Женщина в нерешительности посмотрела на Мэй, будто спорила сама с собой.
— Вот…
Она извлекла из-под плаща пригоршню песка и подула на нее. Песчинки разлетелись и легли волнами, образуя тут пригорок, а там ложбину. Возле большой черной кляксы поднялись миниатюрные черные скалы. По другую их сторону ниткой вилась дорожка, а вдоль нее стояли малюсенькие города. В каждом был один крошечный дом, а рядом стояла фигурка в плаще.
Женщина провела вдоль дороги острым ногтем.
— Это один путь. Но если ты его выберешь, держись подальше от городов. Большинство духов боятся живых. Едва они тебя увидят, сразу позовут Буккарта. Возле Аниматрона тебе повезло, потому что вокруг были недавно умершие. Но дорога — другое дело. Она слишком опасна.
Утешительница показала на полоску черных скал.
— Этот путь короче, но на склонах много селений. Очень уж оттуда красивый вид. Это самый престижный жилой район, и там тебя заметят еще быстрее, чем на дороге.
Она задумалась. Острый ноготок поплыл над узкой полоской, окружавшей странную черную кляксу.
— Да. Лучше всего идти по берегу. Но ты должна оставаться в тени скал, чтобы сверху тебя никто не видел. В скалах полно пещер. Это Катакомбы. Некоторые из них тоже ведут в Грот. Но смотри не сверни туда. Любой ценой держись от них в стороне.
— П-поч-чему?
— Мы не знаем, кто там шныряет. Но, боюсь, что бы там ни было, это очень коварная штука. Ни одна Утешительница еще не отважилась пойти туда и выяснить.
Мэй кивнула. В стране Навсегда все было очень коварным. От этого у нее уже голова шла кругом. И с каждым словом женщины далекий дом становился все дальше и дальше.
Утешительница провела пальцем по берегу и остановилась там, где скалы уходили в сторону от моря. Ее лицо снова омрачилось.
— Мэй. Повторю еще раз. Если духи Северной фермы хотят, чтобы ты к ним пришла, не думаю, что ты сможешь этого избежать. Поэтому я должна тебя предупредить. Говорят, что наш мир сильно изменился. Как знать, может, северные духи тоже переменились. Я не могу разглядеть, вижу одни лишь тени, но до меня доходят странные слухи. Не исключено, что тут замешан Бо Кливил. Нас всех ожидают темные времена.
Утешительница сокрушенно покачала головой.
— Тебя окружает опасность. Я не могу как следует рассмотреть далекое будущее. Но тебя ждет горе. Ты будешь терять друзей. Бедняжка.
— Но у меня нет друзей… — прошептала Мэй и покраснела.
— Их больше, чем ты думаешь.
В глазах девочки заблестели слезы. Мэй посмотрела на просторы карты. Она еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.
— Я не могу. У меня не получится. Должен же быть какой-нибудь другой способ.
Утешительница смотрела на нее прекрасными грустными глазами и молчала.
В облаках прозвенел звонок. Утешительница, все еще погруженная в мрачные мысли, похлопала Мэй по плечу.
— Прости, но твое время кончилось.
Дверь в форме девочки снова открылась, и женщина повела рукой в ее сторону. Мэй заплакала.
— Я не могу. Пожалуйста!
— Мэй.
Утешительница приподняла ее подбородок и посмотрела девочке в глаза.
— Ты помнишь?
В руке у нее появилась фотография с Мэй и Пессимистом в лесу. Та самая, которая выпала из учебника и вызвала столько насмешек. Сейчас казалось, что все это произошло сотню лет назад. Пессимист стоял перед Мэй, защищая девочку, точно бесстрашный лев. Мэй протянула руку и тронула картинку. Она оказалась настоящей.
— Возьми. Это мой подарок.
Мэй крепко сжала фотографию в руке.
— Ты была воительницей. Не забывай, ты и есть — та самая девочка. Ты смелее, чем думаешь. Помни об этом. Ты проиграешь, только если забудешь.
Мэй решительно кивнула. Утешительница наклонилась, поцеловала ее в щеку и снова накинула на голову капюшон. Ее лицо скрыла тьма.
Все исчезло, и Мэй осталась одна.
Глава четырнадцатая
Погоня
Таблички с надписью «Выход» вывели Мэй в узкий переулок, где ее ждали Усик и Тыквер. Теперь, когда Мэй узнала, что Тыквер ее спас, было стыдно смотреть ему в глаза. Ведь она так скверно с ним обходилась. Девочка, понурив голову, прошла мимо призрака и забралась в корзину.
— Что сказала Утешительница? — спросил Усик.
— Мне нужно попасть в Призрачный город.
— Ох-хо-хо, — засокрушался Тыквер, кусая пальцы.
Усик помрачнел.
— И как же, по ее мнению, ты туда попадешь? Для тебя опаснее Призрачного города в целом Навсегда не найти!
— Мне нужно найти там кое-что.
Мэй обхватила руками колени.
— И ради какого же сокровища ты туда пойдешь?
— Ради Книги Мертвых.
— Книга Мертвых? Первый раз слышу.
— Она сказала, сначала мне нужно в Грот Девяти Татей, — тихо и неуверенно добавила Мэй, начиная сердиться. — Там живет один дух, который мне поможет.
— Еще того лучше! Девять Татей! Одна ты туда точно не дойдешь. Это безнадежно, и точка! Ты ничего не знаешь о мире духов. А если бы и знала, все равно Тати — гиблое место. Для всех и каждого.
Усик и Тыквер подняли корзину и зашагали дальше по переулку. Усик задумчиво жужжал.
— Я считаю, с тобой должен кто-то пойти. — Он еще немножко пожужжал. — Тыквер, ты проводишь ее.
— Но я…
— Никаких «но».
— Но… а вы разве не можете?
— Я конечно же не могу. У меня пчелы.
— Но я боюсь города. После озера я стал совсем плох… — Он притворно закашлял. — Боюсь, у меня еще и гайморит.
— Тыквер, у тебя нет гайморовых пазух! Ззззз. Ты идешь с Мэй. Вернешься, когда поможешь ей найти Книгу. А сейчас, жжжжж, хватит об этом, а то еще услышит кто-нибудь.
Они дошли до конца переулка и вышли на Бульвар. Мэй зарылась поглубже в одежду. Она чувствовала, как трясется корзина со стороны Тыквера.
— Да перестань же, Тыквер! Возьми себя в руки. На нас все смотрят.
Тот по-прежнему дрожал.
— Да, господин Усик.
Сквозь щелки в одежде Мэй видела, что они вышли на городскую площадь. Вокруг сновали духи.
— Эй, кучер! — позвал Усик.
Они остановились и пошли в другую сторону, где ждала черная карета. Мэй уже разглядела колеса и вдруг…
— Смотри, куда летишь, Тык…
Тыквер со всего маху на что-то налетел. Корзина упала, Мэй выкатилась из нее и шлепнулась на мостовую. Девочка вскочила на ноги и огляделась.
На улице стало тихо, как в гробу. Все духи замерли и уставились на Мэй. Она попятилась к корзине, будто надеялась, что заберется обратно и все про нее забудут.
Внезапно тишину разорвал визг женщины в темно-сером платье. Что тут началось!
Духи орали, вопили, завывали, стонали и стенали. Они метались, налетали друг на друга, врезались в кареты и стены. Одни просачивались в двери домов, чтобы спрятаться, другие свешивались из окон, чтобы узнать, что тут за шум. Гремели, опускаясь, навесы над окнами магазинов, кареты неслись по мостовой прочь. Продавец сувениров сунул в рот свисток и, встретившись взглядом с Мэй, дунул в него что было силы, а потом спрятался под свой киоск.
— Нам лучше поторопиться! — Усик схватил корзину и бросился вперед. Потом замер и обернулся к Мэй и Тыкверу. — Чего вы ждете? Бежим!
Мэй едва поспевала за призраками. Тыквер и Усик летели впереди, а за ними тянулся след из разбросанной одежды. Усик бросил корзину Тыкверу, а сам начал рыться в карманах.
— На всякий случай всегда ношу тележетон. Вот бы только его… Сюда! — Он показал на светящуюся телефонную будку, которую Мэй заметила утром.
Они свернули. По пути Усик лихорадочно рылся в карманах. Беглецы остановились возле кабинки.
— Что вы ищете?
Усик не ответил.
— М-мы н-не можем вернуться п-пешком, — заикаясь, объяснил Тыквер. — Н-н-нам н-н-надо в т-т-т-телепорт.
— Но как…
До них донесся далекий шум, и слова застряли у девочки в горле. Мэй и Тыквер переглянулись.
— Ох ты! Ах ты батюшки! Буккарт! И вот именно сейчас я и потерял… — Усик еще быстрее зашарил в карманах.
Вне всяких сомнений, шум приближался. Теперь в нем явственно слышался подвывающий лай. Мэй и Тыквер вгляделись в песчаную даль за окраиной города. Там, над горизонтом, клубилось облачко пыли, такое крошечное, что девочке на миг показалось, будто она его придумала.
— Скорее! — Усик пихнул ее в будку с такой силой, что у Мэй перехватило дух.
Следом втиснулся Тыквер, а за ним и старик.
— Они всегда слишком тесные, — сказал Усик, продолжая рыться в карманах. — Ох!
Он посмотрел на пески, и его антеннки бешено закрутились. Мэй тоже взглянула в окошко. Буккарт, должно быть, летел с невероятной скоростью. Пыльное облако становилось все больше и больше.
— Проклятье! — Усик снова открыл дверь и протиснулся наружу. — Кажется, он был в другой мантии!
Он двинулся по длинному следу из одежды, который тянулся через пустыню обратно в город. Усик хватал то одну вещь, то другую и как угорелый выворачивал карман за карманом.