— Да ничего не произошло, — начал оправдываться Шпиндель, почувствовав, что сейчас его уличат в дурных намерениях.

— А почему в шланге дырка и газировка вся вытекла?

— Дырка? Ну, я хотел газировки попить!

— Попить? А дырка-то откуда?

— Откуда?.. Дырка?.. Так это я шланг прокусил, — ответил Шпиндель и в доказательство пощёлкал зубами. — Во у меня зубы какие — крепкие!

Шпунтик недоверчиво пощупал твердый, как дерево, шланг, потом сам пощёлкал зубами, оценивая такую невероятную возможность, и сказал:

— Значит, у вас, архитектор, зубы лучше, чем у крысы!

— Конечно, у меня зубы лучше, чем у крысы, то есть… Тьфу, причём тут крыса?!

В это мгновение Шпунтик увидел на краю лужи пилу. Он поднял её и недоверчиво сказал:

— Может быть, вы скажете, что у вас зубы лучше, чем у пилы?

— Разумеется, мои зубы крепче пилы! — врал дальше Шпиндель.

Шпунтик было засомневался, но тут же нашёлся и предложил:

Тогда в доказательство ваших слов прогрызите, пожалуйста, ещё одну дырку в шланге! Иначе я вам не поверю!

Шпинделю ничего не оставалось. Он с печальным видом подполз на четвереньках к прибору и попробовал прогрызть шланг.

В этот миг рядом появились Винтик, Знайка и Гранитик, который спросил:

— А что это наш уважаемый архитектор тут делает?

— Да так, ничего особенного, — ответил Шпунтик. — Он хочет доказать всем, что у него зубы лучше, чем у крысы, и даже крепче вот этой пилы.

Шпиндель почувствовал, что все взгляды обращены на него. Он совсем стушевался, но ещё пару раз грызанул шланг. Потом плюнул, встал на ноги и заявил:

— Видимо, зубы затупились. Да и газировки вашей я больше не хочу! Так что, — добавил он важно, — я удаляюсь…

Механики, Знайка и Гранитик переглянулись и, еле сдерживая улыбки, серьёзно ответили:

— Конечно, конечно! Не смеем вас задерживать.

Когда Шпиндель ушёл, Шпунтик сказал:

— Врёт всё! Просто он не хочет, чтобы Каменный город изменился, вот и пытался отбойный молоток наш испортить!

— Надо бы догнать его и надрать ему уши! — вскричал Винтик.

— Не стоит, — успокоил его Знайка. «Когда мы превратим город в парк, он сам поймёт, что неправ. А сейчас лучше займись ремонтом — завтра нам понадобится исправным ваше изобретение».

На следующее утро город стал похож на пчелиный улей. Над небоскрёбами кружили механические бабочки и сиропоплан, Воздушным путём на крыши высоток доставляли песок из пустыни и чёрный ил из реки. Ил решили использовать как питательное для растений удобрение — до этого додумался Знайка, ещё раз доказав, как полезно много читать и всё знать. Накануне он вспомнил, что почти все древние коротышечьи цивилизации существовали на берегах рек.

— Это было не случайно, — объяснил Знайка. — Река давала воду Жителям и возможность плавать в другие места. А во время весенних паводков происходит разлив реки. И тогда поля и луга вдоль берегов заливает водой которая приносит туда огромное количество ила. В нём много полезных для растений частиц. И растет всё потом очень хорошо.

Так вот, на крыши небоскрёбов стали возить песок и чёрный ил. Там их тщательно смешивали и раскладывали тонким слоем.

На земле шло настоящее сражение с асфальтом и бетоном Здесь всем руководил Знайка. Он умело организовал сотни малышей и малышек, которые хотели участвовать в работе. Было создано несколько бригад, каждой чётко обозначили задачу.

— Вы должны только собрать разбитый асфальт в большие кучи, — объяснял Знайка*

— А вы встаньте цепочкой от кучи разбитого асфальта к самодвижущемуся тротуару.

И будете передавать из рук в руки осколки асфальта, чтоб укладывать его на тротуар-конвейер, который увезёт всё на окраину города. Ваша же группа будет поджидать колотый асфальт и бетон уже в пустыне. А вот как там работать — вы узнаете сейчас от архитектора Тангенса-Котангенса.

Архитектор появился перед бригадой с куском мела в одной руке и указкой в другой и чёрной грифельной доской на треноге подмышкой. Он установил перед слушателями треногу с доской и начал рисовать, одновременно рассказывая:

— Друзья! Отныне решено уделить главное внимание зелени. Почти все архитекторы признали неразумным и вредным отсутствие в нашем городе парков, скверов, бульваров, клумб и газонов. Ночью на срочном и незапланированном заседании приняли решение к следующей весне треть города превратить в парк!

— Это мы уже поняли! Лучше объясните, что нам делать на окраине с грудой битого бетона и асфальта!

— Объясняю! — сказал Тангенс- Котангенс, стёр тряпочкой план города с парками и начал рисовать какую-то гору с дорогой-змейкой. — Вот, — сказал архитектор, — то, что вам предстоит строить! Мы задумали окружить город со стороны пустыни искусственными горами из вывозимого асфальта и бетона.

— А зачем же менять шило на мыло? — переспросили его из толпы.

— Не понял! — отозвался Тангенс-Котангенс. — Что значит менять шило на… как вы сказали?., мыло?

— Значит, что ни к чему песчаную пустыню превращать в каменистую!

— Ну что вы! — ответил с улыбкой Тангенс-Котангенс. — Неужели вы думаете, что в нашем кружке архитекторов никто не поумнел? Мы придумали, как искусственную гору превратить в высокогорный заповедный лес. Представляете, отныне наш город раскинется между рекой и лесистыми горами! Станет не только красиво — этими горами мы ещё закроемся от пыльных бурь из пустыни. Так вот, вы должны будете постепенно выкладывать из камней холм в виде подковы вокруг всего города. Оба конца подковы упрутся в набережную реки. А на склонах надо сделать совершенно ровные площадки — как ступени. На эти террасы мы со временем завезём речной ил. И там будут посажены разные растения. Горы с растениями послужат препятствием и фильтром для сухих пыльных ветров… Но об этом подробнее расскажет Зелёный Дракончик.

Пёстренький, который от обилия выросших на нём цветов уже с трудом передвигался, еле-еле вышел к слушателям.

— Братцы, я многому научился у моей подруги Леечки и вот что я думаю… Со временем можно провести в горный парк водопровод от реки. У нас и в Солнечном, и в Зелёном, и в Цветочном городе есть такие водопроводы. Но пока это не сделано и там слишком сухо, лучше засадить горы неприхотливыми растениями — ромашками и васильками.

Скоро всюду закипела работа. Она была трудной. Осколков асфальта оказалось так много, что несколько дней все не покладая рук таскали его в кучи, передавали по цепочке к транспортёру и потом складывали на окраинах в искусственные горы.

На сей раз Незнайка решил не хитрить и не лениться, а браться за любую тяжёлую работу. Правда, ему хотелось поработать только отбойным молотком или повозить на сиропоплане ил и песок на крыши небоскрёбов. Но всей газированной техникой заведовали на стройке Винтик со Шпунтиком. Поэтому Незнайка пошёл к ним и начал просить:

— Винтик, можно…

— Нельзя! — отрезал механик.

— Почему нельзя? Ты же меня даже не дослушал!

— А что тебя слушать! Тебе ничего нельзя! Дашь тебе исправный прибор — и к вечеру от него останутся рожки да ножки!

— Какие ещё рожки да ножки? У вашего отбойного молотка нету рожек и ножек. Есть только колёса и шланг. А у сиропоплана — вообще только крылья.

— Тем хуже для этих механизмов. После тебя у сиропоплана не станет крыльев, а у отбойного молотка — колёс или шланга. А может, и того хуже — даже самого отбойного молотка не будет!

— Ну что ты, Винтик!.. Я буду очень аккуратно работать. Дай поколоть асфальт молотком отбойным!

— Нет, ни за что! Не упрашивай.

Незнайка сделал кислую физиономию и отправился клянчить сиропоплан у Шпунтика.

— Шпунтик, милый, дай слетать пару раз!

— Пойди с забора попрыгай!

— Зачем же?

— Ну, потренируйся пока.

— Зря ты, Шпунтик, надо мной смеёшься. Может быть, во мне великий лётчик пропадает! Губишь, можно сказать, природный дар!

Шпунтик смутился, что губит «природный дар», пробубнил себе под нос какое-то оправдание и сказал погромче:

— Ладно уж! Слетай раз-другой. Но смотри — машину не загуби!

Незнайка ужасно обрадовался, тут же залез в кабину и, припоминая, как управлял аппаратом Шпунтик, неуклюже взлетел и направился к реке за илом.

Первый перелёт прошёл благополучно, и Незнайка взял курс на реку второй раз. На обратном пути он уже чувствовал себя опытным лётчиком и управлял сиропопланом небрежно и легкомысленно.

Когда он летел над рекой вдоль набережной, ему в голову пришла безрассудная мысль: «Скучно по прямой летать! Лучше показать всем, какой я классный пилот, — полетаю промеж фонарей».

Не успел он подумать хорошенько, как поменял курс и начал носиться зигзагами среди сотен фонарей.