— Мне тоже хотелось бы там побывать, — сказала она.

— Это не для девочек, слишком опасно! — заявил Крокен.

Но жители деревни были очень злы на Маску, которая морочила им голову, обворовывала их, как хотела, и ни во что не ставила их стрельбу.

Когда Маска явилась в пятый раз, мужчины выкатили к ее ногам бочонки с вином. И это вино, сделанное из винограда, созревшего на прогретых солнцем скалах, было таким вкусным, что великан как начал пить, так и не мог остановиться. Он осушил все бочонки.

И встать уже не смог. Так и остался лежать, растянувшись вдоль деревенской улочки. Тогда крестьяне связали руки и ноги великана крепкими веревками.

— Теперь ему не уйти, и мы будем его судить! — сказали они.

И обвязали его поперек живота еще одной веревкой, конец которой обмотали вокруг колокольни.

Пошел снег. Крупные, словно клочья шерсти, хлопья завалили гигантскую Маску с ног до головы. Но когда стемнело, Крокен и Сюзанна взяли свои перочинные ножики, пошли и перерезали на пленнике путы. Потом спрятались в бубенец, где можно было поместиться и вдвоем, если покрепче прижаться друг к другу.

Они забыли перерезать веревку, за которую великан был привязан к колокольне. Когда он встал, колокольня обрушилась, и колокола с оглушительным звоном покатились в речку.

Так Крокен с сестрой проникли в убежище гигантской Маски и могли теперь любоваться в свое удовольствие тамошними чудесами.

Великан был очень рад с ними познакомиться. Он поблагодарил их за свое освобождение. Предоставил им хорошенькую спаленку, сплошь выстланную розовыми кристаллами, и открыл шкаф, вырубленный в скале, украшенный сталактитами, похожими на цветы. Этот шкаф был набит игрушками.

Но Крокен очень удивился, увидев там мячик, который он сам когда-то потерял, а Сюзанна узнала свою куклу, о пропаже которой так плакала! Еще они обнаружили игрушечный трактор своего друга Дамьена, рабочую шкатулку своей кузины и вышитую косынку Аполлининой дочки. А когда великан развел костер и принялся варить суп, они увидели, что варит он его в медном котле их бабушки.

— Все-таки он немножко вор… — шепнула Сюзанна на ухо брату.

В деревне догадались, что произошло. И когда гигантская Маска явилась в шестой раз, родители кинулись ей в ноги, умоляя вернуть их милых деток.

Великан в ответ:

— Милые детки составляют мне компанию. Мне нравится их щебет. Они вежливые, услужливые. Я очень полюбил этих милых деток.

— Верните нам их! Мы отдадим вам все, чего пожелаете!

— Мне ничего не надо. У меня есть все, что мне нужно, а летом милые детки будут пасти на лугу мою корову, моего теленка, барашка и петушка.

Тогда родители поднесли ему несколько бочонков ликера, настоянного на горной полыни. И ликер этот был до того хорош, что великан не устоял.

Кончилось тем, что он свалился мертвецки пьяный посреди улицы, перегородив ее так основательно, что жителям приходилось идти в обход, чтобы попасть домой. На этот раз они сковали его цепями, на этот раз приставили к нему четверых караульных. Но четверо караульных тоже хлебнули капельку ликера и уснули.

Когда они проснулись, великан по-прежнему лежал, перегородив всю улицу.

Один из караульных сказал:

— А он все спит!

— Снимем-ка с него маску, охота посмотреть, какое у него лицо, — сказал другой.

— Нам тоже охота посмотреть, — сказали остальные двое.

Деревянная маска была такая тяжелая, что им стоило немалых трудов ее приподнять.

— И-и-раз! И-и-раз! — пыхтели они.

— Ты, знать, срубил царь-елку, чтоб вытесать себе такую личину!

— И-и-раз! — Есть!

Но под маской не было ничего.

Ничего. Никого.

Ничего не было и внутри балахона из козьих и бараньих шкур.

Ничего, кроме небольшого пустого места в самой середине всех этих шкур, набивки, зубчатых колес, блоков, веревок — ничего, кроме полости, в которой только-только мог уместиться человек. Четверо караульных по очереди залезли туда.

— Так, значит, — удивились они, — это был просто человек, ростом не больше нас?

— Такой же человек, как мы!

Это известие ошеломило деревню.

Кто же этот человек?

— Может, это Зефирен… — сказал один старик.

— Точно, Зефирен!

Все думали, он уехал в Америку. Сирота, голь перекатная! А от односельчан не много-то он видел добра. Зато обид натерпелся.

Еще вспомнили, что он сватался к Аполлининой дочке, а та подняла его на смех.

И каждый начинал сожалеть, что в свое время вел себя не лучшим образом… как вдруг послышался веселый перезвон.

С горы спускался Зефирен, снова ставший таким же человеком, как все, такого же роста, как все. Но с чуть заметной улыбкой — не такой, как у всех. Одной рукой он вел за ручку хорошенькую Сюзанну, а другой — храброго Крокена.

А за ними шли: корова председателя, теленок Аполлины, барашек советника, петух кюре.

— Здравствуйте, здравствуйте! — сказал Зефирен. — Я привел обратно этих милых деток.

И петух грянул громкое «кукареку», потому что взошло солнце.

Матерчатые туфли на веревочной подошве.

Ucello — итал. птица.

Святочное гадание: в крещенский сочельник на закате солнца девушки выходят на улицу, полют снег, кидают его через плечо, а затем слушают: если в какой-нибудь стороне послышится что-нибудь, в ту сторону и замуж отдадут.

Вале — один из 26 кантонов, составляющих Швейцарскую конфедерацию. Этот самый высокогорный кантон Швейцарии — родина Коринны Бий и место действия большинства ее историй. Столица Вале — город Сион.

Крестьянский дом в Альпах (деревянный, иногда на каменном основании).

Тропить — идти по следу животного.

Фандан — швейцарское вино из определенного сорта винограда.

Рона — одна из крупнейших рек Европы, берет свое начало в ледниках Вале.

Во французском жаргоне «être au violon» (попасть под скрипку) означает «попасть в полицейский участок».

Кюре — католический священник.