— Так и есть. Желтый с красным, как раз такого цвета, как то покрывало, под которым спрятался лис, когда мы вышли из ворот аббатства.

Они бросились на поиски в глубь леса.

— Здесь сломанная ветка. Это явно не от дождя.

— А тут содрана кора на иве. Матиас выпрямился:

— Так и есть. Они прошли именно здесь, свернули с тракта и направились через лес на восток. Если мы поторопимся, то еще до вечера можем настигнуть их. Им не проехать по лесу быстро с повозкой.

— А как же все остальные?

— Боюсь, у нас нет времени звать их. К тому же они выдали бы противнику наше появление.

— Ты прав, Бэзил. Давайте оставим у дороги записку для миссис Черчмаус, на тот случай, если они примутся нас искать. Вот, я напишу углем на этом мешке для провизии, мы повесим его на ветке у дороги.

— Отлично придумано, приятель. А теперь вперед, не жалея шкуры! И не сомневайтесь, Бэзил Олень, эсквайр, вас не подведет. Нужно, знаете ли, кое-что побольше простой занозы, чтобы свалить с лап старого бойца.

Минуту спустя все трое уже пробирались на восток по мокрому от дождя Лесу Цветущих Мхов.

Маттимео в испуганном молчании сидел перед Слэгаром, глядя, как тот развязывает тесемки на своем шелковом арлекинском колпаке.

— Смотри, юнец. Прежде чем я начну мою историю, ты должен увидеть вот это! — Резким движением лис сдернул маску.

Мышонок сглотнул застрявший в горле комок. Перед ним предстало самое кошмарное зрелище, какое ему когда-либо доводилось видеть. С левой стороны голова Слэгара имела вид нормальной лисьей морды. Но правая сторона была ужасающе безобразна! Лишь глядевший немигающим взглядом глаз казался живым на омертвевшей половине морды Хитрейшего; все остальное представляло собой покрытую коростой голую проплешину, внизу которой в дьявольской усмешке щерилась пасть с загнутым кверху углом. Из посинелых мертвых десен торчали вниз желтые клыки, и кожа, испещренная черно-багровыми пятнами, свисала с челюсти дряблыми, безжизненными складками.

Маттимео почувствовал отвращение, но не в силах был отвести взгляд от ужасной морды лиса. Слэгар осклабился:

— Взгляни на меня. Хорош, не правда ли? У Маттимео тошнота подступила к горлу.

— К-как это случилось? — сдавленным голосом проговорил он.

Слэгар прикрыл изуродованную часть морды шелковым колпаком.

— Это было давным-давно, еще до того, как ты родился. Я был странствующим знахарем. Мы с моей матерью Селой знали многие секреты врачевания, свойства трав и рецепты эликсиров, ядов и лесных лекарств. Восемь сезонов тому назад обитатели Рэдволла затеяли великую войну с крысами с севера. И лесные жители выдали крысам мою мать. Те пронзили ее копьем и бросили умирать в овраге. Сам я был ранен и пленным доставлен в Рэдволл. Они заперли меня в комнате, которая называлась у них лазаретом. О, они говорили, что это только до тех пор, пока я не выздоровею, но я-то понимал! Заключенный есть заключенный, и не важно, как называется тюрьма, в которой его держат, лишая его воли и отказывая ему в праве быть свободным. Поэтому однажды днем, когда все столь дорогие твоему отцу обитатели Рэдволла были заняты своими делами, я сбежал! Ха-ха, никто на свете не способен надолго засадить меня под замок, — продолжал он. — В расплату за мои мучения я прихватил с собой из Рэдволла несколько безделушек, простые, мелкие вещицы, ничего особенного. Когда я бежал из аббатства, меня задержала какая-то старая, выжившая из ума мышь, некий старикашка по имени Мафусаил, и я убил его. Мне не пришлось долго сражаться с ним. Он ударился головой о стену, и все было кончено. Я был вынужден бежать, спасая свою шкуру, а большая барсучиха с целой ордой лесных жителей преследовала меня. Я забрался глубоко в Лес. В ту пору я хорошо знал его. Там было одно потайное место — небольшая пещера под старым пнем, и я спрятался в ней. Если бы меня не заставили прятаться, я бы сбежал без всякого ущерба для себя. Но случилось так, что я сидел в укрытии, а толпа этих тупиц из Рэдволла с треском ломилась через Лес, чтобы меня найти. Я и знать не знал, что в темноте этой пещерки вместе со мной скрывался кто-то еще. Это был змей — огромный аспид. Должно быть, я задел его в темноте, потому что он бросился на меня и впился своими ядовитыми клыками прямо вот сюда.

Слэгар указал на свою обезображенную челюсть.

— Это убило бы на месте кого угодно, — горделиво произнес он. — Но только не меня. Должно быть, я потерял сознание, потому что, когда очнулся, змей уже приволок меня через лес к своему логову. Я весь пылал огнем, боль парализовала мое тело. Но все же я заметил, что змей уснул. Тогда я бесшумно выбрался наружу и потащился прочь от этого ужасного змеиного логова и подальше от смерти. Целых два сезона я скрывался в Лесу Цветущих Мхов. Всю осень и зиму я пролежал в пещере, пытаясь исцелить себя всеми травами, кореньями, припарками и заговорами, какие только знал. Временами меня охватывали такие приступы боли, что я уже не сомневался, что мне конец. Но я выжил благодаря тем тайным целебным средствам, которые известны только знахарям. Колдовское умение, которое передала мне моя мать, и мысль о том, что однажды я наберусь сил, чтобы сполна отомстить Рэдволлу, исцелили меня лучше всяких трав.

Я выжил лишь для того, чтобы свершить свою месть над теми, кто повинен в моем увечье, чтобы заставить их глотать горькие слезы за причиненную мне боль.

Слэгар рывком натянул колпак на голову и завязал тесемки.

— Ты лжешь! — протестующе воскликнул Маттимео. — Обитатели Рэдволла никогда не стали бы хватать или заключать в тюрьму невинного, кто не причинил никому вреда. И наш лазарет — для больных, а не для пленных. Ты не сказал про моего отца. Что же он сделал тебе плохого?

Хитрейший подскочил на месте и больно пнул Маттимео.

— Молчать! Я Слэгар Беспощадный. Я мщу Рэдволлу, а твой отец — это символ всего, чему вы привержены. Он отнял у меня даже возможность отомстить змею, когда убил его своим чудесным мечом. Но он узнает, что такое боль! Не телесная боль, которую я перенес, нет, это будут гораздо более страшные мучения — боль от потери единственного сына. Полухвост! Отведи этого раба обратно и посади на цепь вместе с остальными.

Когда Маттимео уводили, Слэгар крикнул ему вдогонку:

— Скажи своему приятелю бельчонку, что ты разговаривал с сыном Селы!

Друзья мышонка не спали. Укрывшись от проливного дождя, они лежали и с тоской смотрели в ту сторону, куда увели Маттимео. Внезапно Аума подтолкнула Тима локтем, показывая на две фигурки, вынырнувшие из пелены дождя. Пленники вздохнули с облегчением, разглядев Маттимео и одного из бандитов.

Полухвост грубо оттолкнул их в сторону, снова прикрепляя оковы пленника к цепи:

— А ну двигайтесь! Освободите место, ваш приятель вернулся.

Они отползли назад, как можно глубже забравшись под кусты. Здесь было немного суше. Тим, Тэсс, Аума и Сэм напряженно слушали, пока Маттимео передавал им рассказ Слэгара. Когда он закончил, Сэм поведал им, что на самом деле случилось той ночью много сезонов назад:

— Я помню, как это было. Тим и Тэсс вряд ли скажут, они тогда были совсем малышами, а ты и вовсе еще не родился, но мне уже было полтора сезона. И хотя я еще плохо говорил, но прекрасно мог видеть и слышать. Если этот лис — сын Селы, то его зовут Куроед. Он и его мать оказались предателями. Выдавая себя за знахарей, они на самом деле были подосланы крысами шпионить, но пытались продавать сведения обеим сторонам. Как и все предатели, они в конце концов были раскрыты. Крысы закололи его мать вместе с ним и бросили в овраге. Села умерла, но Куроед оказался лишь ранен. Он сам приполз в Рэдволл, и мы его впустили и позаботились о нем. За наше гостеприимство он отплатил тем, что утащил у братьев и сестер целый мешок всякого добра и убил старого Мафусаила, нашего летописца. Этому Куроеду удалось бежать, и никто больше ничего о нем не слышал.

Маттимео лег на мокрую траву.

— Как жаль, что тот змей не покончил с ним. Лис все еще хитер, но совершенно обезумел. Змеиный яд и жажда мести так извратили его ум, что он и впрямь поверил в выдуманную им историю и считает, что он прав.

Трехпалый сунул под куст свою отвратительную морду:

— Эй! А ну, спать и не разговаривать, не то я пройдусь хлыстом по вашим спинам!

Дождь все лил и лил. Полдень давно миновал, а Матиас, Бэзил и Джесс все еще пробирались на восток по Лесу Цветущих Мхов. Оборванные листья, сломанные ветки и содранная кора, которые то и дело попадались им на пути, явно свидетельствовали о том, что повозка проехала в этом направлении, однако Матиас заметил, что Бэзил не слишком обнадежен ситуацией.

— В чем дело, Бэзил? Мы идем по верному следу, разве не так?

— О, мы определенно напали на какой-то след, дружище, но есть некоторые мелочи, которые мне не нравятся, или уж я не знаю. Во-первых, этот проклятый дождь. Потом, сама повозка. С ней должна была пройти целая банда работорговцев и по меньшей мере трое рабов, а может быть, и много больше, если они давно уже рыскают по округе, похищая детей. Не кажется ли тебе странным, что вокруг так мало следов лап? До сих пор мы видели один, от силы два прерывистых следа. Далее, они не могли все ехать в повозке, поскольку, кроме них самих, ее больше некому тащить. Ты меня понимаешь? Если бы они все прошли здесь с повозкой, то на земле осталось бы месиво грязи и тому подобное.