Бежит мимо соболь с куницею:
— Эк, лукавая лиса, где так жирно накушалась?
— У-у-у! У царя была в гостях, чего хотела — пила и ела, завтра звали, опять пойду.
Соболь и куница стали упрашивать лису:
— Кумушка, своди нас к царю. Мы хоть посмотрим, как пируют.
Лиса им говорит:
— Соберите сорок сороков соболей да куниц — поведу вас к царю.
Согнали соболь и куница сорок сороков соболей и куниц. Лиса привела их к царю, сама забежала вперед:
— Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый кланяется тебе сорока сороками соболей да куниц.
Царь не может надивиться богатству Кузьмы Скоробогатого. Велел и этих зверей загнать, запереть накрепко.
«Вот, — думает, — беда, какой богач Кузьма!»
На другой день лисица опять прибегает к царю:
— Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый приказал тебе кланяться и просит ведро с обручами — мерять серебряные деньги. Свои-то ведра у него золотом заняты.
Царь без отказу дал лисе ведро с обручами. Лиса прибежала к Кузьме и велела мерять ведрами песок, чтобы высветлить у ведра бочок.
Как высветлило у ведра бочок, лиса заткнула за обруча сколько-то мелких денежек и понесла назад царю. Принесла и стала сватать у него прекрасную царевну за Кузьму Скоробогатого.
Царь видит — денег много у Кузьмы: за обруча западали, он и не заметил. Царь не отказывает, велит Кузьме изготовиться и приезжать.
Поехал Кузьма к царю. А лисица вперед забежала и подговорила работников подпилить мостик.
Кузьма только что въехал на мостик — он вместе с ним и рушился в воду.
Лисица стала кричать:
— Ахти! Пропал Кузьма Скоробогатый!
Царь услыхал и тотчас послал людей перехватить Кузьму. Вот они перехватили его, а лиса кричит:
— Ахти! Надо Кузьме одёжу дать — какую получше.
Царь дал Кузьме свою одёжу праздничную.
Приехал Кузьма к царю. А у царя ни пива варить, ни вина курить — все готово.
Обвенчался Кузьма с царевной и живет у царя неделю, живет другую.
— Ну, — говорит царь, — поедем теперь, любезный зять, к тебе в гости.
Кузьме делать нечего, надо собираться. Запрягли лошадей и поехали. А лисица отправилась вперед. Видит — пастухи стерегут стадо овец, она их спрашивает:
— Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?
— Змея Горыныча.
— Сказывайте, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, а то едут царь Огонь и царица Молоньица: коли не скажете им, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, они вас всех и с овцами-то сожгут и спалят!
Пастухи видят, что дело неминучее, и обещали сказывать про Кузьму Скоробогатого, как лиса научила.
А лиса пустилась вперед. Видит — другие пастухи стерегут коров.
— Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?
— Змея Горыныча.
— Сказывайте, что стадо это Кузьмы Скоробогатого, а то едут царь Огонь и царица Молоньица: они вас всех с коровами сожгут и спалят, коли станете поминать Змея Горыныча!
Пастухи согласились. Лиса опять побежала вперед. Добегает до конского табуна Змея Горыныча, велит пастухам сказывать, что этот табун Кузьмы Скоробогатого.
— А то едут царь Огонь да царица Молоньица: они всех вас с конями сожрут и спалят!
И эти пастухи согласились.
Лиса бежит вперед. Прибегает к Змею Горынычу прямо в белокаменные палаты:
— Здравствуй, Змей Горыныч!
— Что скажешь, лисанька?
— Ну, Змей Горыныч, теперь тебе надо скоро-наскоро прятаться. Едет грозный царь Огонь да царица Молоньица, все жгут и палят. Стада твои с пастухами прижгли и спалили. Я не стала мешкать — пустилась к тебе сказать, что сама чуть от дыма не задохлась.
Змей Горыныч закручинился:
— Ах, лисанька, куда же я подеваюсь?
— Есть в твоем саду старый заповедный дуб, середина вся повыгнила; беги, схоронись в дупле, пока царь Огонь с царицей Молоньицей мимо не проедут.
Змей Горыныч со страху спрятался в это дупло, как лиса научила.
Кузьма Скоробогатый едет себе да едет с царем да с женой-царевной. Доезжают они до овечьего стада. Царевна спрашивает:
— Пастушки, чье стадо пасете?
— Кузьмы Скоробогатого.
Царь тому и рад:
— Ну, любезный зять, много же у тебя овец!
Едут дальше, доезжают до коровьего стада.
— Пастушки, чье стадо пасете?
— Кузьмы Скоробогатого.
— Ну, любезный зять, много же у тебя коров!
Едут они дальше; пастухи лошадей пасут.
— Чей табун?
— Кузьмы Скоробогатого.
— Ну, любезный зятюшка, много же у тебя коней!
Вот приехали ко дворцу Змея Горыныча.
Лиса встречает гостей, низко кланяется, вводит их в палаты белокаменные, сажает их за столы дубовые, за скатерти браные…
Стали они пировать, пить-есть и веселиться. Пируют день, пируют другой, пируют они неделю.
Лиса и говорит Кузьме:
— Ну, Кузьма! Перестань гулять — надо дело исправлять. Ступай с царем в зеленый сад; в том саду стоит старый дуб, а в том дубе сидит Змей Горыныч, он от вас спрятался. Расстреляй дуб на мелкие части.
Кузьма пошел с царем в зеленый сад. Увидели они старый заповедный дуб, и стали они в тот дуб стрелять. Тут Змею Горынычу и смерть пришла.
Кузьма Скоробогатый стал жить-поживать с женой-царевной в палатах белокаменных и лисаньку всякий день угощать курочкой.
ГУСИ-ЛЕБЕДИ
Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.
— Доченька, — говорила мать, — мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей — мы купим тебе платочек.
Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
Вернулась девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда — нету!
Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, — братец не откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава — что они пошаливали, маленьких детей уносили.
Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела — стоит печь.
— Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
— Съешь моего ржаного пирожка — скажу.
— Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше — стоит яблоня.
— Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего лесного яблочка — скажу.
— У моего батюшки и садовые не едятся…
Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах.
— Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего простого киселька с молочком — скажу.
— У моего батюшки и сливочки не едятся…
Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается.
В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
— Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
— Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
— Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет— вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
— Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
— Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
— Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:
— Девица, прядешь ли?
Мышка ей отвечает:
— Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
— Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!
Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди.
— Речка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего простого киселька.
Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня…
— Яблоня, матушка, спрячь меня!