— Разве я не говорил, что копуши — очень полезные и трудолюбивые сторожа? — напомнил Оллимун. — Теперь нам осталось только найти пещеру с сокровищами и вернуть Сосульку на место.

Пещеры на первом уровне оказались складами продовольствия и разных припасов. На втором этаже были длинные пустые спальни, где отдыхали копуши, работающие в дневную смену. На третьем этаже располагались мастерские, где при тусклом мерцании светящихся кристаллов множество копуш что-то чинили и полировали. Но ни разу друзья не встретили ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего сокровищницы.

— Будем искать, пока не найдем, — вздохнул Оллимун.

Вокруг них по галереям сновали копуши, пронося какие-то ящики и сундуки с драгоценностями. Они слегка морщились от бледного света волшебной палочки, но ни разу не попытались преградить друзьям путь. Наоборот, Тэмми вскоре понял, что больше всего его утомляет необходимость постоянно расталкивать копуш, прокладывая себе дорогу. Ходить тут было все равно, что плыть против течения.

Наконец они добрались до четвертого уровня, и в первой же пещере что-то заманчиво блеснуло. Тэмми пристально всмотрелся во тьму.

— Да здесь полным-полно тронов! — недоверчиво воскликнул он.

Это была чистая правда. Зрелище и в самом деле было невероятное — даже для Агны, которая большую часть своей жизни провела во дворце. Троны из золота, серебра, нефрита и слоновой кости были расставлены в ряды, которые терялись во мраке, и каждый следующий трон был еще великолепнее предыдущего. Для того чтобы троны не потускнели, и пауки не вздумали затянуть их паутиной, множество копуш полировали ножки, подлокотники и великолепные высокие спинки, покрытые резными изображениями львов и щитов. Никто не обратил на друзей ни малейшего внимания даже тогда, когда озорной Каш вскочил на одно из шелковых сидений с кисточками. Не выказывая ни гнева, ни удивления, копуши принялись полировать трон вокруг медвежонка, как будто его тут и вовсе не было.

— Пора, Агна, — негромко сказал волшебник, останавливаясь рядом с девочкой.

Агна вытащила Сосульку. Она развернула носовой платок и увидела, что Сосулька погасла. Девочка бережно положила ее на ладошку и сделала шаг вперед.

— Давай! — подбодрил ее волшебник.

Агна кивнула. Но только она хотела положить Сосульку, как копуши разом прекратили работать и с шумом столпились вокруг девочки. Она испугалась. Их тоненькие, писклявые голоса звучали, как сердитый птичий хор. Копуши преградили Агне дорогу и медленно, без грубости, принялись выталкивать ее из пещеры.

— Я ничего не понимаю! — закричала она. — Разве им не нужна Сосулька?!

Оллимун и сам ничего не понимал.

— Пойдем, попробуем в следующей пещере.

Следующую пещеру они обнаружили по запаху.

Она пахла солью, водорослями и гнилым деревом, что было неудивительно, поскольку в ней хранился огромный, разбитый кораблекрушением галеон, с висящими клочьями парусов. Вместо матросов по палубам бегали копуши, и деловито сгребали груды золотых дублонов и других монет, высыпавшихся из длинного пролома в борту. Среди золота белели кости нескольких несчастных пиратов.

— За этим сокровищем Гримскалке, наверное, пришлось нырять на дно океана, — заметил Оллимун.

Награбленные пиратами дублоны, словно сугробы, высились вокруг корабля, и целые стаи копуш метались между ними и складывали откатившиеся монеты в аккуратные кучки. То тут, то там из золотого моря выглядывали части более крупных предметов. Короны, блюда, серебряные шлемы и кубки, почти все покрытые ракушками и оплетенные длинными нитями сухих водорослей.

— Попробуй еще разок, — велел Оллимун Агне.

Она попробовала — и опять то же самое. Не успела девочка отпустить Сосульку, как толпа копуш с шумом и писком вытолкала ее прочь. То же самое повторилось и в третьей пещере, где хранились драгоценные камни, которые в свете волшебной палочки заблестели, как глаза снежных барсов. Некоторые камни были холодные, как лед, другие так ярко сверкали, что казалось вот-вот вспыхнут огнем.

— Время уходит! — встревожилась Агна. — Если я немедленно не отдам Сосульку, проклятие никогда не будет снято!

— Должна же быть какая-то причина, — задумчиво протянул Оллимун, побарабанив пальцами по своей палочке. — Серебро — золото — драгоценные камни, — бормотал он и вдруг громко закричал: — Ну конечно! Сосулька во много раз ценнее всего этого добра! Где-то тут должна быть еще одна пещера, в которой Гримскалка хранит свои самые ценные сокровища. Надо отыскать ее!

Не успел он сказать это, как внизу поднялась какая-то суматоха. Копуши, которые полировали драгоценные камни, даже головы не повернули. Но когда Тэмми и друзья выбежали из пещеры и посмотрели вниз, они застыли от страха.

— Оловянный Нос! — вскричал Тэмми.

— И Ледокус с ним! — добавила Агна.

— А также, — печально закончил Оллимун, — как раз столько гоблинов, чтобы натворить бед на сотни лет!

— Но как они узнали, что мы здесь? — растерялась Агна.

— Следы хорошо видны на снегу, — мрачно пробормотал волшебник.

Он был прав, но это оказалась только половина правды. Уцелев после подземного обвала, Оловянный Нос железной рукой погнал своих гоблинов через снег и горы; порой, чтобы двигаться быстрее, они скакали на спинах волков. Ледокус с остатками своей стаи тащили сани Оловянного Носа.

Дважды они едва не напали на след своих врагов. В первый раз это было в странном лесу, где дорогу им преградили снеговики. В конце концов, Оловянный Нос приказал гоблинам обойти их и выйти на след саней с другой стороны. Затем, откуда ни возьмись, налетела страшная буря, которая изменила все вокруг — сровняла с землей старые сугробы и намела новые, в два раза выше прежних. Но и на этот раз Оловянный Нос догадался, куда направляются беглецы — кроме драконьей горы идти все равно было некуда.

Оловянный Нос был поглощен мыслями о сбежавших узниках, постоянно думал о том, как поймает их и заставит пожалеть о своей дерзости, поэтому он не обратил внимания на растущее недовольство гоблинского войска. Гоблины мерзли и очень страдали вдали от своих родных нор, а Ищейка постоянно сновал между ними, подговаривал и плел заговоры.

Стоило им очутиться в драконьей горе, как все накопленное раздражение выплеснулось наружу. Тэмми заметил, что копуши молча исчезли со всех галерей, испугавшись не столько гоблинов, сколько яркого света их факелов. Более важные перемены происходили в рядах самих гоблинов.

— Надо поскорее отыскать пещеру, — сказал Тэмми, отступая назад, но Оллимун не дал ему отойти.

— Там у них что-то происходит, — пояснил он. — Что-то недоброе. Давайте немного подождем и узнаем, что именно.

С высоты им было отлично видно, что творится внизу. Они видели, что гоблины плотным кольцом сомкнулись вокруг Оловянного Носа и Ледокуса. Вид Оловянного Носа был ужасен. Его накладной нос, как и доспехи, был утыкан шипами. На нагруднике у него была изображена оскаленная волчья морда, волки поменьше красовались на нарукавниках. Оловянный Нос был в смятении. На негнущихся ногах он расхаживал взад-вперед, лязгая доспехами и держа шлем под мышкой.

— Вы что, не слышали? — ревел он. — Я отдал вам приказ, немедленно выполняйте!

Ни один гоблин даже не шелохнулся, лишь пламя их факелов беспокойно металось.

— Хорошо!

И шейка выступил вперед, его собранные по частям доспехи были грязными и тусклыми. Он вытащил меч — свой верный старый тесак — и на какой-то миг Тэмми подумал, что он хочет направить его на Оловянного Носа. Ледокус, видимо, заподозрил то же самое, поскольку негромко угрожающе зарычал.

Но Ищейка заговорил, и голос его был похож на веселое шипение.

— Гоблины тебе не рабы, Оловянный Нос! Ты нам никакой не господин! Ты нам даже не друг! А слова твои — пустое сотрясание воздуха, вот так! Убирайся прочь, маленький человек!

— Как смеешь ты, Ищейка, разговаривать со мной в таком тоне и смотреть на меня с недобрым огнем в глазах?! На этот раз ты зашел слишком далеко. Это уже измена! Придется посадить тебя в бочку с камнями и сбросить со скалы. Ледо…

Но прежде чем он успел произнести имя своего волка, Ищейка громко завопил:

— Сети!

Гоблины ждали этой команды. В мгновение ока они выхватили свои сети, а в следующий миг Оловянный Нос с Ледокусом уже беспомощно барахтались в них. Затем множество рук принялись валить пленников на землю, пока Оловянный Нос не рухнул, гремя доспехами.

Его падение было встречено одобрительным ревом, а затем гоблины затянули:

— Ищейка — Ищейка — Ищейка…

Ищейка вскочил на грудь Оловянному Носу и принялся победно размахивать своим ржавым мечом.

— Эй, Ищейка! А как насчет сокровищ, которые ты нам обещал? — крикнул кто-то.