Так проспала она до полуночи; а тут вдруг и проснулась от страшного шума и треска во всем доме.
В углу что-то трещало и стучало, дверь распахнулась настежь и ударилась о стену.
Все балки гудели, словно кто их из стены выворачивал; а потом и лестница как будто обвалилась, и наконец что-то так грохнуло, как будто весь дом рухнул разом.
Но так как потом все опять стихло, то она осталась в своей постели и опять заснула.
Когда же утром она проснулась при ярком солнечном свете, что же она увидела?
Лежала она в большом зале, и все кругом блистало царственною роскошью: на стенах по зеленому шелковому полю раскидывались золотые цветы; кровать была из слоновой кости, и одеяло на ней – красное, бархатное, а рядом на стуле лежала пара красивых туфель, вышитых жемчугом.
Девушка думала, что все это ей во сне видится; но в зал вступили трое богато одетых слуг и спросили ее, что она им прикажет. «Ступайте, – сказала им девушка, – я сейчас встану, сварю суп старику, а затем и петушка, и курочку, и коровушку накормлю».
Она подумала, что старик-то уж, верно, встал, обернулась к его кровати, а на ней его уже нет, и вместо него лежит какой-то чужой, молодой и красивый…
И вот он проснулся, поднялся и стал говорить ей: «Я королевич; меня заворожила злая ведьма и осудила на то, чтобы я жил стариком в лесу, и никто не смел жить около меня, кроме моих трех слуг в образе петушка, курочки и пестрой коровушки. И это должно было длиться до тех пор, пока не придет к нам девушка, настолько добрая, что не только к людям, но даже и к животным выкажет себя милостивой. Эта девушка – ты! Сегодня в полночь мы все благодаря тебе были избавлены от чар и старый лесной домишко опять превращен в мой королевский дворец».
Затем королевич призвал своих слуг и приказал им поехать и привезти родителей девушки на празднованье свадьбы.
«Но где же сестры-то мои?» – спросила девушка. «Их я запер в подполье, и завтра они будут отведены в лес; там придется им быть в услужении у угольщика до тех пор, пока они не станут добрее и научатся не забывать о бедных животных».
РАДОСТЬ И ГОРЕ ПОПОЛАМ.
Жил да был портной, человек привередливый, и жена его, добрая старательная и скромная женщина, никак не могла на него угодить. Что бы она ни делала, он всем был недоволен, ворчал, ругался, щипал и бил ее.
Прослышало, наконец, об этом начальство и засадило его в тюрьму, чтобы научить уму-разуму.
Продержали его сколько-то времени на хлебе и воде, потом отпустили; однако же он должен был дать подписку, что не будет больше жену бить, а напротив – мирно с ней жить, и горе и радость с ней делить, как надлежит хорошим супругам.
Некоторое время все шло ладно, а затем он опять принялся за прежнее – стал ворчать и придираться.
А так как он не смел ее бить, то он захотел ее однажды за волосы схватить и дернуть.
Жена от него ускользнула и выскочила во двор, а он-то за ней стал гоняться с аршином и ножницами и то ножницами, то аршином в нее бросать, то всем, что под руку попадется. Как попадет в жену, так и хохочет, а не попадет, шумит и бушует.
И так продолжал он действовать до тех пор, пока соседи не пришли его жене на помощь, -
Опять призван был портной к начальству, опять напомнило ему начальство о его обещании. «Милостивые государи мои, – отвечал портной, – я сдержал обещание мое: я жены не бил и делил с нею радость и горе». – «Как же это так? – спросил судья. – Недаром же она на вас так жалуется?» – «Я ее вовсе не бил, а так только, хотел ей немного волосы поправить, да она у меня выскользнула и меня покинула. Вот я за ней и погнался, и, чтобы возвратить ее к исполнению обязанностей, я ей в виде напоминания только стал бросать вслед все, что попадалось под руку. И даже скажу, что при этом и радость, и горе с нею делил: каждый раз, как попаду в нее, это моя радость, а ей горе; а каждый раз, как дам промах, это ей радость, а мне горе!»
Но судьи этим ответом не удовлетворились и приказали надлежащим образом наградить портного за его дела.
КОРОЛЕК
Во времена былые в каждом звуке был свой смысл и значение. В те времена и у птиц был собственный язык, для всех понятный, а теперь мы слышим только чириканье, карканье да присвистыванье, и только у немногих – что-то вроде музыки без слов.
И вот пришло однажды птицам в голову, что им не следует долее жить без господина и повелителя, и потому они решились одного из своей среды избрать себе в короли.
Только одна из птиц, пигалица, воспротивилась: свободною жила она и свободною хотела умереть; она удалилась в глухие и никем не посещаемые болота и более уже не показывалась среди пернатых.
Захотелось птицам о своем общем деле посоветоваться, и вот в одно прекрасное майское утро слетелись они с полей и лесов на совещание: орлы и зяблики, совы и вороны, жаворонки и воробьи – да разве их всех перечислить? Даже и сама кукушка изволила пожаловать, и даже предвестник ее, удод, который всегда бывает слышен дня за два раньше кукушки; между прочим, к общей стае примешалась и еще маленькая птичка, у которой имени не было.
Курица, которая случайно ничего об этом общем деле не слыхала, подивилась такому большому собранию. «Как, как, как, – закудахтала она, – что-то не так!» Но петух успокоил свою милую подругу и рассказал ей, для чего они собрались.
И вот решено было на собрании, что королем должна быть та из птиц, которой всех выше может взлететь.
Древесная лягушка, засевшая где-то в кустах, услышав это, как бы в предупреждение, заквакала: «Нет, нет, нет, нет!» А ворон выразил одобрение важным и звонким карканьем.
И вот было решено, что все в это же самое прекрасное майское утро должны взлететь ввысь, чтобы никто потом не смел сказать: «Я бы еще выше мог подняться, да тут вечер наступил – и я не успел».
Итак, по одному знаку вся стая взвилась вверх. Пыль столбом поднялась вслед за нею в поле; раздался сильнейший шум и шелест, и свист крыльев, и издали казалось, что с поля поднялась черная туча. Но маленькие птички вскоре поотстали, не могли лететь далее и пали на землю. Те, кто побольше, дольше могли выдержать, но никто не мог сравниться с орлом, который поднялся так высоко, что самому солнцу глаза мог повыклевать. И когда он увидел, что никто из птиц не мог подняться до него, то и подумал: «Зачем мне лететь еще выше, я и так буду королем», – и стал спускаться.
Все птицы, ниже его летевшие, крикнули ему: «Ты должен быть нашим королем – ведь никто не взлетел выше тебя!» – «Кроме меня!» – крикнула маленькая безымянная птичка, которая забилась в грудные перья орла; и так как она нисколько не была утомлена, то стала подниматься так высоко, что, пожалуй, на седьмое небо могла бы заглянуть.
Залетев на такую высоту, она сложила крылья, стремглав спустилась вниз и тоненьким звонким голосом своим крикнула: «Я королек! Я королек!» – «Ты – наш король? – закричали все птицы в гневе. – Ты только хитростью и лукавством добилась того, что взлетела так высоко!»
И вот поставили другое условие: тот будет королем, кто глубже всех сумеет опуститься в недра земли. Как все засуетились! Широкогрудый гусь поспешно выбрался на берег; петух торопливо стал рыть в земле ямочку; даже утка, и та попыталась сползти в какой-то ров, да ноги себе повредила и заковыляла поскорее к соседнему пруду.
А безымянная птичка выискала себе маленькую норку, забралась в нее и опять своим тоненьким голоском стала кричать оттуда: «Я королек! Я королек!»
«Ты наш король? – вскричали птицы еще более гневно. – Неужели же ты думаешь, что добьешься этого своими хитростями!» И вот они решили задержать ее в той норе и, не выпуская, заморить голодом.
Сова была посажена у норы сторожем, она должна была не выпускать оттуда плутоватую птицу под страхом смерти.
Когда же завечерело, то птицы, много летавшие, очень устали и отправились семьями на покой. Одна только сова осталась у норки и все смотрела внутрь ее своими большими круглыми глазами.
Вот наконец и она утомилась и подумала: «Один-то глаз уж, конечно, мне можно закрыть; довольно и другого, чтобы уследить за маленьким злодеем!» И закрыла сова один глаз, и упорно смотрела другим в ту же нору.
Птичка хотела было выйти оттуда и уж голову высунула, но сова ей тотчас же загородила дорогу, и головка опять спряталась. А сова опять один глаз открыла, а другой закрыла и думала так провести всю ночь.
Но как-то раз, закрывая другой глаз, она позабыла открыть тот, что был закрыт, а как закрылись оба глаза, она и заснула. Маленькая птичка заметила это и тотчас выскользнула из норы. С той поры сова не смеет птицам и на глаза показаться среди бела дня, а не то все птицы сейчас налетают на нее и начинают ее клевать. Летает она только по ночам и ненавидит мышей, которые роют в земле такие гадкие норы.
И та маленькая птичка тоже не особенно охотно показывается, опасаясь того, что птицы ее изловят и что ей от них достанется. Она больше держится по изгородям, и когда видит себя в полной безопасности, тогда решается крикнуть: «Я королек!» Так ее в шутку корольком и прозвали.