— Ушел домой — принести еще сладостей для своего друга. Ты и есть тот друг, о котором он нам говорил?

— Ну да, меня зовут Шалопай. Я — друг господина Палкобоя!

— Он сказал, я должен отдать это тебе. Лови! Моккан подкинул сумку, но невысоко, так, чтобы та снова упала на землю, не долетев до мышонка. Белолис печально покачал головой:

— Не могу докинуть ее до тебя, дружок! Шалопай красноречиво раскинул лапы:

— Что же делать?

Моккан походил туда-сюда, изображая глубокие раздумья. Внезапно он хлопнул себя лапой по лбу:

— Ну конечно! Ты можешь спуститься и забрать их!

— Глупый ты! Шалопай не умеет лазить по стенам!

Моккан снял плащ и, подозвав крыс, велел им ухватиться за углы так, чтобы он был туго натянут. Белолис широко улыбнулся и показал на импровизированный батут:

— Теперь ты можешь спуститься. Шалопай! Это будет здорово! Прыгай, мои друзья поймают тебя!

Мышонок вскарабкался на зубец и с сомнением взглянул вниз: почему-то он не был уверен, что ему понравится прыгать со стены. Моккан запрыгнул на плащ, несколько секунд пробалансировал там и снова ловко спрыгнул на землю.

— Хо-хо! Здорово! Хотел бы я стоять наверху вместе с тобой, Шалопай, чтобы спрыгнуть на плащ. Ты можешь прыгнуть, если, конечно, ты не трусишка, который совсем не хочет сладкого.

Последние слова Белолиса решили дело. Шалопай выпятил животик и завопил:

— Я не трусишка! Шалопай прыгает высоко! Я прыгал с фургона господина Флориана! Смотрите! Иииииэх!

Шалопай спрыгнул со стены. Он приземлился прямо в середину плаща и подпрыгнул еще пару раз. Моккан, проходя мимо Гельтора, прицельно пнул его по лапе:

— Ну что теперь скажешь, тупоголовый? Водяные крысы набросились на Шалопая и запеленали его в плащ прежде, чем он успел пошевелиться.

Ларсучиха Крегга и Римроза после обеда заглянули в привратницкую. Там они застали бабулю Эллайо и Ореховое Крылышко, которые после обильного обеда вдвоем прикорнули на диванчике. Песенка, Позднецвет и Дипплер вместе с отцом Батти разбирали пыльные тома и манускрипты аббатских записей. Римроза усадила Креггу в кресло.

— Фуу, сегодня жарко!

Песенка налила в бокалы розовый чай.

— Попейте, он холодный и хорошо освежает. А где отец?

Крегга отпила глоток, бокал почти исчез в ее могучей лапе.

— Полагаю, пробует начать новую карьеру. Вместе с Траггло и его помощниками изучает октябрьский эль и тому подобные вещи. Когда мы с твоей мамой проходили мимо, он казался вполне довольным собой.

Римроза оглядела книги и документы, грудой лежавшие на столе, и спросила:

— А ты чем тут занимаешься?

Песенка рассеянно перевернула очередную страницу увесистого тома:

— Мы помогаем отцу Батти искать сведения о Бело-лисах. Бабуля рассказала все, что знает, но этого недостаточно.

Барсучиха протянула бокал за новой порцией чая.

— Но она сказала что-нибудь новое? Отец Батти осторожно свернул рукопись:

— Конечно. Хотя поначалу ее история казалась несколько путаной. Она начала говорить о Белом Духе и об озерном чудовище, которое жило в большом озере до тех пор, пока его не убили. Потом она сказала, что Белый Дух покинул остров, и добавила, что не помнит обо всем этом. Думаю, Эллайо перепутала и смешала несколько историй в одну, — чего не бывает?

Крегга села прямее:

— Может быть, и нет. Когда-то я была правительницей барсуков неподалеку от моря под названием Сала-мандастрон. Эта лощина всегда принадлежала барсукам. И я помню, что видела там рисунки на скалах, хотя я и не рассматривала их внимательно. Странно, бывает, услышишь несколько слов и возвращаешься памятью в то время. Об озерном чудовище я не слышала, но помню о белом духе. Видишь ли, эти рисунки рассказывали о великих владыках-барсуках, которые правили возле Сала-мандастрона. Двое из них были близнецами — Урт Полосатый и Урт Белый. Насколько я помню, по сказкам, их разделили с самого рождения и они долго не виделись. В конце концов Урт Полосатый нашел брата на острове посреди огромного озера. Там Урт Белый, который родился с белой шерстью, и получил имя Белого Духа. Оба они уехали о острова к морю, где правил Урт Полосатый. И в битве с, ордами хорьков он погиб, вместо него править стал Урт Белый. Среди тех, кем он правил, его часто называли Белым Духом. Больше я ничего не знаю о Белом Духе, но, по крайней мере, это подтверждает — Эллайо ничего не путает. — Крегга замолчала и прислушалась. Через несколько секунд она улыбнулась: — Ну входите. Блинни и Вугглер, если не ошибаюсь. Кротята появились из-за дивана.

— Хурр, правда-правда, это мы.

— Бурр, но как вы угадали?

По тому, откуда доносился голос, Крегга поняла, что малыши совсем рядом, и сгребла их в объятия.

— Просто угадала — вот и все. А теперь признавайтесь, что вы делаете возле домика отца Батти?

— Пить ужасно хочется! Если не попьем, умрем прямо тут!

Песенка и им дала по бокалу холодного чая и улыбнулась, глядя как жадно они принялись пить.

— Думаю, вы вдоволь наигрались. А где ваш приятель мышонок Шалопай?

Блинни шумно высосала из бокала последние капли и вытерла лапкой рот.

— Мы больше не ходим играть на стену! Хурр, мы обещали!

Батти нацелил свое перо на кротят:

— А Шалопай пошел? Что он там собрался делать?

— Он говорил с господином Палкобоем. Мы говорили, чтобы он туда не ходил, но Шалопай очень непослушный, хурр, да.

Отец Батти покачал головой:

— Конечно непослушный. Песенка, ты не могла бы пойти туда с друзьями и спустить озорника со стены, пока он не сотворил какой-нибудь глупости или не сорвался? Ну-ка, Блинни, на какой он стене?

— На северной, сэр. Он, наверное, еще говорит е господином Палкобоем.

Позднецвет потрепал малышку по бархатной головке:

— Ничего, мы приведем сюда этого господина Палкобоя, кто бы он там ни был. Пошли, Дип.

Трое друзей взобрались на стену по лестнице и побежали к месту, указанному кротятами. Песенка осматривала зубцы, а Позднецвет и Дипплер смотрели вниз, перекрикиваясь:

— Его нигде не видно, Песенка!

— И здесь его нет! Что ты думаешь, Позднецвет?

— Наверняка маленький мошенник наигрался всласть и слез сам. Скорее всего он пошел к пруду. Давайте пойдем посмотрим.

Флориан и его труппа пели шуточную песенку для зрителей, к малышам уже присоединились старшие обитатели Рэдволла. Публика смеялась, глядя на пантомиму, которой артисты сопровождали исполнение песни.

Позднецвет подошел к Флориану, который; прислонившись к фургону, наблюдал за представлением.

— Хорошо поют!

— Сэр, вы не видели маленького Шалопая? Флориан промокнул лоб красным платком:

— Этого мошенника? К сожалению, видел, хоть и предпочел бы не видеть! Почему бы какому-нибудь орлу не унести его себе на завтрак!

Дисум немедленно вмешалась:

— Орел? Где орел? Подумать только, моего малыша может схватить мерзкий орел!

Заяц закатил глаза и тяжело вздохнул:

— Шалопая никто не схватил. Я всего лишь высказал скромное пожелание. К тому же, думаю, в такой ситуации стоит пожалеть бедного орла — могу поспорить, ему еще не приходилось иметь дела с таким маленьким пройдохой!

Песенка утешила Дисум:

— Не волнуйтесь, Я уверена, Шалопай в полной безопасности, барышня Дисум. Он где-то в аббатстве, но мы не можем его найти. Последними его видели кротята Блинни и Вугглер.

Дисум выхватила у Флориана платок и нервно скрутила его жгутом.

— Мы должны искать, пока не найдем малыша. Нужно отложить все дела и искать везде! Обшарить кладовки и пруд, обойти все зубцы на стенах! Надо искать везде — в самых неожиданных местах!

Флориан насмешливо сообщил:

— Ну конечно, так мы и сделаем! Я, например, выверну карманы и посмотрю, не спрятался ли он у меня за ухом. — Он усмехнулся и показал лапой на ухо.

Однако Рузвел не разделял его веселья, он схватил зайца за лапу и воскликнул:

— Пропал малыш. Здесь нет ничего смешного! Надо остановить представление и приниматься за поиски.

Гром и Траггло обшарили кладовые, брат Мелиот вместе с Кротоначальником Губбио осмотрели кухню. Песенка с друзьями помогали сестре Тернолисте искать в спальнях и лазарете. Выдры Борракуль, Элахим и Командор обследовали берег пруда, заглядывая буквально под каждый камешек, а потом продолжили поиски в самом пруду. Командор выбрался на берег, отряхиваясь и обдавая все вокруг себя каскадами брызг, с облегчением сказал:

— Хвала сезонам, малыша здесь нет!

Остроигл и два других крота, Корнерой и Глинокопка, дважды обошли фруктовый сад аббатства. Они пытались успокоить рыдающую Дисум:

— Ну же, барышня Дисум, не плачьте так горько, ваш мышонок где-то здесь, в самом аббатстве или поблизости. Нет никакого резона так убиваться, верно?

— Бурр, правда-правда, все ворота крепко заперты, а стена слишком высока, чтобы господин Шалопай смог на нее вскарабкаться. Не расстраивайтесь, скоро мы его найдем!