Ветер стих. Равнина остывала. Весенняя природа спала, но сон её был тревожен. Изредка ночная тишина прерывалась далёким криком, шорохом, каким-то вздохом. Ночное небо обильно вызвездило. Рене когда-то слышал, что каждая звезда – это такое же солнце, как и то, что светит днём. И что возле этих звёзд есть свои земли, далёкие и прекрасные. Сказать по правде, раньше мальчик не очень-то верил этим сказкам. Но сейчас ему хотелось помечтать. Он представил себя живущим на такой далёкой земле вместе с задорной, вечно смеющейся Сайкой.

Рене смежил глаза и не заметил, как заснул. Ему снились добрые сны. Вот он бежит вместе с Сайкой по берегу тёплого моря. Им совсем не холодно. Сайка весело щебечет, как тогда, когда он впервые увидел её. Неожиданно их захлёстывает пенная волна, выплеснувшаяся из моря на берег. Она сбивает Рене с ног, волочёт его на глубину. Сайка визжит от смеха, Рене сопротивляется и барахтается в тёплой морской пене. Неожиданно вода становится холоднее, Сайкин смех смолкает. Вынырнув, Рене видит перед собой Архота.

– Хватит бегать. Ты всё равно мой. Битва уже началась. С тобой моё сердце. Ещё никто не смог победить его, – грозно произносит колдун.

Вздрогнув, Рене просыпается. Во сне он вывалился из шалаша и теперь лежит на земле.

– Никогда, слышишь, никогда, – погрозив темноте рукой, шёпотом отзывается Рене, – Битва ещё не окончена. Если бы ты был уверен в своей победе, ты бы сейчас не гонялся за мной, а спокойно ждал. Значит, тебя можно победить. Я узнаю, как это можно сделать. Я сделаю это.

Далёкий жуткий крик, похожий на смех и на стон одновременно, разлился над ночной долиной. Звезды исчезли. Холодное чёрное небо было пустым и тревожным. Неожиданно негромкий сухой щелчок треснувшей ветки подбросил Рене вверх. Сайка тут же проснулась и удивлённо уставилась на него. Мальчик поднёс палец ко рту.

– Что случилось? – беззвучно произнесли её губы.

Рене неопределённо пожал плечами и снова прислушался. Холодный влажный воздух не позволял рассмотреть и расслышать хоть что-нибудь в темноте. Очень медленно он поднял с земли ветку и стал осторожно разворачиваться, пристально вглядываясь в ночь. Вдруг он ощутил на своей спине чей-то холодный злобный взгляд. Мгновенно развернувшись и вскрикнув, Рене бросился с веткой на невидимого врага. Близкий волчий вой был ему ответом. Испугавшись резкого выпада, зверь метнулся во тьму.

Сайку будто подбросили. Рене тут же встал спиной к её спине. Одинокий жуткий вой ещё два раза холодил их души. В последний раз уже издалека. Потом всё стихло.

– Он был один? – осторожно спросила девочка.

– Кажется, да. Нам повезло.

– Рене, мне страшно, – даже на расстоянии он чувствовал, как колотится бесстрашное девчоночье сердце.

– Летом волки обычно не нападают на людей, боятся.

– Но ведь ещё не совсем лето?

– Да. И мы ещё не совсем люди, то есть, ещё не взрослые… Нам повезло – зверь был сыт. Голодные волки бродят стаями.

Они устало повалились на ветки. Больше их ничего не тревожило. Но от волнения сон не шёл. Дети сидели рядом друг с другом и долго таращились в ночь.

– Помнишь лягушку, которую мы видели у реки? – спросила Сайка.

– Да…

– Кажется, я с удовольствием бы её сейчас съела…

– Я, кажется, тоже.

– А вообще-то, лягушек едят?

Рене этот вопрос застал врасплох. Он раньше никогда о таком не слышал. Но сейчас он почему-то очень не хотел ответить “Нет”:

– Изредка. Только я не умею их готовить.

Сайка прижалась к нему плотнее – маленький тёплый комочек, и пробормотала едва слышно:

– Я тоже… Интересно, а что сегодня ел этот волк?

Под утро стало совсем холодно. Выпала роса. С рассветом холод окончательно извёл их и погнал в дорогу. Над равниной стоял плотный, как вата, туман. Он был такой густой, что Рене с трудом мог разглядеть свои ноги.

– Куда пойдём? – поинтересовалась Сайка.

– К реке. Нам нужно найти еду. Иначе мы никуда не дойдём.

Архот был в бешенстве. Не находя себе места, он ходил по залу, воя в голос, точно зверь. Широкий плащ развевался за ним, словно черные крылья. Стоило ему сойти с красно-желтой дорожки и встать на прозрачный пол, как начинало казаться, что он парит над миром, жестокий, властный и беспощадный. Коротко взмахнув мечом, он разнёс очередную, последнюю, светильню, и зала погрузилась во тьму. Горящие осколки разлетелись и запрыгали по полу, чертя огненные полосы и распространяя тонкий аромат благовоний. Волшебница сидела в кресле, забравшись в него с ногами, жалкая и погасшая. Её била крупная дрожь.

– Где они? Где? Я тебя спрашиваю, старая ведьма, – взревел он. – Я…

– Они ушли, ушли из долины. Как? Где твое хваленое Покрывало?

– Покрывало не может помешать им уйти. Оно только показало бы, где именно они вышли.

– И где же они вышли? – со змеиной улыбочкой вежливо осведомился маг.

– Ты сам приказал снять его. Теперь я не знаю.

– Зато я знаю. Те, два кретина, которые испугались медведя, где? Пусть умрут. Немедленно! Сейчас!!!

– Но…

– Ладно, – шумно выдохнув, Архот вдруг успокоился, – Всё равно всё надо делать самому. Он резко запахнул плащ и быстро скрылся в маленькой двери, скрытой за креслом.

Прошло много времени, прежде чем Хирна облегченно вздохнула и слезла с кресла. Волшебница вышла на середину залы и раскинула руки крестом. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула и произнесла заклинание. Осколки всех четырех светилен запрыгали по полу, срастаясь вместе. В каждой из них снова вспыхнул огонь. Наведя порядок, Хирна снова расположилась в кресле и криво оскалилась:

– Мальчишка, – негромко прошипела она вслед Архоту, – Ты был тупицей, им и остался. Живи пока, ты мне ещё нужен. Но мое время придёт. Ты держишь меня за глупую нервную курицу, больше всего на свете мечтающую о камне? Мы ещё поквитаемся. Не думай, что я простила тебе сестру.

Она достала из кошеля единственную монету и положила на раскрытую ладонь. Подойдя к свету, волшебница долго рассматривала её, как будто видела впервые. Неожиданно сжав кулак, она тихонько рассмеялась своим мыслям:

– Раз! – злорадно прошептала она.

– Ничего, ничего, – шипел Архот, широко шагая по узкому тёмному коридору, – Ты уже изменила своим друзьям. Подождём, пока ты изменишь себе. Прекрасная штука – это сердце… Эй, падаль! Хватит спать.

От стены отделилась небольшая, едва заметная тень, шмыгнула носом и послушно зашлепала вслед за магом.

Идти по дну оврага оказалось очень удобно. Оно было сухим и каменистым. Но главное – можно было не бояться потерять направление. А потерять его было проще простого. Туман скрывал предметы, глушил звуки и не позволял ориентироваться. Рене хромал. Донимала рана на ноге. От ходьбы она вскрылась и понемногу кровоточила. Сквозь повязку проступило тёмно-багровое пятно, которое постепенно увеличивалось. Но дети не останавливались. Рене спешил. Правда, он сам не знал, куда. Просто его угнетала эта безлюдная плоская равнина, уходящая за горизонт.

Потеплело. Туман растаял. Взошло солнце. А вместе с ним появилась тревога. Спрятаться было негде. Единственное, что скрывало их от недоброго взгляда – стены оврага, возвышающиеся по бокам. Овраг становился всё глубже, постепенно превращался в глубокую тёмную лощину. Через некоторое время дно стало рыхлым. Под ногами захлюпало. Остановившись, устроили привал.

– Дальше по оврагу идти нельзя? – вопросительно произнесла Сайка.

– Пожалуй, – рассеянно пробормотал мальчик. Его сейчас больше интересовала рана на ноге, которую он внимательно рассматривал, оторвав пропитанную кровью тряпку.

– Нет, правда. Смотри, теперь на дне остаются следы.

Рене встрепенулся и посмотрел по направлению её взгляда: “Растяпа. Непростительная оплошность! – подумал он, – Это всё голод. Он мешает сосредоточиться”. Однако он решил не расстраивать Сайку:

– Вчера был дождь. Если мы пойдём верхом, наши следы всё равно останутся на мокрой земле. По оврагу, по крайней мере, быстрее. Но мы всё равно должны будем выйти из него.

– Почему?

– Видишь, овраг понемногу сворачивает назад, на запад. Следуя этим путём, мы сделаем большой крюк и вернёмся почти туда, откуда начали свой путь.

Поднявшись, дети выбрались из оврага. Плоская как стол равнина лежала перед ними. На севере высились горы. Сайка поразилась, насколько далеко они ушли от них. В животе щемило от нестерпимого чувства голода. Голова немного кружилась. Она чувствовала себя усталой и совсем разбитой. Пытаясь подавить нарастающее чувство безысходности, она бросила на Рене влажный взгляд, полный страдания. Рене ободряюще улыбнулся в ответ.

– А где река? – удивилась Сайка.