– Позвольте представить вам мою дочь, – сказал король. – Принцесса Хильда.

Принцесса Хильда была тоже старенькая. Если бы Чармейн не знала, что она дочь короля, то решила бы, что они с королем ровесники. Главное отличие между ними состояло в том, что принцесса выглядела в два раза царственнее короля. Она была крупная, в отца, с очень аккуратной серо-стальной прической и в твидовом костюме – таком простом и такого скучного твидового цвета, что Чармейн сразу поняла: это очень аристократический костюм. Единственным ее украшением было массивное кольцо на старческой руке со взбухшими венами.

– Какая прелестная собачка, – твердо и безапелляционно постановила принцесса. – Как ее зовут?

– Потеряшка, ваше высочество, – выдавила Чармейн.

– Давно ли она у вас? – спросила принцесса.

Чармейн сообразила, что принцесса беседует с ней, чтобы успокоить, и от этого разволновалась еще сильнее.

– Нет… э-м-м… то есть… – промямлила она. – Дело в том, что она бродячая. Ну… это… дедушка Вильям так говорит. Наверное, она у него недавно, потому что он даже не знал, что она… э-м-м… су… ой, в смысле, девочка. Вильям Норланд, вы его, наверное, знаете. Чародей.

На это король с принцессой хором сказали «О!» – а король спросил:

– Надо полагать, вы родственница чародею Норланду, милочка?

– Он наш большой друг, – добавила принцесса.

– Я… м-м… вообще-то он двоюродный дедушка моей тетушки Семпронии, – призналась Чармейн.

Почему-то обстановка после этого стала гораздо теплее. Король с явным интересом спросил:

– Полагаю, вы не знаете, как сейчас чувствует себя чародей Норланд?

Чармейн помотала головой:

– К сожалению, нет, ваше величество, но, когда эльфы его забирали, он выглядел просто ужасно.

– Неудивительно, – заявила принцесса Хильда. – Бедный Вильям. А теперь, мисс Бейкер…

– А… а… пожалуйста, называйте меня Чармейн, – пролепетала Чармейн.

– Очень хорошо, – снизошла принцесса. – Нам пора перейти к делу, дитя мое, поскольку вскоре я должна покинуть вас, чтобы встретить гостью.

– Моя дочь уделит вам около часа, – сказал король, – и объяснит, чем мы заняты в библиотеке и как вы поможете нам наилучшим образом. Дело в том, что по вашему почерку мы заключили, что вы довольно молоды и, видимо, по этой причине не обладаете достаточным опытом. – Он наградил Чармейн неотразимой улыбкой. – Мы так признательны вам за то, что вы предложили нам помощь, милочка. Никому и в голову не приходило, что нам надо помочь.

Чармейн почувствовала, как к щекам приливает жар. Она понимала, что позорно краснеет.

– Рада служить, ваше… – с усилием пробормотала она.

– Пододвиньте кресло к столу, – перебила ее принцесса Хильда, – и приступим к работе.

Когда Чармейн поднялась и потащила тяжелое кресло по ковру, король предупредительно заметил:

– Надеемся, вам не будет слишком жарко у самого огня. Пусть сейчас и лето, но мы, старики, вечно мерзнем.

Чармейн по-прежнему бил холодный озноб.

– Ничуть, сир, – отозвалась она.

– По крайней мере Потеряшка очень довольна, – сказал король, показывая на собачку узловатым пальцем.

Потеряшка перекатилась на спину, болтая в воздухе всеми четырьмя лапками, и купалась в волнах тепла от жаровни. Ей явно было куда веселее, чем Чармейн.

– За работу, отец, – сурово приказала принцесса Хильда. Она взяла очки, висевшие на цепочке на шее, и поместила их на аристократический нос. Король взял пенсне. Чармейн взяла собственные очки. Если бы она так не нервничала, то захихикала бы от такого зрелища.

– Итак, – провозгласила принцесса, – у нас в библиотеке есть книги, бумаги и свитки пергамента. Мы с отцом трудились над каталогом всю жизнь и сумели описать приблизительно половину книг – по заглавию и по авторам, – и снабдили каждую номером, а также краткой аннотацией. Отец продолжит заниматься этим, а вы возьмете на себя мою главную обязанность – каталогизировать документы и свитки. К сожалению, я только-только приступила к этому. Вот мой список.

Она открыла объемистую папку, полную бумаг, исписанных элегантным, похожим на паутинку почерком, и разложила их перед Чармейн.

– Как видите, у меня несколько главных разделов: «Семейные письма», «Хозяйственные документы», «Исторические записи» – и так далее. Ваша задача – разобрать каждую стопку бумаг и решить, к какому разделу отнести каждый документ. Затем пишете аннотацию в соответствующем разделе, после чего аккуратно кладете бумагу в одну из этих коробок с ярлыками. Пока что все ясно?

Чармейн, которая подалась вперед, чтобы взглянуть на красиво написанные перечни, испугалась, что кажется страшной дурой.

– Как мне поступить, мэм, – спросила она, – если я обнаружу документ, который не подходит ни под один из разделов?

– Очень хороший вопрос, – отметила принцесса Хильда. – Мы надеемся, что вы обнаружите очень много бумаг, которые не подходят под нашу классификацию. Найдя такой документ, немедленно проконсультируйтесь с моим отцом на тот случай, если это важная бумага. Если нет, положите ее в коробку с ярлыком «Разное». Итак, вот ваша первая порция документов. Я посмотрю, как вы их разбираете, чтобы увидеть, как пойдут у вас дела. Вот чистая бумага для списков. Чернила и перья здесь. Прошу, начинайте.

Она подтолкнула к Чармейн связку потрепанных бурых писем, перевязанных розовой ленточкой, и выжидающе откинулась на спинку кресла.

В жизни не получала такого отвратительного задания, подумала Чармейн. Она дрожащими руками развязала розовый узел и попробовала немного разгладить письма.

– Берите каждый документ за противоположные углы, – предупредила принцесса Хильда. – Не тяните слишком сильно.

Ну и ну, подумала Чармейн. Она покосилась на короля, который взял себе обветшалую книгу в кожаном переплете и внимательно перелистывал ее. Я надеялась, что это поручат мне, подумала Чармейн. Она со вздохом бережно развернула первое ломкое бурое письмо.

– Моя драгоценнейшая, роскошная, чудесная, любимая, – прочитала Чармейн. – Я так кошмарно скучаю по тебе… – Гм, – сказала она принцессе Хильде. – Нет ли у вас специальной коробки для любовных писем?

– Конечно есть, – ответила принцесса. – Вот она. Запишите дату и имя отправителя… кто это, кстати?

Чармейн заглянула в конец письма.

– Гм… Тут написано «Большой Дольфи».

Король с принцессой хором сказали: «Ну-ну!» – и рассмеялись, причем король расхохотался от души.

– Значит, это письма моего отца моей матери, – сказала принцесса Хильда. – Моя мать умерла уже много лет назад. Впрочем, неважно. Внесите в список.

Чармейн посмотрела, в каком состоянии бумага – ломкая, бурая: да, лет и вправду прошло много-много. Чармейн показалось странным, что король не возражает, чтобы она читала его письма, – но ни короля, ни принцессу это, очевидно, ничуть не смущало. Наверное, царственные особы устроены не так, как обычные люди, подумала Чармейн, заглядывая в следующее письмо. Оно начиналось словами: «Милый мой неотесанный толстячок». Да уж. Чармейн прилежно принялась за дело.

Некоторое время спустя принцесса встала и аккуратно задвинула кресло под стол.

– Вполне удовлетворительно, – постановила она. – Я должна идти. Скоро появится моя гостья. Я по-прежнему жалею, отец, что не имела возможности обратиться к ее мужу.

– Дорогая, даже и не думай, – отозвался король, не поднимая головы от своих заметок. – Это было бы посягательство на чужое. Он же не наш придворный маг.

– О, это мне известно, – сказала принцесса Хильда. – Однако мне также известно, что в Ингарии целых два придворных мага. А наш бедный Вильям болен, возможно смертельно.

– В жизни нет места справедливости, дорогая, – сказал король, продолжая скрипеть пером. – Кроме того, Вильям ничего не добился – не более, чем мы сами.

– Это я тоже знаю, отец, – сказала принцесса Хильда и вышла из библиотеки.

Дверь закрылась за ней с тяжелым стуком.

Чармейн склонилась над следующей пачкой бумаг, изо всех сил притворяясь, будто не слушает. Ей показалось, что этот разговор не для посторонних ушей. Эта пачка была сложена и перевязана так давно, что листы слиплись друг с другом – сухие, буроватые, словно осиное гнездо, которое Чармейн как-то нашла дома на чердаке. Она принялась прилежно разлеплять слои.

– Кгхм, – сказал король. Чармейн подняла голову и увидела, что он ей улыбается, – перо повисло в воздухе, а пенсне посверкивает в ее сторону. – Я вижу, вы весьма деликатная барышня, – сказал он. – И наверняка почерпнули из нашего нынешнего разговора, что мы – и с нами ваш дедушка Вильям – ищем весьма важные документы. Классификация, которую разработала моя дочь, подскажет вам, что именно следует искать. Ключевые слова – «сокровищница», «доходы казны», «золото» и «Эльфийский Дар». Если вы обнаружите упоминания о каком-то из этих предметов, милочка, обязательно сразу же скажите мне.