Конечно, все эти фокусы с вертящейся лестницей — только ловкость и тренировка.
— Как тебя зовут? — спросил сверху мальчика акробат.
— Максим.
— Мак… сим… — повторил акробат. — Мак… сим… Я буду звать тебя Мак-сим. Не удивляйся, мне надо привыкнуть к твоему имени… Я забыл тебе сказать, Мак-сим, как надо залезать на мою лестницу…
— Как?
— А ты поможешь мне змеить этот змей?
«Чего он притворяется?! — возмутился про себя Максим. — Будто никогда не видел бумажный змей!..» А вслух сказал:
— Ладно, помогу.
Циркач мигом спустился вниз, зашептал на ухо Максиму:
— Когда ставишь лестницу, скажи одно только слово: «Р-раз!» — и она не упадет. И потом тоже: «Р-раз!» — и переворачивай. Все!
И хотя Максиму понравилось лихое «р-раз!», он от души расхохотался. Ну и шутник!
Акробат почему-то обиделся.
— Ты мне не веришь, — со вздохом сказал он.
— Верю, — весело отозвался Максим. — Раз! — и шишка на лбу. Ты вон шлем нацепил и воздухом надулся, можешь себе падать сколько хочешь.
— Ты мне не веришь, Мак-сим. — Голуболицый смотрел на Максима печальными глазами, и Максим перестал улыбаться, пораженный, как непривычно звучало его имя. — Зачем я пробивался через космос, искал эту планету… этот двор… этот змей?… Зачем?… — продолжал голуболицый. — Я так искал тебя, Мак-сим…
Он сел прямо на землю в своем великолепном скафандре, опустил голову, увенчанную серебристым шлемом, — грустный мальчик с далекой звезды…
Максим подумал: «Если бы я прилетел с другой планеты и вдруг очень бы огорчился, я тоже сел бы прямо на землю и стал бы говорить таким обиженным голосом».
— Никто, совсем никто не хочет со мной играть… — бормотал звездный мальчик. — Конечно, это кажется слишком просто: раз — и ты не падаешь… Но ведь любая игра начинается, когда говорят: «Раз, два, три!» Так принято на всех планетах и на моей тоже. Глупейшая лестница, она повалилась потому, что я забыл сказать ей «р-раз!».
Максим подошел ближе.
— Я верю тебе, — сказал он, а сам подумал, вглядываясь в голубое лицо: «Наверное, он не шутит». — Давай запускать змей или играть в лестницу — как ты хочешь. Но для змея нужны крепкие нитки.
Мальчик вскочил.
— Нитки? Замечательно! Через минуту будут нитки. Фьють — и готово, я принесу их. Жди!
Он вытащил из кармана синий камень — необыкновенного блеска кристалл с множеством граней, бросавших во все стороны слепящие лучи, будто это было карманное солнце. Синие круги завертелись в глазах Максима: все вокруг изменилось, задрожало, поголубело.
— Ну-ка отойди, Мак-сим! — прозвучал громкий голос. Максим попятился. — Так, подальше… Еще дальше! А то фьють — и улетишь со мной… Сейчас здесь будет космическая пустота, и я в нее шагну. Р-раз! — и я дома…
— Как тебя зовут? Как тебя зовут? — закричал Максим. Синий камень не просто удивил его, он верил каждому слову мальчишки и очень жалел, что так скоро расстается с ним.
— Гум! — крикнул в ответ звездный мальчик. — Я говорю «гум» — и шагаю в космос, как в открытую дверь. Я говорю «гам» — и я уже дома…
И он подкинул карманное солнце над головой. Завертелись спицы невидимого колеса, и фигурка в скафандре оказалась внутри прозрачного шара. Шар рос, переливаясь всеми красками, отражая зыбкое круглое небо, непривычно круглый двор, круглые окна, круглые крыши, застывшего на месте Максима, восхищенного и испуганного.
— Дз-ззз-знн-н-н!.. Шар треснул, взорвался с легкостью мыльного пузыря. Космический путешественник исчез, будто растворился в воздухе, и в наступившей тишине долетели до Максима последние его слова: «Меня… зовут… гм… гм…»
— «Меня зовут Гум… гам…» — тихо повторил Максим. — Гум… гам!.. — Ему нравилось это имя: Гум-гам — таинственное слово… Космический гром в космической пустоте. Гум-гам!..
Максим побежал туда, где только что лопнул шар. Никакой космической дыры, в которую вошел мальчик в скафандре, не было и в помине. Лежали на траве забытая лесенка и бумажный змей.
Максим взял лестницу, поднял ее в вытянутых руках, шепнул:
— Р-раз!.. — и опустил руки.
Ему показалось, что в это мгновение двор отодвинулся вдаль и во всем мире остались только он да лестница.
Лестница не упала. Она повисла в воздухе.
Тогда он ударил ладонью по нижней перекладине, и лестница бесшумно перевернулась. Даже подпрыгнув, Максим не мог достать рукой до ступеньки. Что за послушная лестница! Да на такой лестнице не то что до крыши — до Луны добраться легко.
— Теперь ты будешь играть? — прозвучал за его спиной тихий голос.
— Гум-гам! — Максим подскочил от радости, увидев знакомое лицо. Смотри, она висит! — с гордостью показал он на лестницу.
— Я говорил: это очень послушная лестница, стоит только скомандовать. Вот нитки.
— Что это ты разоделся, как на карнавал? — заметил Максим, оглядев космического путешественника.
Его новый приятель был одет совсем иначе, чем несколько минут назад: на нем был с узором из золотистых стрел костюм. Правда, этот скафандр такой же тугой, как и прежний. Грудь звездного гонца выгибалась колесом. Можно было подумать, что это знаменитый мотогонщик в начищенном шлеме.
— Успел переодеться, — небрежно сказал Гумгам. — У меня есть шкаф-одевалка. Автоматический. В одну секунду одевает.
— Здорово! — выдохнул Максим и хлопнул ладонью по упругому плечу. Ладонь отскочила как от мяча.
— Можно обойтись и без скафандра, — продолжал космический путешественник. — Но в скафандре чувствуешь себя безопаснее.
— Скажи, а разве можно так быстро пролететь космос? И без всякой ракеты? Как это у тебя получается? Ты сказал: космическая пустота. Я ее не видел. Был шар, и он лопнул. Я ничего не понял.
Гум-гам что-то пробурчал из-под шлема, сморщился и сразу стал похож на сердитого старика.
Мальчик испугался: не обидел ли он товарища?
— Не обращай внимания, — успокоил его Гумгам. — От вопросов у меня всегда трещит голова… Ты видел, я беру камень путешествий и шагаю, как в другую комнату. Р-раз! — и я на своей планете.
— Значит, твоя планета совсем близко?
— Не думаю, что близко. Она где-то там. — Гум-гам указал пальцем вверх.
— А в Антарктиду с твоим камнем можно попасть? — возбужденно допрашивал Максим.
— Куда только захочешь, на любую звезду, — ворчливо отвечал Гум-гам. Как видно, ему были неприятны вопросы.
— Антарктида — не звезда, — задумчиво сказал Максим. — Догадался! крикнул он, просияв. — Твой камень пробивает расстояния, понимаешь? Насквозь!.. Например, подо мной живут Сергей и Мишка. Когда они мне нужны, я бегу по коридору, спускаюсь по лестнице, стучу в дверь. А ведь я мог бы за одну секунду провалиться к ним через пол.
— Если Сергей и Мишка умеют змеить змей, я принимаю их в игру, прервал Гум-гам и укоризненно взглянул на товарища. — Я принес нитки всего за одну минуту, а говорим мы об этом пустяке целый час.
— Прости, — смутился Максим. — Я что-то разболтался. Держи змей!
Максим размотал катушку, привязал нитку и, попросив Гум-гама вовремя отпустить змей, бросился бежать. Сначала змей рванулся вверх, но затем чиркнул хвостом по асфальту, упал.
— Эх, ветра нет! — топнул ногой Максим. — Привязать бы его к велосипеду. А еще лучше — к машине.
— Играть так играть! — поддержал его приятель. — Машина всегда найдется. Я видел тут недалеко один грузовик. Прокатимся на нем!
— На грузовике? — удивился Максим. — Я не умею рулить.
— Пустяки, — сказал Гум-гам. — Я тоже не умею.
Максим не догадывался, что за грузовик приметил Гум-гам. Но когда они пришли на площадку детского сада, мальчик улыбнулся: опять шуточки!.. Деревянный грузовик с облупившимся кузовом — вот на чем предлагал прокатиться космический путешественник.
— Почти современная машина, — сказал Гумгам, с трудом втиснув тугой скафандр в тесную кабину. — Сейчас мы ее обкатаем. Садись!
Максим, конечно, не поверил, что они помчатся на какой-то детсадовской деревяшке, но игра есть игра. Он присел с серьезным видом на сиденье. И вдруг почувствовал, что оно дрожит и трясется под ним — это Гум-гам сказал свое лихое «р-раз!». Максим не успел ничего спросить грузовик рванулся с места, взлетел по косогору и понесся по улице.
Вот это была скорость! Ветер бил в лицо, ерошил волосы, холодил зубы. Максим высунулся из окна. Колеса отчаянно крутились, но не издавали никакого звука, грузовик скользил по асфальту, как бесшумный золотистый зверь. Лишь хлопал позади бумажный квадрат, привязанный к кузову.
Вдалеке мелькали знакомые вывески: «Аптека», «Фарфор», «Булочная-кондитерская», скакали совсем рядом одноногие деревья, а когда грузовик сделал плавный поворот и выехал на пустынное шоссе, деревья слились в сплошную ленту, и впереди росла на глазах, приближалась вышка трамплина.