– Интересно, кто-нибудь сможет любить меня так сильно, как я сам себя люблю? – вопил он по пути.
За ним торопливо помчался оператор, Шмыгликов со всей свитой и Пипа с тетей Нинелью. В комнате осталась одна Таня. Она каталась по дивану от хохота, слушая, как дядю Германа пытаются оторвать от зеркала, а он восклицает:
– Тру-ля-ля! Идите смотреть, какой я красивый! А бровки? Бровок вы еще не видели! Эй, уберите этого лысого! Почему он бегает за мной с микрофоном? Кто-нибудь, дайте мне мухобойку! Этот тип мной плохо любуется!
Вслед за тем послышался громкий шлепок. Похоже, дядя Герман хлопнул ведущего ладонью по лысине. Николай Шмыгликов жалобно заверещал. Звукооператор и гример кинулись его защищать. В коридоре завязалась потасовка. На стороне дяди Германа сражались тетя Нинель и такса. Пипа в панике спряталась в шкаф и визжала.
Не прошло и минуты, как громкий топот ног по лестнице и торжествующее улюлюканье дяди Германа известили, что самый добрый депутат и его могучая супруга одержали нелегкую победу.
– Эй, девочка! – крикнул дядя Герман дочери. – Вылезай из шкафа! Ты видела, какой я сильный? Как я отважно дрался? И это все покажут по телевизору! Меня увидит вся страна! Кстати, где та страшная толстуха, которая тут всех расшвыряла? Так и быть, пусть мной полюбуется, хотя она и не в моем вкусе.
– Я здесь, Герман! – послышался низкий голос, и в дверях выросла тетя Нинель – красная как кумач и разъяренная как бык.
Расставив руки, она медленно надвигалась на супруга. Дядя Герман мгновенно оценил угрозу и трусцой помчался прятаться под кровать.
– Не поломай мне нос! С поломанным носом меня не возьмут в фотомодели! – в ужасе попискивал он.
Хохоча, Таня сползла с дивана на пол. Бывший кролик Сюсюкалка в очередной раз побил все рекорды! Интервью с ним точно будет незабываемым!
* * *Оставшиеся до Нового года дни прошли довольно пресно – без каких-либо интересных событий.
Дядя Герман казался совершенно нормальным, во всяком случае, пока у него не начинали отбирать зеркальце. Пару раз он даже съездил в Думу и был ужасно возмущен, что им там плохо любовались. Скандальная передача прошла по телевидению, но шуму, вопреки ожиданиям, не наделала и карьеры не испортила – Дурнева и так уже воспринимали как шута. К тому же мысли у всех были заняты предстоящими праздниками.
Вскоре после полуночи, просидев пару часов у стола, а потом у телевизора, Дурневы отправились спать, многозначительно сказав Пипе, что завтра под елкой ее будут ждать подарки.
«Класс! Небось, Дед Мороз притаранит на тележке с квадратными колесами!» – хмыкнула Пипа.
В Деда Мороза Пипа верила еще меньше, чем не знающие зимы африканские племена, зато верила в силу нытья. К тому же она успела подглядеть, куда тетя Нинель спрятала все свертки и пакеты, когда та только еще принесла их из машины.
Таня тоже вскоре легла и стала думать о Тибидохсе. Она пыталась представить, какие подарки сделает она Баб-Ягуну и Ваньке и что подарят они ей. Ее мечты начали уже постепенно превращаться в приятные и легкие новогодние сны, как вдруг какой-то неприятный шипящий звук разбудил ее.
Открыв глаза, Таня рывком села. Посреди комнаты клубился, сгущаясь, сероватый туман. Потом он закружился вдруг в воющем бешеном вихре – и тем страшнее было, что от этого вихря не шевельнулись даже листы бумаги на столе.
– Кто тут? – взволнованно спросила Таня.
Туман окончательно сгустился, и посреди комнаты прорисовался вдруг низенький горбун с огромной шишковатой головой и узким жабьим ртом. Сквозь его тело зыбко проглядывал подоконник.
Глаза горбуна равнодушно скользнули по комнате и остановились на Тане.
– Где она? – спросил горбун скрипучим голосом.
– Кто?
– Призрак, которому я прислал метку! Недолеченная Дама… Ей пришло время исчезнуть! Ага, я уже чую ее…
Горбун повернул безобразную голову. Из-под дивана явственно доносились безуспешно сдерживаемые рыдания.
Король Привидений щелкнул пальцами, и крышка чемодана откинулась. Недолеченная Дама, стеная, вылетела наружу. Пытаясь скрыться, она устремилась было к ближайшей стене, но стена не пропустила ее.
Король Привидений засмеялся. Его зрачки запылали, как два красных угля. Он распахнул рот, и Таня ужаснулась. Чудовищный рот рассекал голову горбуна как сабельный рубец и был похож на бездонный черный колодец.
Недолеченная Дама завизжала, в последний раз рванулась, а потом безвольно поплыла навстречу своей гибели. Гипнотический взгляд Короля Привидений притягивал ее словно петлей.
– Не мешай мне! Не мешай! Чтобы появился новый призрак, кто-то из старых должен исчезнуть! Я выбрал ее! – рот Короля Привидений распахивался все шире.
Опомнившись, Таня поспешно схватила со стола письмо Баб-Ягуна. Где же это заклинание? Ага, вот!
– Караваждис феокссирис! – крикнула она.
Зеленая искра скользнула по кольцу и сразу потухла…
– Я сказал: не мешай!
Горбун презрительно отмахнулся от Тани сухой рукой. В тот же миг что-то словно толкнуло девочку в грудь. Она покачнулась и упала на пол возле дивана, ощутив щекой мягкий ворс ковра. Недолеченная Дама продолжала безвольно двигаться к отвратительной, засасывающей как трясина пасти.
«Почему заклинание не сработало?» – как сквозь туман подумала Таня, пытаясь поднять руку. Веки наливались тяжестью. Призрачный горбун размывался, сливаясь с люстрой.
Неожиданно она смутно вспомнила, что говорил им на занятиях Сарданапал. Магия не в словах, слова лишь помогают ее высвободить. Но магия и не в искре. Она – в сознании, в умении, в волевом усилии. Если этого нет – не поможет ни самое мощное кольцо, ни самый толстый справочник заклинаний из библиотеки джинна Абдуллы. Надо всей душой возненавидеть это мерзкое пожирающее чудовище, всей душой захотеть помочь – и тогда…
– Не смей! – заорал вдруг горбун, странным образом проникая ей в мысли. – Не смей! Ты об этом пожалеешь!
«Ага, значит, все правильно! Так и есть!» – подумала Таня, ощутив вдруг, как внутри у нее крепнет уверенность.
– Караваждис феокссирис! – отчетливо произнесла она.
Кольцо Феофила Гроттера мгновенно нагрелось и выстрелило искру. Искра, крошечная как спичечная головка, раздулась и стала размером с мяч для драконбола. Подлетев к Королю Привидений, она стремительно втянулась в его распахнутую пасть и бесшумно взорвалась. Контуры призрака стали стремительно опадать и сворачиваться.
– Ты не представляешь, что наделала… Чьему призраку помешала появиться, – с ненавистью просипел Король. – Я могу видеть будущее: тебя ждут величайшие испытания. Едва ли ты выживешь… А я уж постараюсь, чтобы ты стала привидением и попала ко мне в рабство… Ты тысячу раз пожалеешь!
Он уже был едва виден. Мгновение – и он исчез совсем.
Посреди комнаты, трепеща, плавала теперь одна Недолеченная Дама, да из чемодана выглядывал довольный поручик Ржевский.
– Чтоб мне ожить! – воскликнул он. – Никогда не слышал, чтобы кто-то помешал Королю Привидений унести выбранную жертву! Интересно, чей призрак он должен был выпустить в мир вместо нашей дамы? Видать, какая-то важная шишка, раз он так суетился.
Таня опустилась на диван. Раскалившееся кольцо все еще дымилось. «Ты тысячу раз пожалеешь!» – вспомнила она угрозу Короля Привидений. Нет, это была не просто угроза.
– А если он снова явится? – спросила она.
Поручик Ржевский замотал головой так энергично, что она добрый десяток раз провернулась у него в одну сторону. Когда же голова наконец остановилась, то нос обнаружился у нее на затылке.
– Не явится, – уверенно заявил призрак, приставляя его на место. – У Короля Привидений есть только одна ночь в году. А за год может многое измениться. Но все равно, на твоем месте я бы очень серьезно отнесся к его предупреждению. Если он говорит, что тебя ждут серьезные испытания, значит, так оно и будет…
«Очень мило. Раньше у меня хоть Талисман Четырех Стихий был, а теперь, интересно, кому я насолила?» – подумала Таня, вспоминая фигуру в оранжевом плаще, которая, свесившись, смотрела с крыши, разбилась ли она.
Недолеченная Дама окончательно пришла в себя и кокетливо поправила шляпку с розочками.
– Вот и чудненько… – томно сказала она. – Раз я жива, значит, смогу рассказать, как однажды подавилась костью. Уверена, это будет поучительный рассказ. Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вдобавок, я вся покрылась сыпью размером с кулак. Доктор, когда меня увидел, умер от ужаса. Я потом была у него на похоронах…
Таня поспешно заткнула пальцами уши, а поручик Ржевский с истошным воплем вновь втянулся в чемодан.
Глава 6
Пассажир для контрабаса
Утром одиннадцатого января, в первый день третьей четверти, когда Таня поспешно собирала сумку, в открытую форточку влетел окоченевший от мороза купидончик.