И дождалась! Вдалеке показался большой фургон, гружённый рыбой, — лиса сразу это поняла, потому что на его бортах были нарисованы самые разные рыбы. Кума быстро нацепила себе на хвост заранее припасённую ею табличку — «Цена 1000 крон» — и растянулась посреди дороги.

— Тпру! — радостно закричал возница, увидев лису. — Лиса!.. Эге, она стоит тысячу крон! Мне сегодня чертовски повезло!

Он бросил лисицу в свой фургон под брезент и поехал дальше. Лисица огляделась, потом приподнялась. Странно: запаха рыбы она не чувствовала. Однако фургон был полон рыбы — ошибки тут не могло быть: в нём были сложены круглые жестяные коробки и на каждой нарисована какая-нибудь рыба.

«Ага, они в пальто! — решила лисичка. — Но я их всё равно выцарапаю».

Она схватила самую большую коробку и попыталась её открыть. Но у коробки не оказалось ни ручки, ни крючка, ни дна, ни покрышки, ни сучка, ни задоринки.

— Что за новые новости! — тихо возмущалась кума. — Ведь мне случалось открывать всё — окна, двери, горшки, крынки, кладовые, курятники, — а эту проклятую штуковину открыть не могу! Но ведь как-то она открывается! Ни за что не поверю, что люди едят рыбу вместе с коробками…

Она кусала банку зубами, царапала её когтями, но всё безуспешно. Тогда в великой досаде она швырнула банку об пол фургона.

— Пропади всё пропадом с такими изобретениями!

Банка покатилась, стукнулась о другие, и в фургоне поднялся такой грохот, что возница с испугом заглянул под брезент. Но лисы там уже не было. Только хвост её мелькнул в придорожных кустах.

Скрывшись в густом лесу, кума принялась ругаться:

— Опять просчёт, опять ошибка! Теперь мне просто стыдно будет показаться среди порядочных лисиц. А ещё нацепила на хвост эту бумажку: «Цена 1000 крон», когда на самом деле грош мне цена!

Схватив табличку, она долго рвала её на мельчайшие клочки и в конце концов немного успокоилась.

— Пусть мне больше не рассказывают сказки! — воскликнула она. — Да, все эти басни годятся только для Еника и детей его возраста. А современная, образованная лисица должна понимать, что все эти басни насквозь лживые. И вообще никуда не годятся, потому что от сказки даже сверчок сыт не бывает. Надо действовать иначе. Лиса нашей эпохи должна идти в ногу с прогрессом, и жизнь свою ей следует устраивать с удобствами и комфортом, используя все новейшие достижения современной техники!

Итак, наша кума не намерена была жить дальше, как в сказке. Она решила добывать пропитание каким-нибудь новым способом. Но легко решить, нелегко выполнить. Потратив весь день в бесплодных раздумьях, лиса вечером опять поплелась к знакомому домику, чтобы опять послушать сказку.

Но в тот вечер лесник рассказывал не про лисиц, а про какого-то барашка, из ушей которого сыпались золотые дукаты, когда он отряхивался.

Лису эта сказка совсем не заинтересовала, и она уже хотела уйти, когда лесник начал рассказывать о волшебном столике:

— «…стоит только приказать этому столику: «Накройся!» — и тотчас на нём появляется множество самых отменных кушаний…»

Наша кума навострила уши.

— Вот бы нам такой столик! — мечтательно произнёс сын лесничего. Отец ответил:

— А у нас есть. Я получил его в подарок от дедушки, и вся наша семья очень долго ничего другого и не ела, кроме того, что появлялось на волшебном столике. Но все эти угощения были уж чересчур сладкие и в конце концов очень нам надоели. Так что мы с радостью вернулись к нашим кнедликам, кашам и картофельным галушкам, чтобы не испортить желудок волшебной пищей. А столик спрятали подальше от соблазна в сарай. Он и теперь там валяется среди старой рухляди. Может, видел маленький столик, выкрашенный зелёной краской?..

Дальше кума слушать не стала. Глотая слюнки, она осторожно подобралась к сараю. Как раз в это время прислуга лесничего вошла туда, неся в руках что-то завёрнутое в масляную бумагу. Потом она вышла — уже без пакета — и не заперла за собой дверь.

— Всё идёт чудесно! — пробормотала лисица. И, едва прислуга вошла в дом, лиса вошла в сарай.

Через минуту она уже бежала по лесу, унося волшебный столик поглубже в чащу.

Столик был довольно тяжёлый, но лиса, согнувшись до земли, упорно волокла его всё дальше, пока не набрела на маленькую одинокую полянку, защищённую от посторонних глаз густым ельником.

Здесь она остановилась, чтобы испытать волшебные качества своей добычи. Минутку она внимательно осматривала столик, а потом, подгоняемая аппетитом, нетерпеливо крикнула:

— Столик, накройся!

Но столик будто не расслышал. Он и не подумал накрыться.

— Я кому говорю, накройся! — снова приказала лиса.

Но столик притворился, будто он уже спит, и не накрылся.

Кума тут вовсе рассердилась.

— Ты накроешься или нет, безобразник? — завопила она, схватилась за ручку ящика и стала изо всех сил трясти стол.

И тут столик накрылся. Точнее, столик открылся: ящик выдвинулся, и в нём мелькнул какой-то пакет, завёрнутый в масляную бумагу. Приятный запах тотчас ударил в лисьи ноздри.

Кума схватила пакет, с нетерпением его развернула и, увидев его содержимое, пустилась в радостный пляс. Неудивительно: перед голодной лисонькой лежали пять больших кусков ливерной колбасы, которую она ещё ни разу не пробовала, но горячо полюбила за её неотразимый запах.

— Ура! — возликовала лиса. — Ура! Ура! Ура! Наконец-то я обеспечена едой! Хватит тяжёлых поисков добычи, довольно с меня опасных путешествий к жилью человека. Довольно ломать голову, искать способов, как провести других зверей, хватит кривляться перед глупым возницей. Конец трудностям и труду — теперь для меня наступила сладкая пора безделья. Отныне буду весь день валяться в норе, а когда проголодаюсь, прикажу столику накрыться. Ура! И ещё раз ура!.. А теперь покушаем.

Лиса с превеликим аппетитом съела все пять кусков колбасы, а обёртку заботливо спрятала — на память.

Потом, взвалив столик на спину, она отнесла его в свою нору. При этом она всю дорогу улыбалась и приплясывала. А при мысли, как будут ей завидовать другие лисицы, ей пришлось поставить столик на землю, вдоволь похохотать, попрыгать и лишь после этого идти дальше.

На другой день, едва проснувшись, наша кума окликнула пролетавшую сороку и попросила её навестить всех лисиц в округе и передать им её, кумушкино, приглашение: пусть все они нынче вечером пожалуют к её дому на большой дружеский пир. И ещё — пусть весь день ничего не едят, чтобы оставить в животе побольше места для тех редких, чудесных лакомств, которые она, кума, приготовила для своих рыжих сестёр и братьев.

Пока сорока облетала все лисьи норы, наша кума всё охаживала свой волшебный столик — то гладила его, то говорила ему что-нибудь приятное, чтобы у него до вечера не испортилось настроение. Ей сто раз хотелось, не дождавшись гостей, попробовать колбаски. Но она всё-таки выдержала характер.

Сорока оказалась отличной зазывалой. Первые любопытные лисицы явились уже в полдень, а к трём часам полянка перед кривым дубом сплошь рыжела от лисиц. Здесь были лисы всех ростов и возрастов: и лисы-мамы с тремя, пятью и даже восемью лисятами, и лисы-бабушки, и лисы-дедушки. Некоторые старые и уже немощные лисы прибыли верхом на своих молодых родственниках.

Можно сказать с уверенностью, что во всей округе в тот час нельзя было бы встретить ни одной лисицы — все собрались вокруг норы нашей кумушки и с нетерпением ожидали её появления. Все они с утра ничего не ели, некоторые — следуя совету кумы, многие — поневоле, потому что просто не могли в тот день добыть себе пищу. Поэтому неудивительно, что в пять часов всё сборище единогласно пожелало приступить к угощению.

Кума Лиса, увидев, что вряд ли ещё кто-нибудь придёт, вынесла столик. Среди собравшихся пробежал лёгкий шёпот; лисицы, стоявшие сзади, вытягивали шеи, мамы брали на руки маленьких лисят, а молодые лисы подсаживали себе на спину стареньких бабушек и дедушек, чтобы всем было видно.

Кума Лиса взяла слово. Когда толпа умолкла, она начала торжественным голосом:

— Друзья! Собратья! Я созвала вас для того, чтобы вы разделили со мною мою удачу. На днях один знакомый волшебник за мою великую мудрость и за образцовый порядок в моей норе наградил меня вот этим столиком. Не думайте, пожалуйста, что это какая-нибудь старая рухлядь. Нет, этот необычайный столик по моему приказу даст нам пакет с пятью кусками ливерной колбасы. А приказывать ему можно хоть миллион раз. И, поскольку сама я не лакомка, прошу вас, дорогие собратья, разделить со мною эти редкостные дары. Но прежде я хочу, чтобы вы осмотрели эту бумагу и верёвочку — в бумагу колбаса была завёрнута, а верёвочкой завязана. Теперь сами видите, я вас не обманываю.