– Ах ты, бедная зверушка, – сказала она, отерла его передником и положила за корсаж. – Ну, отогрейся, а потом я накормлю тебя чем Бог послал.
Через несколько минут Лючия двинулась в путь, когда же стемнело, зашла в первую попавшуюся ей на дороге остерию и попросила хозяйку пустить ее переночевать даром. Лючия попросила ее дать ей молока, сказав, что за него-то она заплатит утром, утолила им голод сама и накормила своего котенка, который обсох и оказался очень мил. Он был весь белый с удивительно красивыми светло-голубыми глазками и длинной пушистой шерстью. Котик как-то сразу привык к Лючии, и когда девушка легла спать, свернулся клубком у ее ног. Засыпая, он замурлыкал, и в его горлышке послышалось: буль-буль. Лючия решила, что она так и будет его называть – Буль-Буль.
В эту ночь ей приснился странный и чудный сон. Она увидела себя в великолепном, полном цветов и статуй мраморном зале, который наполняла нарядная толпа. Вся толпа эта приветливо и низко кланялась ей, Лючии, сидевшей на золотом троне с короной на голове рядом с красивым молодым человеком, тоже в блестящем золотом венце.
Когда Лючия проснулась, было светло. Буль-Буль весело прыгал по комнате и совсем не походил на то жалкое создание, которое она накануне спасла из воды. Молодая девушка простилась с хозяйкой остерии, и тут случилась странная вещь. Желая дать ей два сольди за молоко, Лючия развернула свой кожаный кошелек и вдруг среди медных сольди увидела в нем новенькую серебряную монету в пять лир. Лючия знала наверняка, что у нее не было серебряных денег, и изумилась, но решила, что кто-нибудь из прощавшихся с ней соседей тихонько положил эту монету в кошелек.
Она подала пять лир хозяйке, но та отказалась от платы за ночлег и взяла только десять сентимо за молоко, сказав:
– Нет, девушка, мне не нужно денег, отдай лучше мне вон того красивого котеночка, что бежит за тобой.
Но Лючии было жаль расстаться с Буль-Булем.
– Я не отдам его. Он уже привык ко мне и полюбил меня, и хотя бы мне пришлось самой голодать, я буду делиться с ним последним, что у меня есть. Возьмите лучше все мои деньги.
Точно поняв слова девушки, белый котик замурлыкал и, подняв хвост трубой, стал весело прыгать вокруг нее.
– Бог с тобой, – сказала хозяйка остерии.
Целый день шла Лючия, она заходила во многие дома, спрашивала, не нужно ли там работницы, но никто ее не нанял. Усталая, измученная девушка шла все дальше и дальше, даже не зная, где ей придется переночевать. По дороге ей встретился густой лес, и она решила, что, выбравшись из его чащи, она ляжет где-нибудь на траве и проведет ночь под светом звезд. Как только она подумала это, в лесу послышался конский топот, свист. На Лючию налетели разбойники. Не рассмотрев ее бедного платья, они напали на нее, связали ей руки и отвели в свой лагерь на склоне горы.
– Ну, девушка, – сказал ей атаман, – какой выкуп дашь ты за себя? Впрочем, мы это увидим завтра утром. Теперь же мы устали. Поди вот в ту палатку и тоже спи до утра.
Опять чудный сон приснился Лючии: она увидела себя в дивном зале из розового мрамора с колоннами, украшенными золотом. Ее вел к трону прекрасный принц в золотой короне, а с высоких хоров лились звуки музыки. Толпы людей склонялись перед ней.
Рано утром она проснулась, почувствовав, что кто-то нежно касается ее волос, и, открыв глаза, увидела Буль-Буля, который, сидя против нее, пристально смотрел ей в лицо голубыми блестящими глазами и то дотрагивался лапкой до ее головы, то, шаля, перекатывал кожаный кошелек, который он, как видно, вытащил из ее кармана.
Утром атаман разбойников подошел к Лючии, развязал ей руки и велел отдать все деньги, которые были у нее. Она открыла кошелек и чуть не закричала: в нем лежало пять золотых монет, каждая в десять лир.
– Возьмите все, – сказала девушка, – и отпустите меня.
А сама подумала: «Верно, кто-нибудь из разбойников, несмотря на свое разбойничье ремесло, все-таки добрый человек, сжалился надо мной и, пока я спала, положил в мой кошелек деньги для выкупа».
– Хочешь, девушка, я оставлю тебе все деньги? Отдай мне только твоего белого котеночка. Он у тебя такой забавный.
– Нет, нет, – ответила Лючия, – возьмите все, что у меня есть, но котенка я не отдам. Я к нему привыкла, и, кроме Буль-Буля, у меня нет никого и ничего.
Атаман разбойников взял золотые монеты, оставив в кошельке только несколько медных сольди, зато на прощанье напоил и накормил девушку и ее маленького товарища и отпустил их.
Она пошла со склона горы. Буль-Буль рысцой побежал за нею, когда же он устал, Лючия снова посадила его к себе за пазуху.
К вечеру девушка увидела большой деревенский дом с амбарами, птичниками, сараями, конюшнями и хлевом. У женщины, которая поливала грядки в огороде, Лючия спросила, не нужно ли ее хозяевам работницы.
– Я не знаю, – ответила она. – Я только поденщица, нужно спросить работника.
Она призвала работника. Спросила его, он ответил:
– Не знаю, нужно спросить приказчика.
Призвали приказчика, спросили его.
– Не знаю, – сказал он, – нужно спросить управляющего.
Призвали управляющего, спросили его.
– Не знаю, – сказал он, – нужно спросить хозяина.
Призвали хозяина, спросили его.
– Не знаю, – сказал хозяин, – нужно спросить жену.
Призвали старую синьору.
Пришла толстая дама в нарядном платье, в большом чепце, оглядела Лючию и сказала:
– Ты, кажется, здоровая и сильная девушка и пригодишься мне на кухне. Только одно должна тебе сказать: я люблю порядок и за малейшую провинность откажу тебе от места.
Она еще пристальнее посмотрела на девушку, вдруг нахмурила черные густые брови и спросила:
– Это что за усатая морда выглядывает у тебя из-за передника? Котенок? Ну, милая, изволь тотчас же выгнать его. Я не терплю животных и ни за что не позволю тебе держать у себя кошек.
– Добрая синьора, – ответила Лючия, – это котеночек Буль-Буль. Я не брошу его и не выгоню, если же вам не угодно позволить мне держать его у себя, я лучше пойду искать другого места.
Синьора опять посмотрела на Лючию и произнесла:
– Жаль, ты мне очень нравишься. Мне кажется, ты могла бы хорошо работать. Ну, Бог с тобой. Оставайся вместе с котенком. Только смотри: если он наделает беспорядков в моем доме, я без всякой жалости выгоню и тебя, и его или просто-напросто велю его утопить.
Лючия осталась. Ее отвели в маленькую, но чистую каморку, и она с наслаждением улеглась спать. И опять странный сон привиделся ей. На этот раз ей чудилось, будто она и все тот же принц стоят посреди великолепного зала с потолком, сделанным из одного громадного сапфира и украшенным большими бриллиантовыми звездами. Все серебряные стены, покрытые эмалевыми рисунками чудной работы, были осыпаны жемчугом, топазами и бирюзой. И опять ее окружали нарядные мужчины и дамы и низко склонялись перед ней, как перед королевой.
Наутро она принялась за работу. Ее отвели в кухню и заставили вычистить все кастрюли, все сковороды, все утюги, всю утварь и посуду. Дело оказалось нелегкое, так как вещи были запущены и грязны, но Лючия, не смущаясь, принялась их скрести и мыть. Работала она усердно. Маленький Буль-Буль не отходил от нее, и когда он, сидя возле девушки, смотрел, как она работает, грязь как-то особенно скоро отскакивала от вещей. К вечеру Лючия закончила данную ей работу, и старая синьора осталась довольна.
Так пошла жизнь Лючии. Ей поручали всевозможные тяжелые работы. Она все делала беспрекословно и охотно, и все у нее спорилось в руках. Ей аккуратно платили небольшое жалованье, сытно кормили и одевали. Она была довольна. Только одно печалило молодую девушку: она так уставала к вечеру, что, ложась на жесткую постель, мгновенно засыпала, спала крепко и уже никогда не видела тех чудных снов, которые ей грезились три ночи подряд.
Прошел целый год. За это время котенок Буль-Буль превратился в громадного красивого белого кота с длинной пушистой шерстью и большими голубыми глазами. Он по-прежнему любил свою хозяйку, по-прежнему не отходил от нее ни на шаг и вел себя скромно и тихо, точно понимая, что от него зависела ее судьба.
Лючия тоже любила его, каждый день кормила молоком, прятала для него от обеда самые вкусные кусочки, а вечером, оставшись в своей маленькой каморке, поверяла ему на ушко все приятное или тяжелое, что случилось с ней.
– Сегодня, Буль-Буль, я уронила кувшин и отломила у него носик, – говорила она котенку, – уж так экономка сердилась, так бранила меня, а вдобавок обещала в следующий раз пожаловаться на меня хозяйке.
И Буль-Буль, казалось, сочувственно мурлыкал, печально смотрел на свою молодую хозяйку, терся головой о ее руку, а иногда даже, странная вещь, проводил бархатной лапкой по ее лицу и стирал с ее щек слезы.
– Ну, Буль-Буль, сегодня у меня радость! Старшая горничная моей госпожи подарила мне свою старую шелковую кофточку. Нужно только немножко ушить ее – она ведь толстая, и тогда все будет готово! Я надену ее на праздник в деревне Сан-Летуччио.