— Что это я его зову? Ведь ясно, что это не его рук дело. Скорее всего, Фритц снова был здесь и навёл порядок.

— Нет! — возмущённо заорал Пумукль из своего убежища. — Никого здесь не было!

Эдер сделал нарочито удивлённое лицо.

— Ах вот ты где! Что ты там делаешь?

— Я умираю, — домовёнок попробовал придать своему голосу слабость.

— Ты, вероятно, упал в горшок с мукой, раз такой белый.

— Нет-нет, это я такой бледный, — и снова понизил голос, — бледный, как труп. Я ужасно ослаб. Если ты мне сейчас же не принесёшь что-нибудь поесть, я умру. Умру на месте.

— Что ты говоришь? Значит, твоё лицо белое не от муки? И не от мела?

— Ты никогда не слышал, что ли, что лицо бывает белое как мел. От голода.

Мастеру стоило большого труда оставаться серьёзным.

— О, это ужасно. Даже твои руки бледные как мел.

— Они тоже голодны.

— А штаны и рубашка? Тоже хотят есть?

— Конечно! Я весь хочу есть!

— Ну, тогда мы срочно должны что-то предпринять. К счастью, я кое-что для тебя оставил, на тот случай, если ты всё-таки приберёшь гвозди.

— Да, это был, действительно, лишь случай, — попробовал защититься Пумукль. — А то подумаешь, что я теперь всегда буду собирать глупые гвозди. Я же не какой-нибудь там…

— Кёльнский домовой. Я знаю, — Эдер улыбнулся. Он с удивлением принялся рассматривать прибранный ящик.

— Здорово! Просто здорово ты всё прибрал!

Он выловил один шуруп, лежащий среди гвоздей.

— Не трогай! Ты опять всё перепутаешь! — закричал Пумукль и спрыгнул с трубы, встал на ящик и строго сказал:

— Я — домовой, который знает, что такое порядок!

— Порядочный домовой, так сказать, — засмеялся Эдер.

Пумукль увидел прежнее доброе лицо старого мастера, на котором не было и следа недовольства, и добавил:

— Голодный порядочный домовой.

Эдер посадил взлохмачённого малыша на своё плечо и сказал, улыбаясь:

— Ну, так и быть, пойдём есть. Жаренная сосиска давно ждёт тебя.

Когда они поднимались по лестнице, Пумукль держался за ухо мастера и распевал:

Оба были снова довольны. Столяр не любил сердиться. А Пумукль, каким бы дерзким он ни казался, терпеть не мог ссор со своим старым мастером.

Когда в пять часов вечера в мастерскую снова пришёл Фритц, для него работы уже не было. Он, правда, нашёл в ящике несколько неправильно разложенных гвоздей, но, когда он хотел положить их в нужный отдел, сильно укололся. Сам? В это не поверит тот, кто знает «порядочного» домового, домового, который любит порядок.

Если быть точным, то идея появилась сначала у мастера. Пумукль очень гордился тем, что любит порядок, и Эдер хотел сделать эту любовь более приятной для малыша: он решил выделить ему место в мастерской, где бы домовой мог хранить все свои пожитки. Самым пригодным местом мог бы стать маленький комод с ящиками и отделами, куда Пумукль складывал понравившиеся ему вещи: блестящие пуговицы, шоколадки, огрызки карандашей и так далее.

Домовёнок был в восторге от этой идеи. Не столько из-за порядка, сколько из-за желания иметь в уменьшенном виде те вещи, которые есть у людей. Он стал описывать Эдеру, что именно он хотел бы иметь: ящичек и еще один, дверца и ещё одна, и отдел, и еще два, и крыша. Ну, не крыша, а то, чем все это накрыть сверху.

— Словом, тебе нужен комод, сказал Эдер.

— Комод, — согласился Пумукль, но особый комод, «домовойский», куда всё-всё войдёт:

Ну и порядок будет в комоде! Самый замечательный порядок!

Эдер улыбнулся:

— Хочется надеяться! Но давай подумаем, какой величины нужен тебе комод?

— Какой величины? — Пумукль, сияя, показал на цветочный горшок на подоконнике. — Такой, но не круглый.

— Да, я думаю, такая величина как раз пойдёт. Ты должен доставать до всех ящичков. Иначе будешь просто забрасывать свои вещи и — прощай порядок!

— Нет-нет! Конечно, не бросать, а аккуратно класть. Всё-всё положить, ящик задвинуть и — кокси-бокси — порядок! — Пумукль подскочил от радости. — Будет настоящий волшебный комод: задвинул ящик — всё исчезло, выдвинул — снова всё здесь.

Мастер Эдер попытался уточнить представления своего маленького домового о порядке:

— Не всё исчезнет, а только твои вещи. Мои — останутся на своих местах.

С этими словами он взял бумагу и карандаш и начал составлять чертёж комода.

— Итак, сколько ящиков тебе понадобится?

— Тридцать семь четырнадцать, — выпалил Пумукль, долго не раздумывая.

— Скажем лучше, четыре ящика слева и две двери справа.

— И стол и стул!

Эдер поднял голову от чертежа.

— Это же не имеет ничего общего с комодом.

— Ты должен мне сделать стол и стул!

— Да, но сначала — комод.

— Так сделай стол и стул в комоде!

— Это же бессмысленно!

— Смысленно! — стоял на своём Пумукль. — Если стол и стул будут в комоде, то они будут сразу и убраны. Кокси-бокси — и нет беспорядка!

— Тебе же совсем не нужен стол и стул тоже — ты можешь сидеть на любой чурке, на любом ящичке или доске.

— Ты тоже можешь сидеть на чурках и досках, а не сидишь.

— Я старый человек.

— Дети тоже сидят на стульях.

— Ты можешь садиться на любой стул в этом доме.

Рыжая шевелюра затряслась от негодования и нетерпения:

— Не хочу твои стулья! Хочу свой комодный стул и комодный стол! Иначе не надо мне вовсе ни комода, ни порядка! Или я ничего не буду складывать. Только выдвигать ящик, переворачивать его и сидеть на нём вместо стула.

Эдер хотел поспорить, но передумал:

— Это не такая уж плохая идея, Пумукль. Я же и делаю всегда ящики для комодов так, что на них можно сидеть.

— Да, только надо переворачивать, иначе сядешь в ящик, его кто-нибудь задвинет — и сиди в комоде запертым!

— Тогда и будет, наконец, порядок, — засмеялся мастер. — Не бойся, Пумукль, я сделаю нижний ящик с крышкой. Её можно будет поднимать, класть что-нибудь в ящик, опускать и сидеть, как на стуле. — И Эдер показал на рисунке, как это будет выглядеть.

Пумукль смотрел, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

— Неплохо, — наконец решил он. — Но мне нужен ещё и стол.

— Вместо стола можно встроить в комод выдвижную доску. — Эдер пририсовал на чертеже доску и довольно заметил: — Это будет первый волшебный стол-стул-комод, в котором всё выдвигается и задвигается, исчезает и появляется. Ты меня натолкнул на великолепную идею, Пумукль!

— У меня все идеи великолепны! — запел Пумукль. — Я же корабельно-комодный домовой! Корком-дом! Комкордом! Давай, начинай быстрее строить!

Так быстро, конечно, ничего не делается. Мастер Эдер ещё долго рассчитывал, примерял доски. Это была довольно сложная и кропотливая работа. Но когда он, наконец, закончил — выдвижной стул даже имел выдвижную спинку! — то это было самое настоящее произведение столярного искусства.

Потом Эдер ещё и покрасил всё, так что их радости не было предела!

Пумукль сначала ничего не складывал в комод, а только выдвигал и задвигал ящички, садился на комодо-стул и снова делал так, чтобы всё исчезло. Эдер с удовольствием наблюдал за игрой малыша.

— Я же сразу говорил, что стол и стул можно сделать в комоде! — гордо повторял тот.

— Да, это была замечательная идея!

Пумукль пел во весь голос:

Дальше он не смог спеть, потому что дверь открылась, и в мастерскую вошёл хорошо одетый пожилой господин. Он оглядел мастерскую и старого столяра, и спросил:

— Это вы — господин Эдер?

— Да, — ответил мастер и постарался придать своему лицу серьёзное выражение.

— Моя фамилия Кленеке. Я слышал, что вы — большой специалист по ремонту старинной мебели.

— Ну, «большой специалист» — это очень громко сказано, — скромно ответил столяр и встал перед маленьким комодом, закрыв его собой.

Но посетитель уже заметил необычную вещицу.

— Что это? — спросил он, подходя к комоду.

Тут один из ящиков задвинулся сам собой.

— Тут встроен какой-то механизм?

— Нет-нет! Это так, случайно получилось.

— Можно посмотреть? — и господин стал выдвигать ящички. Тут он обнаружил стол и стул. — Это же превосходная идея! Вы сами придумали?