Сказав такие слова, Тан–батыр этот с братьями прощается и в дыру прыгает.

Ладно, пускай старшие братья возле дыры пока остаются, а мы за младшим последуем.

Вот спускается он, спускается, и сколько бы ни спускался, а дна всё нет, и опять канат короток. Не хочется ему подниматься, жалко, что зря труды пропадают: схватил Тан–батыр свою саблю да канат и перерубил! Летит он вниз, долго летит, а потом как ударится обо что–то твёрдое! Чуть было насмерть не убился. Пролежал, однако, без сознания суток трое, потом очнулся–таки. Встал и пошёл потихоньку. Идёт себе, продвигается, и встречается ему на пути Мышь. Встрепенулась та Мышь один разок всего и человеком обернулась.

— Здорово, Тан–батыр, ты что здесь бродишь?

— Вот, — говорит Тан–батыр, — спустился я сюда в поисках одного дива, да здесь не ведаю, куда идти, и выбраться отсюда не могу.

Мышь говорит:

— Этот див обманул вас, честно говоря. У вас аркан и в первый раз до дна достал, только див то дно пониже опустил, вот вы, и промахнулись. А теперь ты очень глубоко находишься, нипочём не выберешься без моей помощи.

Озадачился тут, конечно, Тан–батыр, а Мышь ему говорит:

— Дам я тебе четыре полка мышиных солдат: они будут землю подкапывать, а ты утаптывай — так и наверх поднимешься. Таким образом поднимут они тебя до одной тропинки. По той тропе пойдёшь вперёд и семь дней, семь ночей будешь идти в полной темноте. Не бойся. И приведёт тебя та тропа к семи чугунным воротам: если сумеешь сквозь них пробиться — белый свет увидишь. Не пройдёшь ворота, тяжко тебе придётся, Тан–батыр. Когда на белый свет выйдешь — увидишь ещё одну тропинку, по ней и пойдёшь. По истечении семи суток выведет тебя тропинка к некоему дворцу. — Проговорила всё это Мышь, встрепенулась ещё разок и в

свой прежний облик вернулась. И пропала.

Вот начал Тан–батыр с помощью четырёх мышиных полков наверх подыматься. Очень долго это всё продолжалось, но достиг он указанной ему тропинки. И — семь чугунных ворот, конечно перед ним. Как увидел их Тан–батыр, поднимает тотчас свою тяжёлую палицу и как вдарит по первым воротам! Так они и рассыпались. Таким образом сокрушил он все семь чугунных ворот и на белый свет выбрался. Чем дальше уходит Тан–батыр от развалин, тем светлее становится. После семи суток пути увидел он перед собой нечто, с виду похожее на огромный кирпич и тоже красного цвета. Приближается он и замечает, что, на самом деле, перед ним огромный кирпич. А на кирпиче, оседлав медного коня, возвышается некий сторож, в медные доспехи облачённый.

— Эй, сын человечий, — окликает сторож, — ты бы уносил отсюда ноги, пока живой. Заблудился ты или по ошибке сюда попал, не знаю, но вернётся домой див–падишах, сожрёт тебя за милую душу.

Отвечает джигит:

— Он меня съест или я ему хвост накручу, это ещё неизвестно. Мне сейчас не до того, впрочем, потому как я сам очень проголодался. Тащи–ка ты лучше мне поесть, да поживее!..

— Нет у меня ничего, кроме приготовленных для самого хозяина одной туши быка, одной печи хлеба да одной бочки кислого питья. А тебя и покормить нечем.

Говорит джигит:

— Ну, ничего, мне пока и перечисленного хватит, а хозяину твоему больше ни есть, ни пить не придётся.

После чего сошёл тот человек с медной лошади и доспехи медные скинул. Оказалось, девушка это, а не мужчина. Сготовила она джигиту поесть, умял Тан–батыр всё подчистую и спать захотел. Начал перед сном девицу расспрашивать:

— Когда, интересно, див домой вернётся?

— Завтра поутру, вон по тому медному мосту проезжать будет, — творит девица.

Джигит говорит:

— Вот тебе шило, как наступит время диву домой возвращаться, ты меня этим шилом кольни как следует, я и проснусь.

Сказал он это и спать завалился. Вот теперь утро настаёт, и диву уж скоро подъезжать, стала девица будить Тан–батыра. Не получается у неё, шилом кольнуть не решается, а не разбудить тоже нехорошо. Всё ж таки начала она его трясти со всей силы, и просыпается Тан–батыр, вскакивает:

— Эх, — говорит, — надо было кольнуть шилом–то, я бы тогда раскалился не на шутку.

Идёт Тан–батыр и под мостом медным, который ему девица указала, прячется. Вот в какой–то миг поднимается буря: то див к мосту подъезжает. Поначалу собака его подбежала к мосту да завыла вдруг, затявкала жалобно и к хозяину метнулась. Заносит див плётку, собаку ругает и въезжает на коне своём на медный мост. Только въехал, и застыл вдруг его конь как вкопанный. Впал див в ярость, коня плёткой хлещет:

— Чего ты боишься? Или думаешь, что Тан–батыр здесь объявился? Да он ещё, верно, и на свет не появился!

Только див проговорил, а Тан–батыр уже тут как тут: из–под моста нылез. Вот он вылез:

— Тан–батыр, — говорит, — и на свет появился и здесь уже объявился!

— Объявился–то объявился, — говорит див, — да больно ты ростом невелик против ожидания: два раза откусить, один раз проглотить, вот и все дела.

Тан–батыр говорит:

— И ёрш невелик, да колюч сильно: как бы не подавиться!

Див говорит:

— Ладно, ты лишнего не болтай! Тягаться станем или бороться начнём?

— Дядя твой пусть тягается, а мы бороться будем.

И начинают они бороться, и так долго один другого одолеть не может, что вся земля у них под ногами обращается в сплошные ямы да рытвины. Однако у дива силы уже на исходе. И в этот миг поднимает его Тан–батыр высоко в воздух, хряпает об землю да, саблю свою острую взметнув, рубит на куски, из которых поленницу складывает. После чего садится на дивова коня и скачет в его дворец. Давешний сторож выбегает ему навстречу:

— Теперь, — говорит, — мне бояться некого, можно и сказать: я старшая дочь такого–то падишаха, и меня украл вот этот самый див, умоляю, не оставляй меня здесь, обязательно с собою возьми!..

Тан–батыр говорит:

— Мы, три брата, именно за вами и отправились.

Вытаскивает он из кармана бумагу, падишахом подписанную, показывает, падишахова дочь, понятно, без ума от радости. Тан–батыр говорит:

— Падишах обещал, что выдаст тебя за моего самого старшего брата, сиди пока здесь, в медном дворце, я на обратном пути тебя заберу.

Отдохнув денька три и собираясь в дорогу, спрашивает Тан–батыр у той девицы:

— А где твои сестры, как их отыскать?

Девица говорит:

— Див за мной следил очень строго, никуда не выпускал. Так что я сама не видела, но до средней сестры семь суток пути.

И Тан–батыр, пожелав ей здоровья, выезжает в дорогу. По истечении семи суток, миновав горы и пропасти, приближается он к некоему серебряному дворцу. Стоит этот дворец и блестит на солнце. Встречает Тан–батыра возле дворца солдат–стражник на серебряном коне, в серебряные доспехи облачённый. Стой, мол. И говорит он Тан–батыру:

— Эй, сын человечий, ты сюда, видно, по ошибке заехал, уезжай, пока цел–невредим, если мой хозяин вернётся, сожрёт тебя и не поморщится.

Тан–батыр говорит:

— Быстрей бы твой хозяин возвращался, а кто кого одолеет — это мы ещё посмотрим. Я вот семь суток крошки во рту не держал, ты прежде всего накорми меня.

— Нечего тебе дать, у меня только для хозяина приготовлено: две туши быка, две печи хлеба да две бочки кислого питья.

— Ладно, — говорит он, — хватит мне червячка заморить, неси всё сюда.

— А что, — говорит он, — я своему хозяину скажу?

Джигит говорит:

— Не бойся, хозяину твоему ни есть, ни пить больше не придётся.

После чего тот стражник в серебряных доспехах приносит Тан–батыр еду. Тан–батыр, сытно поев и вдосталь напившись, расспрашивает хорошенько у стражника:

— Когда хозяин–то твой возвращается?

— Завтра к вечеру должен вернуться.

— Откуда его ждать? С какой стороны?

— Вот за этим дворцом река протекает, а через реку серебряный мост проложен. Каждый раз див домой по этому мосту едет.

— Ну, я сейчас спать лягу, а ты, перед тем как хозяину на мосту показаться, меня разбуди, если очень крепко усну, кольнёшь вот этим шилом, — и дал стражнику шило, а сам спать завалился.

Как проспал он до вечера следующего дня, тут и диву приспела пора домой возвращаться. Чувствует стражник давешний, что близко уже див, и кидается Тан–батыра будить: не просыпается тот, хоть ты лопни! Отчаявшись, садится стражник возле Тан–батыра и начинает плакать. Уколол бы шилом, да жаль ему спящего, а по–иному никак не разбудить. И совсем уже было надумал стражник воткнуть шило, да услышал Тан–батыр его причитания, сам проснулся.

Стражник говорит:

— Вставай быстрее, а не то див уже близко. Как заявится, обоих нас и погубит.

Вскакивает Тан–батыр и, саблю свою прихватив, бежит, под мостом серебряным прячется. Немного времени прошло, подъезжает к мосту огромный див, вздымая ветры и сотрясая землю. Первым делом вбегает на мост его собака. Ступила она шаг, другой и — с визгом к хозяину отскочила. Сильно ярится див на такое её поведение, после чего, плетью взмахнув, сам скачет по серебряному мосту. На середине моста встаёт вдруг его конь как вкопанный. Ожёг див коня плёткой, да только и тогда конь его — ни с места.