— Французский, наверно, — сказал Фрэнк. Вернон заглянул ему через плечо.

— Да нет. Просто он пишет с ошибками. Как Сайлас. Читай вслух.

Фрэнк и Джесс так и сделали, что далось им не без труда, и выяснили, что им нужно как можно скорее явиться в дом номер два по Бридж-стрит по срочному делу насчет…

— Чего? — спросила Джесс.

— Громилы и Б. Айремонжер, — прочитал Мартин.

— Но ведь нет такого имени — Ватчаня! — удивилась Джесс. — Людей так не зовут!

Мартин расхохотался:

— Это же не имя, это он про то, каково ему. Он в отчаянии.

— Не решился подписаться, — рассудил Вернон. — Чтобы Громила не прознал.

— Знаете, Ватчаня он там или нет, а бежать к нему сейчас мы не можем, — сказала Джесс. — Пора обедать.

— А после обеда мы будем искать наследство, — подхватил Фрэнк. — Так что пусть подождет до вечера.

Мартина и Вернона тоже ждали дома к обеду. Надо было прощаться.

— Приходите сразу, как освободитесь, — крикнул Вернон, обернувшись.

Фрэнк и Джесс закричали в ответ, что придут, однако после обеда, когда надо было уже отправляться, Джесс настояла на том, что по-честному надо сначала заглянуть на Бридж-стрит. Ей не давало покоя, что кто-то Ватчаня.

— Еще бы он не был в отчаянии, если он продался Бидди, — развел руками Фрэнк. — Поделом ему.

— Ну Фрэнк, — ныла Джесс, крутя педали рядом с братом, — только представь себе — раз, и ты в рабстве на вечные времена, пропал ни за грош…

— Насчет ни за грош — это сильно сказано, — хмыкнул Фрэнк. — Я собираюсь стрясти с него как минимум пять пенсов.

— Но мы же не можем выкупить его! — запротестовала Джесс. — Даже за пять фунтов!

— Еще как можем, если раздобудем зуб, — возразил Фрэнк. — А знаешь, наверное, за такое не стыдно и пятьдесят пенсов попросить.

Но попросить ни о чем все равно не удалось, потому что кто бы ни жил в номере два по Бридж-стрит, дома его не было. Фрэнк колотил дверным молоточком по узенькой двери узенького старинного домика, пока из соседнего окна не высунулась дама в бигуди и не сообщила, что все ушли. Не успела Джесс спросить, кто это — все, как дама захлопнула окно.

Фрэнк и Джесс тяжко вздохнули, снова взгромоздились на велосипеды и покатили к Усадьбе. У ворот их уже поджидал Вернон.

— Как там Сайлас? — спросила его Джесс.

— Температурит, — с несчастным видом ответил Вернон.

— Нет, ну какая гадина! — воскликнула Джесс. — Какая злыдня эта Бидди! Радуйся, что это не ты, Вернон.

— Лучше бы я, — отозвался Вернон.

Джесс поняла, что вся эта история совершенно его вымотала.

— Понимаешь, мы ведь тоже виноваты, — сказала она. — Вот найдем ожерелье — и тогда мы ей покажем!

Как вскоре выяснилось, главная трудность состояла в том, чтобы решить, где начинать поиски. Усадьба на холме за лужайкой оказалась действительно очень большой. Она была из тех домов, которые сплошь состоят из высоких темных окон. А за домом теснились конюшни, сараи, теплицы и раскинулся сад. Мест, где можно спрятать ожерелье, здесь было просто без счета.

— А дом очень старый? — спросил Фрэнк у Мартина. — Я хотел спросить, а вдруг тут полно всяких секретных ходов и тайников?

— Да нет, не настолько старый, — заверил его Мартин. — Тайники тут были, но во время ремонта, когда мы сюда переехали, они все нашлись. Я это знаю, потому что разведывал места, где прятаться. Честно говоря, было страшно увлекательно, только я ничего не разыскал. Но Вернон кое-что надумал.

Вернон, вид у которого был по-прежнему несчастный, кивнул:

— В общем, если Бидди хотела что-то спрятать, ей надо было поспешить, чтобы ее не засекли. А после ремонта тайников почти не осталось. Поэтому мне кажется, что сначала надо посмотреть в сараях и теплицах и вообще вокруг дома.

— А если она его зарыла? — спросила Джесс.

— А тогда, — яростно проговорил Вернон, — а тогда мы опять к ней пойдем. Может быть, нам удастся раскрутить ее на намеки, как сегодня утром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И оказаться в лапах у Громилы, — буркнул Фрэнк.

— Придется рискнуть, — пожал плечами Вернон. — Дело того стоит. Давайте начинать охоту.

Они направились по лужайке к дому, пытаясь решить, кому где искать. Фрэнк смущался все больше и больше. Кругом было полно народу — кто-то мирно бродил по лужайке, кто-то входил и выходил в многочисленные двери. Все с любопытством посматривали на детей. Какие-то люди, собиравшиеся играть в крокет возле угла дома, оперлись на молотки и стали на них глядеть.

— Кто это? — спросил Фрэнк у Мартина.

— Это же Постояльцы, — ответил тот. — Ты что, не знал, что это Приют для Выздоравливающих?

Ни Фрэнк, ни Джесс этого не знали. Они что-то забормотали, делая вид, что все знают.

— Надо называть их Постояльцами, чтобы подбодрить, — объяснил Мартин. — Большинство — бывшие психи, а мы называем их Постояльцами, чтобы дать им понять, насколько им теперь лучше. Не бойтесь. Они почти нормальные.

После этого объяснения Джесс поспешила заявить, что они с Фрэнком будут искать в саду. Даже подумать о том, чтобы тайком лезть в спальни безумных Постояльцев, было страшно.

— Ладно, — решил Мартин. — Вернон пусть принимается за задний вестибюль и стены в кухне. Весь остальной дом обыщу я, и если мы ничего не найдем, то поможем вам с садом и теплицами. Не обращайте на Постояльцев внимания. Они все страшно скучают и разевают рты, как рыбы, стоит при них икнуть, но совершенно безвредны.

Слово «безвредный», подумала Джесс, тут не подходит. Это было уже после того, как она предоставила Фрэнку рыться в сараях и отправилась в сады за домом. Там было полным-полно Постояльцев. Два краснолицых толстяка играли в теннис. Целая шеренга сидела, укрыв колени пледами, в шезлонгах, выстроившихся вдоль задней стены дома. Эти Постояльцы были уже старенькие, и при появлении Джесс все головы повернулись к ней, как будто их нанизали на ниточку и потянули.

К несчастью, прямо перед Постояльцами стоял ряд каменных урн. Джесс пошла вдоль ряда, роясь в каждой урне, и головы медленно поворачивались вслед за ней. Джесс нашла десять пустых сигаретных пачек и старый леденец на палочке, и тут одна старушка не выдержала — так ей хотелось выяснить, что Джесс ищет.

— Потеряла что-нибудь, детка? — спросила она.

— Нет, спасибо. Это не я, — ответила Джесс. Она поспешно обшарила последнюю урну и нашла тянучку. Тянучка прилипла к ее пальцам.

— Брось бяку, детка, — прсоветовала старушка. — Ты же не знаешь, где она побывала.

— Почему же, знаю, — возразила Джесс. — Судя по всему, она провела в этой урне несколько месяцев, и я бы ее бросила, если бы она ко мне не прилипла.

— Маленьких девочек должно быть видно, но не слышно! — прокаркал пожилой джентльмен.

— Вы же сами ко мне обратились, — парировала Джесс. — И я бы с удовольствием была невидимкой, честное слово, лишь бы вы все так на меня не глядели.

— Какая ужасная грубиянка! — ахнула первая старушка.

Остальные закудахтали и закивали нанизанными на ниточку головами, и Джесс поняла, что больше не может этого выносить. Она бросилась в ближайшую калитку, отчаянно стараясь стряхнуть приставшую тянучку. От правой руки ее удалось отодрать, но она тут же прилипла к левой.

— Тьфу, пропасть! — шипела Джесс, пробегая по очередной лужайке. Тянучка опять прилипла к правой руке.

— Эй, малышка! — окликнули ее. — Подойди сюда, малышка!

Джесс подняла глаза от тянучки и обнаружила, что находится в маленьком садике, усаженном деревьями вдоль ограды. Окликнула ее еще одна дама из Постояльцев, которая сидела в очередном шезлонге у клумбы нарциссов. Дама была не такая старая, как прочие, и она протягивала Джесс бумажный платочек.

— Вот, возьми, — сказала эта дама. — Отлепи эту гадость.

Джесс с радостью подошла.

— Спасибо. Свой я отдала утром Вернону, у него кровь из носа шла.

— А, я знаю Вернона, — кивнула дама. — Он из Сторожки. Ты с ним дружишь?