элинор. – Им действительно нужна была лишь эта книга.

Мегги оттолкнула её и побежала по коридору.

– Подожди! – Элинор пыталась её остановить. Но чего ждать? Ждать, пока увезут отца? Мегги слышала: Элинор бежала следом. Может, руки у неё и были сильнее, но бегала Мегги всё равно лучше. В прихожей всё ещё было темно. Дверь была распахнута, а когда Мегги, затаив дыхание, вышла на улицу, ей в лицо подул прохладный ветер.

– Мо! – крикнула она.

Где-то вдалеке загорелись автомобильные фары и послышался звук мотора. Мегги побежала в ту сторону, споткнулась и расцарапала о гравий колено. Тёплая кровь потекла по ноге, но Мегги этого не замечала. Она всё бежала, всхлипывая, пока не оказалась перед большими железными воротами. Дорога за ними была пуста.

Мо исчез.

Сажерук прятался за каштаном, когда мимо пронеслась Мегги. Он видел, как она остановилась возле ворот и смотрела на дорогу. Слышал, как она звала отца. Её крики заглушали треск цикад. А потом вдруг всё стихло, и в наступившей тишине посреди ночи застыла маленькая фигурка девочки. Казалось, силы оставили её, и лёгкое дуновение ветерка могло унести её прочь, как сухой лист.

Она стояла у ворот так долго, что Сажерук закрыл глаза, чтобы не видеть её. Но вдруг до него донёсся плач, и лицо его обдало жаром стыда, как огнём, с которым он недавно играл. Он прижался спиной к дереву и ждал, когда Мегги вернётся. Но девочка не шевелилась. Наконец, когда ноги у него совсем онемели, Мегги неловко повернулась, словно марионетка, которую кто-то дёрнул за ниточки, и направилась к дому. Она больше не плакала, а проходя мимо дерева, лишь утёрла рукой глаза. На мгновение Сажерук почувствовал непреодолимое желание утешить её, объяснить, зачем он всё рассказал Каприкорну. Но Мегги прибавила шаг и прошла мимо. Она шла всё быстрее, пока совсем не скрылась за деревьями.