— Ну, что ты теперь скажешь? — спросил он Губерта, слезая с лестницы.

Дети хлопали ему еще сильнее, чем Губерту, когда тот показывал свое искусство.

— Вот я позову моего старшего брата! — пригрозил Губерт. — Увидишь, что он с тобой сделает!

— А сейчас он где? — спросив Субастик.

— В городе.

— Ах, вот оно что! — обрадовался Субастик. — Раз уж ты все равно отправишься в город за братом, не сочти за труд прихватить заодно пятерых моих старших братьев. Ты найдешь их в боксерском клубе. Они готовятся там к международным состязаниям по боксу.

— Подумаешь, воображала! Нацепил какой-то дурацкий комбинезон и важничает! — вне себя от злости крикнул Губерт.

— Не дурацкий это комбинезон, а водолазный, — мягко поправил его Субастик. — Но где тебе это знать! Ты ведь не ловил акул в Тихом океане.

— А ты ловил?.. И это правда водолазный костюм?.. Когда ты плавал в Тихом океане? Расскажи нам поскорей!.. — наперебой закричали дети. Они плотно обступили Субастика, и даже Губерт взглянул на него с любопытством.

— Да боюсь, вам скучно будет слушать про наши семейные забавы, — скромно заметил Субастик.

— Да что ты! Рассказывай скорей! С кем ты был на Тихом океане? — не унимались дети.

— Известно с кем — с папой! — начал сочинять Субастик.

— А как его зовут? Он что, капитан? И у него такой же смешной нос, как у тебя?

— Фамилия моего папы — Пепперминт!

— Пепперминт! — рассмеялись дети. — Какая смешная фамилия!

— Ах так, вам не нравится его фамилия? — грозно проговорил Субастик. Дети тотчас же перестали смеяться. — Мой папа плавает штурманом на большом океанском корабле.

— А как зовут капитана?

— Фамилия капитана — Тузенпуп. Он вечно куда-то прячет якорь, чтобы воры его не утащили. И бывает, потом долго не может его отыскать, и тогда он отпускает всех матросов на берег. А еще на корабле у нас есть повариха. Ее фамилия — Брюкман.

Субастик взглянул на детей и спросил:

— Почему вы не смеетесь над тетушкой Брюкман? Вот у нее и в самом деле смешная фамилия!

Дети послушно засмеялись и стали упрашивать Субастика:

— Ну, рассказывай, рассказывай! Субастик поднял глаза к небу, откашлялся и начал:

— Значит, так. Плывем мы как-то раз на нашем прекрасном корабле по Тибетскому океану…

— Ты же, кажется, говорил, что плавал по Тихому океану? — прервала его одна из девочек,

— Уж и оговориться нельзя! — буркнул Субастик. — Ясное дело, я имел в виду Тихий океан.

— А какой он, океан? — не отставала девочка.

— «Какой, какой»! Известно какой! — отозвался Субастик. — Вверху — небо, внизу — вода… Значит, плывем мы по этой воде со скоростью восемьдесят узлов в час. Делать нечего. Я лежу на палубе и загораю. Вдруг вижу: слева из воды высовывается огромный квадратный плавник… Или, может, это было справа? — задумался Субастик. — Дайте-ка мне вспомнить… Я не хочу вас обманывать…

— А у акул треугольные плавники, — вставил маленький мальчик, пока Субастик размышлял.

— Вот как? Треугольные, говоришь?.. А ты не прерывай меня на каждом слове! Так на чем же я остановился?

— На квадратном плавнике.

— Да, на квадратном плавнике! — повторил Субастик. — Я тут же зову капитана: «Капитан, смотрите, что это за диковинная рыба?.. Акула? Нет! У нее ведь квадратный плавник!» Капитан перегнулся через борт. Тут он побледнел как полотно, схватился за мачту и пролепетал: «Мы погибли! Это акула по кличке Стуккенкрик! Она уже сожрала больше матросов, чем самый огромный слон на всем белом свете!»

— А слоны вовсе не едят матросов! — возразила какая-то девочка.

— То-то и оно! — подтвердил Субастик. — Именно это я и сказал капитану.

— А почему у акулы был квадратный плавник? — не отставал один из мальчиков.

— Потому что как-то раз в морском бою ей ядром отхватило верхушку плавника, — небрежно разъяснил ему Субастик и продолжал: — Я тут же натягиваю свой водолазный костюм, хватаю рулон веревки и прыгаю в волны! Я вынырнул совсем рядом с акулой.

— Ой, боюсь! До чего страшно!.. А что было потом? — наперебой кричали дети.

— Я победил акулу и перевязал веревкой ее огромную зубастую пасть!

— А как?! Как ты это сделал?

— Той самой веревкой, которую я взял с собой.

— Нет, ты расскажи, как тебе удалось победить акулу!

— Я не хочу утомлять вас подробностями, — отмахнулся Субастик. — Скажу лишь, что мы взяли акулу на буксир и дотянули ее до ближайшего порта.

— А где теперь эта акула? — спросили дети.

— Где она теперь? — повторил Субастик и задумался. Но тут его осенило, и он просиял: — Теперь акула живет в ванной у тетушки Брюкман. Хотите, на той неделе приходите к ней в гости — взглянуть на акулу. Но ни в коем случае не являйтесь всей гурьбой. Только по одному человеку! А когда придете, не забудьте почаще нажимать звонок. Тетушка Брюкман очень любит, когда без конца нажимают звонок! — закончил Субастик свой рассказ, громко расхохотался и стрелой помчался домой.

Субастик вытащил из письменного стола самый большой ящик, поставил его на пол и сел в него, как в лодку. Он греб в воздухе тростью, будто веслом, и громко распевал:

Не страшно нам! Не страшно нам! Мы мчимся с папой по волнам!

От этого пения господин Пепперминт проснулся и, приподнявшись на кровати, сказал:

— Послушай Субастик, ты ведь уже большой, а развлекаешься, как малыш. И игра нелепая, и песня глупая… Одним словом, не смешно!

— Не смешно? — обиделся Субастик. — Не смешно? — И тут он вдруг затараторил:

Но это смешнее, чем пьяный верблюд, Вприсядку танцующий польку. И это смешнее, чем связанный спрут, Сосущий лимонную дольку.

И это смешней, чем веселый барсук, Слона укусивший за ухо, И это смешней, чем солидный индюк, Лишившийся перьев и пуха.

И это смешней…

— Хватит, хватит! — прервал его господин Пепперминт. — Мало того, что ты меня разбудил, — ты мне еще морочишь голову дурацкими стихами!

— Вовсе они не дурацкие! — возразил Субастик. — И разбудить тебя не так просто. Я играл и пел, а ты все не просыпался.

— Попробуй не проснуться! — вздохнул господин Пепперминт. — Да любой сосед, зайди он ненароком сюда, от такого шума в страхе попятился бы назад!

— Обязательно попятился бы! — радостно подхватил Субастик. — Значит, вышел бы из комнаты задом наперед. А раз так, он был бы уже не Сосед, а Десос!

— Что еще за Десос? — удивился господин Пепперминт.

— Да очень просто. Задом наперед — все наоборот. Вот если бы Робинзон попятился, он сразу превратился бы в Нознибора. А если бы попятился Гулливер, из него тотчас получился бы Ревиллуг.

— Нознибор! Ревиллуг! Ничего не понимаю! — растерянно проговорил господин Пепперминт, пожимая плечами.

— Прочти имена «Робинзон» и «Гулливер» задом наперед, и ты сразу все поймешь! — воскликнул Субастик.

Тут только господин Пепперминт сообразил, что к чему, и рассмеялся.

— В таком случае, — сказал он, — пятиться или, как ты говоришь, идти задом наперед имеют право только те люди, которых, к примеру, зовут Анна или Отто!

Субастик кивнул головой в знак согласия.

— А здорово, когда все наоборот! — мечтательно протянул он. — Да, кстати, мне вдруг пришло в голову одно стихотворение. Сейчас я тебе его прочитаю.

— А обязательно сейчас читать? — недовольно буркнул господин Пепперминт. — Можно сказать, ни свет ни заря!

— Ни свет ни заря? — удивился Субастик. — А я уже целых три часа как проснулся!

— Но ведь ты не провалялся весь вчерашний день в постели, — оправдывался господин Пепперминт. — Ты не представляешь себе, как это утомительно!

— Будешь и дальше так валяться, совсем разленишься, — заявил Субастик. — Еще, чего доброго, станешь ленивым, как Удакак!

— Кто? — переспросил господин Пепперминт. — Какой еще Удакак?

— Ты же не хочешь слушать мои стихи! — лукаво отозвался Субастик.

— Ладно уж, так и быть, читай, а то, пожалуй, лопнешь от нетерпения, — милостиво проговорил господин Пепперминт.

Субастик не заставил его повторять разрешение дважды: не вылезая из ящика, он стал в подобающую позу и объявил:

— «Удакак и Лидокорк».

За этим последовала длинная пауза — Субастик переводил дух.

— Очень уж короткое у тебя стихотворение, — заметил господин Пепперминт.

— Это же только заглавие, — объяснил Субастик. Господин Пепперминт засмеялся.

— Вот что получается, когда на весь день оставляешь своего папочку в постели, — сказал Субастик. — Теперь он еще смеется надо мной! Итак, стихотворение называется «Удакак и Лидокорк». Слушай!

— Неплохо! — сказал господин Пепперминт. — Ты давно сочинил эти стихи или только сейчас?