– Левитационная замазка! – бойко сказал Шурасино. – Я думаю… хм… что я все-таки решил проблему башни. Во всяком случае, я не видел третьей пикирующей крепости по дороге сюда.

– Мы тоже, – признал Пустеллий, задумчиво и мягко посмотрев на него.

Атаман драконьей сотни загоготал на своей скамеечке. Сидящий рядом магковник толкнул его в живот локтем.

– Я об этом и говорю. Моя левитационная замазка сделала третью пикирующую крепость способной к полету, – сказал Шурасино уже с некоторым беспокойством.

Странные намеки градоправителей ему не слишком нравились.

– Разумеется, Шурасино… Вы отлично справились с заданием. Мы ценим ваши верность и предусмотрительность, – кивнул Пустеллий. – Но, возможно, вам несложно будет объяснить нам, куда подевалась башня?

– А заодно и вся третья пикирующая крепость? – уточнил Вотон.

– Как? – удивился юный магистр. – Я думал, вы ее куда-то отправили!

Градоправители переглянулись.

– Мы – нет. Это ты ее куда-то отправил! – переходя на «ты», почти ласково заметил Пустеллий.

Шурасино похолодел. Он понял, как отомстили ему духи эфира! Не дождавшись, пока он снимет с них заклятье, они умчались вместе с пикирующей крепостью и могли теперь быть если не на краю света, то где-то на полдороге…

– Духи эфира! Ах я, баранья башка! – охнул он.

– Ты хочешь сказать, что позволил им угнать летающую крепость и ничего не предпринял, чтобы их остановить? – сухо поинтересовался Вотон.

– Я не думал, что они это сделают! Зачем им крепость? Клянусь воздухом, эти маленькие пройдохи мне за все заплатят! – крикнул Шурасино.

– Заплатят? Недурная идея! Двести тридцать семь тысяч магических золотых… Или твое жалованье за… э-э… тысячу шестьсот сорок пять лет и два месяца… – сухо заметил Пустеллий, быстро подсчитав что-то в уме. – Именно в такую сумму оценивается третья пикирующая крепость. По самым скромным подсчетам и даже при учете износа за две с половиной сотни лет использования. Надо полагать, что возместить эту сумму городу тебе будет затруднительно?

– Сколько-сколько?! – с ужасом спросил Шурасино.

– Разумеется. Я так и предполагал…

Пустеллий взял с блюда финик, осмотрел его, точно прикидывая, достоин ли он быть съеденным, и положил обратно.

– Шурасино, позволь кое-что тебе напомнить… Ты стал магистром сравнительно недавно. Около года назад ты явился к прежнему магистру и приятно удивил его своими способностями, несмотря на то что не смог даже внятно пояснить, откуда ты, собственно, взялся… Ладно, потеря памяти еще куда ни шло… Вскоре, при обстоятельствах, которые легко можно назвать подозрительными, магистр погиб. Однако мы все же сочли возможным назначить тебя на его место, как самого компетентного из молодых магов Борея. Не скрою, мы возлагали на тебя надежды. И вот теперь такая досадная оплошность…

– Или измена! – безжалостно сказал Вотон.

Оба магковника разом встали. Шурасино нервно облизал губы, прикидывая, успеет ли телепортировать. Нет, едва ли… Вся серьезная магия в зале градоправителей блокируется.

– Или измена, – подтвердил Пустеллий. – Однако, сынок, мы все же дадим тебе шанс. Ты должен отправиться на поиски пикирующей крепости, найти ее и вернуть городу. Возможно, тогда взыскание будет не слишком суровым.

– А иначе?

– А иначе рудники… И не советую бежать, если у тебя возникала такая мысль. У нас длинные руки. Мы достанем тебя где угодно, хоть в Царстве Огня, хоть на океанском дне. Ты слышал об ошейнике удаленной смерти? Тебе придется надеть его. Если нам покажется, что ты проявляешь недостаточно энергии или пытаешься скрыться, ошейник затянется и… – кровожадно сказал Вотон.

Шурасино вздохнул. Он слишком хорошо сознавал, что это не блеф. Ошейник удаленной смерти одурачить очень сложно. Если такой способ вообще существует.

– Я могу хотя бы взять дракона? Мне придется много летать. Пикирующая крепость… я хочу сказать, что она может быть где угодно. Если у меня будут только крылатые сандалии, мне вовек ее не догнать, – проговорил он.

– ДРАКОНА?! У Борея не так много боевых драконов, чтобы мы раздаривали их идиотам, – заявил Пустеллий. – Советую воспользоваться ковром-самолетом. Разумеется, его стоимость тоже будет вычтена из твоего жалованья. А теперь марш с глаз моих, пока я не пожалел, что не заспиртовал на память твою голову! Эй, стража, проследите, чтобы он не улетел без ошейника!

– Я впервые согласен с соправителем. С чего бы это, а? Может, это начало великой любви? – ухмыльнулся Вотон.

Вернувшись в башню, Шурасино стал грустно собираться в дорогу. Он вытряхнул пыль из ковра-самолета и сунул в котомку холодную магоногую курицу. Сколько от нее ни отрывали ножки и ни отламывали крылышки, курица никогда не заканчивалась, и от нее всегда пахло фирменным поездом Москва–Крым. Когда котомка была собрана, Шурасино грустно присел на дорогу и без всякого энтузиазма стал думать о предстоящем путешествии. Его взгляд меланхолично скользил по колоннам. На крайней колонне Шурасино только вчера поставил триста сорок четвертый крестик. Именно столько дней он провел в этом странном мире.

Внезапно что-то зашуршало и завозилось под деревянным ларем со снадобьями. Решив, что это мышь, Шурасино быстро кинулся животом на пол и сунул под ларь руку. Но нет, это была не мышь. Его пальцы нашарили что-то холодное, с колкими выпуклостями бриллиантов.

«Краб!» – догадался Шурасино. Отдернуть руку он уже не успел. Что-то сомкнулось на его запястье, а в следующий миг молодой магистр завопил от непереносимой боли.

Когда широкий браслет на запястье остыл, Шурасино, охая, сдвинул его и разглядел вздувшиеся на запястье буквы:

«ЧАС ПРОБИЛ!»

Старший драконюх Бол Лу Ванн, похожий на белую крысу, которая из карьерных соображений предпочла ходить на задних лапках, ухмыльнулся. Его мелкие зубы – это сплошная история кариеса от первых пятнышек и до финальной стадии.

– Почему ты не вычистил стойло Бека? Продолжаешь возиться со своим любимчиком? – спросил он.

– Он не мой любимчик! У меня нет любимчиков! – крикнул И-Ван.

– Тогда почему, когда я только ни приду, ты торчишь в этом стойле? У тебя что, другой работы нет?

– Это случайность! Просто вы всегда начинаете придираться ко мне, когда я здесь. В других местах вы на меня внимания не обращаете!

– Расскажи про «случайность» своей бабушке! Ах да, у тебя же нет бабушки! И отца с матерью тоже нет! Ты же у нас без роду без племени! Жалкое неблагодарное ничтожество, которое Его Величество по бесконечной своей доброте взял чистить драконьи стойла! – взвизгнул Бол Лу Ванн. И, как всегда при упоминании Его Величества, в его голосе появились фанатичные нотки.

– Отстаньте от моих родных! Я справляюсь! Я убирался у Бека утром, но это бесполезно. В его бассейн нет притока океанской воды. Я сто раз уже просил, чтобы прочистили сток! Это же ваша обязанность, как старшего драконюха, распорядиться, чтобы это сделали! – возмутился И-Ван, забывая простое правило, что с начальством не спорят.

Начальство не ошибается – оно совершает стратегический ход. Когда же начальство хамит – оно отечески отчитывает. Бол Лу Ванн побагровел. Он терпеть не мог, когда ему указывали на его просчеты. Его голос стал жестким, как подошва.

– С кем ты разговариваешь, щенок? Ты понимаешь, кто ты и кто я? Стоит мне моргнуть, и ты отправишься прочищать стоки с мельничным жерновом на шее! А у твоего любимчика Левиафана я прикажу спустить воду! Его кожа высохнет – и он сдохнет!

Вода в каменном бассейне, который соединяла с океаном узкая труба, забранная металлической решеткой, забурлила. Из глубины показалась и высоко поднялась на длинной шее бугристая голова Левиафана. Как у всех водных драконов, у него были узкие, несимметрично прорезанные глаза и забранные перепонками уши. Неразвитые крылья лишь намечались небольшими утолщениями на лопатках. На месте отсутствующих лап располагались короткие сильные ласты, однако с их помощью дракон лишь сохранял положение своего тела в воде. Плавал же он, прибегая к длинному и мощному хвосту. Правда, плавать на свободе ему приходилось нечасто – только когда Царство Воды объявляло войну своим соседям и принималось опустошать их берега и топить флот.

Покачивая небольшой, в сравнении с колоссальным туловищем, головой, Левиафан мрачно разглядывал старшего драконюха. Потом высунулся из воды еще сильнее и приблизил свою морду почти вплотную к лицу Бол Лу Ванна. Раздвинувшиеся перепонки ноздрей жадно втягивали воздух.

Бол Лу Ванн облизал губы. Поведение дракона казалось ему подозрительным. Однако он был слишком горд, чтобы признать, что не имеет авторитета у драконов из вверенной ему драконюшни.

– Это что еще за фокусы? Что взбрело на ум этому спятившему ящеру? А ну марш отсюда! Рохаллум спиритус! Ты что, не слышал приказа? Феррогис фуэорит! – сипло сказал он, тревожно косясь на амулет с изображением его величества Гуссина Семипалого.