— А здесь, внутри Прорехи, это самая любящая пара на свете! — засмеялась Спящая Красавица. — Нет, вы только гляньте! — снова воскликнула она.

Мимо Майкла и Джейн семимильными шажищами прошествовал Великан. Голова его возвышалась над верхушками деревьев. На одном плече он держал огромную дубину, а на другом сидел смеющийся парнишка. Он дёргал Великана за ухо и громко хохотал.

— Это Джек — Покоритель Великанов. — Принцесса, высоко подняв голову, любовалась странной парочкой, Сегодня ночью они с Великаном закадычные друзья! А вот и Ведьмы пожаловали!

В тёмном небе над головами детей с шумом и свистом пролетели на мётлах крючконосые старухи с развевающимися по ветру седыми космами. Под громкие приветственные крики Ведьмы спланировали вниз и сразу попали в самую гущу толпы. Их обнимали, похлопывали по плечам, пожимали руки, а некоторые даже бросались к ним с поцелуями. Ведьмы улыбались беззубыми ртами и тоненько хихикали.

— Нынешней ночью их никто не боится, а они никому не причинят зла, — с трудом стряхивая с себя набегающий сон, мягко улыбнулась Спящая Красавица.

Она обняла Майкла и Джейн, и они втроём стояли и глядели на гомонящую, смеющуюся и танцующую ночную толпу сказочных существ. Повсюду мелькали Короли и Принцессы, Чудовища и Красавицы, Солдаты и Драконы, Малыши величиной с горошину и Великаны, упиравшиеся шапками в поднебесье. Все они дружелюбно улыбались и вежливо раскланивались.

— Освободите дорогу! Разойдитесь! Посторонись! — возвысился над шумом толпы звонкий голосок.

И вдали на дорожке показался Золотой Поросёнок. Он врезался в толпу, быстро перебирая короткими ножками: цок-цок-цок! В лунном свете посверкивали его золотые копытца. Поросёнок поднялся на задние ноги, а передними стал раздвигать густую толпу, продолжая выкрикивать:

— Проход! Освободите проход! Шевелитесь!

И толпа разделилась, будто пирог, разрезанный пополам. Все затихли и молча стояли по обеим сторонам дорожки, снимая шляпы, кланяясь, делая низкие реверансы. А посреди, высоко подняв голову, чинно шагала странно знакомая фигура в синем пальто со сверкающими серебряными пуговицами. На голове у Мэри Поппинс красовалась шляпка с бантом. Блеск её синих глаз не мог загасить даже ночной сумрак, а точёный носик был гордо вздёрнут. Толпа взорвалась приветственными криками. В воздух полетели шляпы, шёлковые чепчики, золотые короны и драгоценные диадемы. Казалось, что сама луна засияла йрче, разгоняя ночной мрак, и расплылась в радостной улыбке.

— Но почему здесь оказалась Мэри Поппинс? — удивилась Джейн. — Ведь она не из волшебной сказки!

— Да она и есть самая настоящая сказка! — воскликнул Альфред, преданно глядя на Мэри Поппинс. — Если бы она не открыла накануне книжки, никто из нас и не появился бы здесь! Мэри Поппинс — наш Почётный Гость! — протрубил он, высоко подняв хобот.

А Мэри Поппинс чинно вышагивала по дорожке, снисходительно раскланиваясь направо и налево. Она дошла до середины лужайки и вынула из сумочки маленькую гармонику. Золотой Поросёнок тут же достал из кармана флейту и заверещал:

— Дамы и кавалеры! Становитесь в пары! Танцы начинаются!

Все засуетились, задвигались. Заиграла гармоника, переливчато запела флейта. Кот запиликал на скрипке, а Сорок Семь Сорок застрекотали, подхватив хором весёлый припев:

Серьга фланелевый слон, раздувая хобот, затрубил что есть мочи. Пританцовывая, он подошёл к Спящей Красавице, которая никак не могла унять зевоту, и церемонно склонил большую ушастую голову.

— Позвольте пригласить вас, милая юная леди, — аукнул Альфред.

Она подала ему руку, и они закружились в медленном, нежном вальсе. Слон старался не отдавить Красавице крохотную ножку, а она, склонившись к нему на плечо, сладко спала.

Маленькие девочки водили хоровод вокруг толстого, неуклюжего Джорджи Порджи и, смеясь, выкрикивали:

— Поцелуй нас, Джорджи Порджи, поцелуй!

— Посторонись! — кричала Жена Фермера, громко топая вместе с Тремя Слепыми Мышатами, а те с трудом поспевали за ней, крепко ухватив друг друга за хвостики.

— И раз, и два! Прыжок! Поворот! И так, и эдак! Топ-топ-топ! — гчила Волка танцевать Красная Шапочка.

Волк, бедняга, неумело петлял ногами, смущённо поглядывая по сторонам. Он выглядел таким покорным, что Майкл и Джейн просто давились от смеха.

Они стояли в сторонке и глазам своим не верили. Тут перед ними возник Робинзон Крузо с зонтиком из шкуры козы под мышкой.

— Вы танцуете? — спросил он Джейн и, не дожидаясь ответа, потянул её в круг.

А к Майклу подскочил Пятница, и через мгновение оба бойко топали ногами и подпрыгивали в бешеном дикарском танце.

— Кто это с Голубым Утёнком? — спросила Джейн.

— Не узнала? — засмеялся Робинзон Крузо. — Это же Гусь-простак! Слышишь его песенку?

Гусь широким крылом прижимал к груди Голубого Утёнка, и они, приплясывая, напевали:

— А вон там ваша Пинни с Золушкой! — кивнул Робинзон Крузо.

Джейн быстро оглянулась. Их старая лоскутная Пинни скользила в грациозном танце, гордая тем, что рядом с нею такая нарядная и красивая леди.

На просторной лужайке было уже тесно от танцующих пар. Здесь собрались чуть ли не все сказочные героц

— Джейн, ты счастлива? — крикнул Майкл, галопом проносясь мимо неё.

— Да, очень! — откликнулась Джейн, уверенная, что ещё никогда ей не было так хорошо, как этой ночью.

А музыка играла всё громче, всё быстрее и уже гремела с неистовой и дикой силой, заглушая голоса, топот ног, трубный зов слона Альфреда и восторженный рёв Льва и Единорога. Безудержная мелодия реяла над деревьями, таяла в тёмном небе и, долетая до звёзд, возвращалась на землю продолжительным эхом. Мэри Поппинс, надменно оглядывая танцующих и едва касаясь клавишей, наигрывала на гармонике. Флейта Золотого Поросёнка не умолкала ни на секунду. Кот, раскачиваясь и насвистывая в такт, с превеликим рвением водил смычком по струнам скрипки. Хор из Сорока Семи Сорок трещал так, что у всех закладывало уши.

В этом громком шуме веселья почти потонул долгий, гудящий звон.

— Что это? — спросила Джейн, стараясь перекричать неутихающий гомон. /

— Бьют часы, — сказал Робинзон Крузо. — Это уже Шестой Удар.

Они на мгновение остановились, прислушиваясь к отдалённому звону. Биг-Бен считал Время.

Бом! СЕМЬ!

А музыка гремела, не умолкая.

Бум! ВОСЕМЬ!

А танец становился всё быстрее и быстрее.

Бам! ДЕВЯТЬ!

Теперь, казалось, и деревья пустились в пляс, помахивая длинными ветвями.

Бом-бам! ДЕСЯТЬ!

Всё смешалось. Лев и Единорог. Волк и Ягнёнок. Друг и Враг. Тьма и Свет!

Бам-бум! ОДИННАДЦАТЬ!

Ещё мгновение! Время, крылатое время, не улетай! Как короток промежуток между Старым и Новым годом! И всё-таки мы будем жить долго и счастливо!

Бам-бов-бум!

ДВЕНАДЦАТЬ!

Последний удар часов прозвучал в тишине. Голоса смолкли. Словно в густом тумане, тенями пронеслись мимо детей сказочные гости ночного празднества. Джек и Великан. Панч и Джуди. Шалтай-Болтай и Три Слепых Мышонка. Лев и Единорог. Златовласка и Красная Шапочка. Золушка и Ведьмы. Робинзон и Пятница. Они скользили по траве, струились по воздуху и, казалось, таяли в лунном свете.

Джейн и Майкл остались одни. Они стояли, взявшись за руки и растерянно оглядываясь.

Стихла сказочная музыка, потерялась в отчётливом звоне колоколов. Эти звоны-перезвоны неслись к ним с каждой городской башни. Гудел Биг-Бен. Откликался собор Святого Павла. Им вторили колокола церкви Святой Бригитты. Отвечал всем Вестминстер…

Но все эти густые и звучные голоса перекрывал радостный, ясный и настойчивый звон домашних часов.

Тон-тон-тон! — дружелюбно позванивали часы. Тин-тин-тин! — настойчиво звали они, переплетаясь с чьим-то таким знакомым голосом.

— Кто хочет сдобных булочек? — громко и требовательно спросил голос.

Джейн и Майкл одновременно открыли глаза и недоумённо огляделись вокруг. Они лежали в своих кроватях под стёгаными пуховыми одеялами, а рядом с ними в своих кроватках пыхтели во сне Джон и Барбара. В камине весело пылал огонь. Сквозь окно в детскую струился утренний свет. А за окном откуда-то издалека доносился серебристый звон колокольчика.

— Ещё раз спрашиваю: кто хочет сдобных булочек? Никто меня не слышит? А разносчик булочек уже идёт по переулку!

Ошибиться было нельзя. Это голос Мэри Поппинс! И звучит он на последней нотке терпения.