Видит Азраил, что у столетнего деда так просто не возьмешь душу, да и сам стал хлопать. Хлопает и приговаривает:

Наплясался дед, устал, сел за стол, ест, пьет, поет песни. Азраил все это видит и говорит себе: «Завтра приду и возьму его душу. Теперь-то я знаю, где он бывает». И Азраил ушел к другим людям, забирать их души.

А столетний дед попировал как следует и лег спать. Утром проснулся, вспомнил, что за ним должен Азраил прийти, и заспешил к другим своим внукам.

Так он стал ходить то к одному внуку, то к другому, и везде ему были рады. Радовался и дед, да и забыл совсем о том, что должен умереть.

Говорят, что он и сейчас жив и ходит уже в гости к прапраправнукам, и все они ему рады. А Азраил и по сей день никак не может забрать у него душу, потому что в душе у того старика живет радость: он для себя спит, а для других сны видит.

А с радостью Азраил бороться не может. Недаром в народе говорят: «Да увидеть вам радость своих детей!»

Пожелаем же и мы друг другу увидеть радость своих детей и жить так же долго, как трудолюбивый сапожник!

Было так или не было, только жил в столичном городе сапожник. Он с самого утра и до позднего вечера латал на знойном базаре потрепанную обувь, а потом на заработанные за день пять-шесть монет покупал для своей семьи два чурека, кусок овечьего сыра, зелень, овощи, фрукты и все приносил домой.

Несмотря на свою бедность, сапожник по характеру слыл в городе самым веселым и гостеприимным человеком. Каждый раз, вернувшись с работы, он смывал с лица базарную пыль и садился вместе с женой за еду, а после брал теп с маленькими колокольчиками, ударял пальцами по его поверхности и до глубокой ночи пел и танцевал со своими домочадцами.

Пусть пока сапожник веселится, я расскажу вам о шахе Аббасе.

Люди говорят, что шах Аббас любил в одеянии дервиша в ночную пору ходить по своей столице и самолично проверять, кто не спит в такое позднее время и чем занят.

И вот однажды, когда шах Аббас прохаживался переодетым по тем магалам, где ютились ветхие дома бедняков, он неожиданно заметил, что в одном доме горит очаг, а из самого дома разносятся песни, смех и шум пляски.

Любопытство взяло вверх. Шах Аббас подошел к дому и постучался в дверь. На стук вышел сапожник и, увидев перед собой незнакомца в нарядах дервиша, сказал:

– Доброй ночи, дорогой дервиш!

– Доброй ночи, сын мой! – ответил шах Аббас. – Целый день я бродил по горным тропам и очень устал. Разреши хоть полчасика отдохнуть в твоем доме.

Сапожник широко распахнул двери дома и сказал:

– Заходи, добрый дервиш. Пусть твой приход станет счастливым знамением для моей многочисленной семьи.

– Да пребудет счастье в твоем доме, – сказал шах Аббас в ответ и последовал за сапожником.

Хозяин дома провел его в комнату, посадил рядом с собой и стал угощать чуреком, сыром и водой. Шах Аббас поел, выпил воды и спросил:

– Сын мой, кто ты и чем занимаешься?

– Я простой сапожник, дорогой дервиш, – ответил сапожник. – С утра и до вечера мне приходится латать потрепанную обувь бедных горожан, а на заработанные за день пять-десять монет покупать пищу для моей семьи.

Посмотрел шах Аббас на бедно убранные комнаты, покачал головой и снова обратился к сапожнику:

– Если ты так беден, то почему же в твоем доме всю ночь слышатся песни, смех и танцевальные звуки тепа?

– Дорогой дервиш, по характеру я веселый и гостеприимный человек, -ответил сапожник. – Каждый день горе давит на мои плечи, чтобы скорее отправить меня под черное крыло Азраила. Но я не поддаюсь. Музыка, песни и танцы отгоняют смерть от моей семьи прочь. Поэтому я со своими домочадцами пою, веселюсь и танцую до глубокой ночи.

Выслушал шах Аббас бедного сапожника, встал и, поблагодарив за угощение, вышел на улицу.

На рассвете он вернулся во дворец, вызвал к себе главного везира и сказал:

– Пусть глашатаи передадут народу мой приказ: с сегодняшнего дня никто не должен заниматься ремеслом сапожника. Если кто нарушит мое повеление, того казню на дворцовой площади.

– Слушаю и повинуюсь, – сказал главный везир и тут же направился к глашатаям.

...Чуть свет сапожник взял свои инструменты и отправился на базар. Только он сел под деревом и вытащил из сумки иголку, нитку и шило, как у торговых рядов увидел шахских глашатаев.

– Эй, люди добрые! – кричали они. – Слушайте приказ шаха Аббаса. С сегодняшнего дня никто не должен заниматься ремеслом сапожника. В противном случае, виновник будет казнен на дворцовой площади...

Услышал бедный сапожник приказ шаха Аббаса, схватил свои инструменты, побежал домой, взял кувшин с водой, метлу и снова отправился на базар. На базаре он полил землю водой и подмел мусор. То же самое бедняк сделал и на центральных улицах города. Некоторые торговцы и домовладельцы пожалели сапожника и дали ему за труд по медной монете. Таким образом сапожник заработал около десяти монет и на эти деньги купил, как всегда, два чурека, кусок овечьего сыра, зелень, овощи, фрукты и отнес домой. Так поступал он каждый день.

Как-то шах Аббас снова переоделся в одежды дервиша и глубокой ночью вышел в город на прогулку. Вскоре он очутился возле дома бедного сапожника и опять увидел, что там горит очаг, а из открытого окна слышится веселая песня, смех и топот зажигательной пляски.

Удивился шах Аббас и громко постучал в дверь. На стук вышел сам сапожник. Он пригласил знакомого дервиша в дом, усадил рядом с собой и протянул ему кусок чурека с сыром и воду. Шах Аббас поел, попил и печальным голосом сказал:

– Сын мой, слышал я, что шах Аббас запретил заниматься ремеслом сапожника. Чем же ты промышляешь теперь?

– Да провалиться бы такому шаху сквозь землю! – со злостью и ненавистью ответил бедный сапожник. – Разве умный правитель такой приказ издаст? Как только до моего слуха дошли слова глашатаев, я быстро вернулся домой, взял кувшин с водой, метлу и снова вернулся на базар. Там и на главных улицах города я стал поливать землю водой и подметать мусор. Некоторые торговцы и домовладельцы пожалели меня и дали за мой труд по медной монете. На эти деньги я купил два чурека, кусок овечьего сыра, зелень, овощи, фрукты и отнес домой. Вот так я и промышляю целую неделю, дорогой дервиш.

Посидел шах Аббас у гостеприимного хозяина еще немного, а затем встал, попрощался со всеми и вышел на улицу.

Вернувшись во дворец, он вызвал главного везира и сказал:

– Пусть глашатаи передадут народу мой второй приказ: с этого дня никто не должен поливать водой и подметать мусор на базарах и улицах города. В противном случае, виновник будет казнен на дворцовой площади.

Рано утром, услышав о новом приказе шаха Аббаса, бедный сапожник вернулся домой, взял топор, веревку и отправился в лес. Там он нарубил дров, взвалил на спину тяжелую вязанку, принес на базар и продал за десять монет. На эти деньги он купил пищу для семьи и отнес домой. Затем, он снова взял топор и веревку, пришел в лес, нарубил дров, взвалил вязанку на спину и принес себе во двор, чтобы топить печь в зимнюю пору. Так поступал бедный сапожник несколько дней.

Через неделю шах Аббас опять переоделся в одежду дервиша и отправился в город на прогулку. Ровно в полночь он подошел к дому бедного сапожника и громко постучал в дверь.

Сапожник вышел на порог, увидел старого дервиша, пригласил в комнату, усадил рядом с собой и стал угощать чуреком, сыром и водой. Шах Аббас поел, попил и сказал сапожнику:

– Сын мой, слышал я, что шах Аббас запретил кому-либо поливать землю водой, подметать мусор на базарах и улицах города. Чем же ты занимаешься теперь?

– Да провалиться бы такому шаху сквозь землю! – с ненавистью ответил сапожник. – Разве умный правитель издаст подобный приказ? Как только до моего слуха дошли слова глашатаев, я быстро вернулся домой, взял топор, веревку и отправился в лес. Там я нарубил дров: одну вязанку продал на базаре, чтобы купить пищу для своей семьи, а другую отнес домой для топки в зимнюю пору. Вот так я и живу, дорогой дервиш.

Шах Аббас выслушал его, встал, поблагодарил за угощение и ушел во дворец.

Наутро он вызвал к себе стражников и сказал:

– Сходите сейчас же в лес и, если такой-то человек с топором и веревкой явится туда, схватите его и приведите ко мне.

– Слушаем и повинуемся, – ответили стражники и покинули покои шаха.

А между тем бедный сапожник взял топор, веревку и отправился в лес, но не успел он дойти до опушки, как стражники схватили его, связали и повели к шаху.

В то же самое время шах Аббас надел свои праздничные наряды и сел на золотой трон, который с двух сторон окружили везиры, векили и знатные вельможи. Чуть дальше стоял страшный чернокожий палач с обнаженной саблей в руке.