Последнее оказалось легко, потому что Нос спал, положив свою мохнатую морду на колени спящей Сони. А спал Нос потому, что тоже любил спать. А почему Нос любил спать, вы и сами догадаетесь, если прочитаете его имя задом наперёд…

Бабушка Маргарита Семёновна очень переживала, что ей досталась такая сонная внучка. Бабушка Маргарита Семёновна девочку Соню даже к доктору водила. Но пока тот её молоточком по коленке стучал, девочка Соня снова заснула, да так сладко, что доктор тоже начал зевать, отчего прозевал удар молоточком по самому себе.

– Ничего, перерастёт! – сказал доктор, дуя на раздутый палец. – Я в детстве тоже спать любил. Зато теперь я врач!

– Так это не опасно? – спросила бабушка.

– Давайте ей побольше морковки, – уклонился от ответа доктор. – В морковке много витаминов. И потом морковка так хрустит, что сильно не заснёшь…

С этими словами доктор достал из кармана халата морковку и с хрустом отгрыз кусочек.

Но только Соня не переросла. Если в детском саду она засыпала за манной кашей, то в школе начала засыпать за партой. Однажды она заснула в первом классе, а проснулась во втором. Но этого никто не заметил, потому что девочка Соня была очень умной и даже во сне отвечала правильно, а пела и рисовала ещё лучше. А главное, во сне она не хулиганила как некоторые, не подкладывала кнопки соседям и не обзывалась. За это её любили учителя и лишний раз не будили.

– Ну и чего тут хорошего? – спросите вы. – Так же можно всё проспать!

– А что всё? – в ответ спросим мы. – Футбол? Дискотеку? Компьютерную стрелялку? Бесконечный сериал по телеку? Бубнёж у подъезда? Дурацкий анекдот? Пиво в подворотне? Замужество длиной в полгода? Ссору с родителями?

Вот как раз всё это Соня и проспала. А остальное нет! Потому что на самом деле её звали не Соня, а София, что по-гречески означает мудрость.

Своё полное имя девочка Соня узнала, когда вместе с одноклассниками торжественно получала паспорт. По поводу этого события все скинулись и купили пять бутылок вина и две пачки сигарет, а вечером начали громко обпивать и обкуривать свои паспорта на школьном пустыре. И только Соня-София пошла домой и легла спать. Зато назавтра у неё не болела голова и не тошнило от пьяных поцелуев.

Потому что своевременный сон спасает человека от глупостей. А человек, который не делает глупостей, называется мудрецом!

Даже если его зовут не София…

Однажды маленький Жорик застал бабушку Лизу за странным занятием. Думая, что её никто не видит, бабушка Лиза перекатывала во рту леденец и перекачивалась с ноги на ногу. От этого ледяная конфета тарахтела о бабушкины пластмассовые зубы громче, чем хоккейная шайба о деревянный бортик. А бабушка Лиза прижмуривалась от удовольствия и плямкала губами. А потом доставала пальцами прозрачную ледышку и смотрела сквозь неё на лампочку. А потом снова совала за щёку и тарахтела дальше.

«Получается, бабушки тоже люди!» – подумал Жорик, и эта простая мысль ожгла его как горячая батарея и заставила полюбить бабушку Лизу ещё сильнее.

А бабушку не заставила, потому что бабушка любила Жорика так сильно, что дальше и любить некуда.

Внуки маленькие, а люди в автобус не помещаются.

Люди печалятся, а внуки на качелях качаются.

Внуки доверчивые, а люди не доверченные.

Люди ёрзают на стуле, а внуки на горшке уснули.

Внуки рисуют лодку, а люди пьют водку.

Люди докуривают окурки, а внуков тошнят куриные шкурки.

Внуки темноты боятся, а люди света сторонятся.

Люди пахнут потом, а внуки – компотом.

Внуки любят мороженое, а люди и без того отмороженные.

Но у бабушек не опускаются руки, потому что все люди – внуки!

Одна девочка берегла скакалку… Потом одна девочка берегла босоножки… Потом одна девочка берегла зрение… Потом одна девочка берегла зубы…

А пока берегла, незаметно превратилась в бабушку. Тут бы и порадоваться своим сбережениям. Но вот незадача! От прыгания на скакалке у бабушки прыгало давление. А в босоножки бабушку не пускали шишки на пятках. А зрение бабушка давно потеряла вместе с очками. А про зубы и говорить не приходится, потому что без зубов сильно не поговоришь…

Так спрашивается, на кой ляд одна девочка всё это берегла?

У одной бабушки была маленькая собака. Даже не маленькая, а очень маленькая – чуть-чуть длиннее карандаша с резинкой.

И у другой бабушки была собака, но очень здоровая, потому что не кашляла и помещалась под столом только с опущенными ушами.

Несмотря на это бабушки были совсем незнакомые. А как им познакомиться, если их собаки гавкали на разной высоте?

Но в один прекрасный день бабушкины собаки во время прогулки одновременно рванули к одинокому столбу и столкнулись на полной собачьей скорости.

От удивления здоровая собака укусила маленькую, для чего здоровой собаке пришлось встать на колени. А маленькая собака с перепугу укусила здоровую, для чего маленькой собаке пришлось встать на цыпочки.

Теперь обе ходят укушенные. Ходят и думают: «И с какой такой стати надо было зубы распускать?».

И действительно, с какой такой, если здоровая собака сразу сделалась больной? Хромает теперь на укушенную лапу. И кулёк с хлебом за бабушкой не носит, из-за чего бабушка хлебает чай без хлеба.

Но и маленькая собака здоровей не стала. Лежит теперь в щёлочке под диваном и с бабушкой не играется.

Короче, всем плохо!

А ведь могло быть хорошо, если бы собаки подбегали к столбу по очереди, а не толпой.

Жил-был мил-человек. Жил не тужил. Спинка ровна, щёчки круглы, ноги быстры, а ручки ещё лучше! Потому что был он вор. Бывало, зайдёт через форточку – и поминай как звали!

Вот и звали его Поминай. Все звали, кроме одного. Кроме лейтенанта милиции капитана Кулакова, который звал Поминая «Гражданин-Пройдёмте». Но не с уважением звал, а повестками.

Только вор был скор. Вчерась украл, сегоднясь продал. На рупь украдёт – на трое дён пропадёт. Потому его повестки никак догнать не успевали. Его только невестки успевали и то, когда Поминай на месте стоял – ручки в брючки, ноги врозь.

Раз лежит в засаде в зоосаде, чтоб мангусту индийскую украсть, которая мильён рупчиков стоит, только не наших рублей, а ихних рупий. Глядит в оба, не моргает и носом не шмыгает, чтоб спящего сторожа с берданкой не спугнуть, а тут девка вокруг клумбы с гладиолусами круги накручивает. Снаружи приятна, а что внутри – непонятно, потому как внутри темно, а лампочки нету.

Зато папа у девки – доцент. Живёт на процент! А процент несут шалопуты и лоботрясы, которым учиться невмочь, а в мочь гулять всю ночь. А как не нести, когда нынче без диплома такой же срам, как в бане в трусах? Вот и тянут – кто кирпич, кто цемент, кто маргарин для «Мерседеса», потому как не подмажешь, не поедешь. Но сколько папа не натаскает, дочка всё растаскает. Того и гляди, разорит доцента до цента.

А мама не такая – живёт потакая! Дочку балует, как моську малую. То за ухом чешет, то притащит табуретку и бантик прицепит. Потому как без табуретки никак! В моське ж росту – что в пожарной каланче. Ей ни одна маечка до пупа не достаёт. Вот и ходит она голопупая, глупая. Потому как через пуп в организм вся зараза залазит. А назад не вылазит. У пупа ж резьба тугая, а была б другая, компот враз бы вылился.

Словом, на пятом круге у Поминая голова кругом пошла. А моське того и надо – схватила вора в охапку и домой поволокла.

Маме Поминай с порога понравился, потому как спинка ровна, морда брита, а из кармана лак заграничный торчит, чтоб причёска не расфуфыривалась. Зато папа Поминая и на порог бы не пустил. Подсчитал доцент на счётах, что два вора на одну семью тесновато будет. Почему два? Да потому что и кто сам без спросу берёт, и кто других нести заставляет, всё равно вором называется.

Вот папа и решил, что Поминай лишним будет. Да только кто ж папу спрашивал? Его ж спрашивать – даром время тратить. У него ж на все вопросы шпаргалки имеются, которые он из студентов добывает.

На третий день сыграли свадьбу. А на четвёртый посадили мил-человека, который продал папин кирпич переодетому в покупателя капитану милиции майору Кулакову.

Сидит теперь Поминай и вспоминает, зачем он со свадьбой поспешил и людей насмешил? Ведь чем в тюрьме три года сидеть, лучше в тюрьме три года не сидеть. Лучше к невесте три года на воле поприглядываться. Хотя как не приглядывайся, всё равно посадят. Потому что вор – профессия сидячая. А кто не верит, спросите у доцента. Потому как доцента тоже посадили, чтоб совесть имел и с профессором делился.