Да как прыгнет через березу, да как махнет через канаву, да как ахнет через забор, — даже самому стало страшно.

Куда там Коле со своими трехметровыми шажками равняться!

Прибежал Миша к дому и говорит:

— Что, слабо тебе меня перегнать?!

— Ничего не слабо, — отвечает Коля, — ведь и ты не обогнал.

— А ну давай еще раз?

Побежали ребята снова. Бегут — стараются: то Миша Колю обгонит, то Коля впереди Миши бежит — кто раньше подумает, тот впереди и окажется.

Вдруг Коля как крикнет:

— Стой!

Ноги сразу остановились, как приклеенные.

— Эх, Миша, — говорит Коля, — какие мы с тобой глупые, сколько желаний зря израсходовали.

— Верно, — отвечает Миша, — я четыре раза желал тебя перегнать, а ты сколько?

— А я пять, да шестой раз хотел, чтобы вместе прибежали.

— Вот досада, — говорит Миша, — десять желаний пропало. Нет, давай теперь желания экономить.

— Ясно, — отвечает Коля, — нужно какие-нибудь хорошие желания придумать. Ты чего хочешь?

— Я, — говорит Миша, — босиком по грязи побегать да пирога с малиновым вареньем. А ты?

— Ах, какой ты хитрый, все самое лучшее забрал себе, а мне ничего и не осталось.

— Ну как ничего? Ты что-нибудь другое придумай.

Видит Коля, что около Миши на дороге большая лужа грязи появилась и пирог у него в руке торчит.

— Нет, — говорит Коля, — отдавай мне грязь.

— Полпирога бери, — отвечает Миша, — а грязи не отдам — сам буду шлепать. — И залез в лужу.

Рассердился Коля, схватил пирог и запустил им в Мишу. А Миша словчился да Коле — подножку.

Шлепнулся Коля в грязь и заплакал.

— Из-за тебя, — говорит, — все желания на глупости израсходуем. Смотри, на что стали похожи.

А Мише и самому жалко.

— Ну, что же, — говорит, — придется пожелать, чтобы грязь отлипла, а то куда мы такими огородными пугалами пойдем.

Пожелали ребята очиститься от грязи — сразу костюмы стали как новые, вся грязь отвалилась; даже жирные пятна пропали.

— Ну вот, — засмеялся Коля, — теперь можно и домой итти.

Подошли они к дому, а Миша и говорит:

— Вот что — давай до вечера ничего желать не будем.

— Да я с удовольствием, — отвечает Коля, — только, ну, понимаешь, не хочу желать, а желания в голову так и лезут, так и лезут.

— А ты отворачивайся от них.

— Куда отворачиваться?

— Ну, как куда — в другую сторону

— Вот чудак, так у меня желания в голову со всех сторон лезут. Вот честное слово — ничего не хочу желать.

— Коля, — сказал с упреком Миша, — ведь «не хочу желать» — это тоже желание. Ах, какой ты!

— Так я... — начал Коля, но Миша его перебил:

— Нет, нет, ты лучше молчи, а то еще какое-нибудь желание выскочит.

Так они молча и проходили до обеда.

После обеда Коля пошел удить рыбу. Сел на бережку и пожелал, чтобы рыбешка ему ловилась.

Сидит да удочку таскает. Не успеет леску закинуть, как нужно тянуть обратно: рыбки прямо сами на крючок так и нанизываются.

Быстро полное ведро плотичек наловил. Переменил червяка, а тут к нему и Миша подошел.

Посмотрел Миша в ведро на плотичек, рассердился и говорит:

— Как ты смеешь без меня желания расходовать?!

— Ох, какой заячий повелитель нашелся! — отвечает ему Коля. — Только ходит да распоряжается. Вот захочу — и такого сомину выловлю, что в ведро не уместится.

Но в это время удочку как дернет!.. Коля не удержался и с берега свалился прямо в тину.

— У тебя всегда так, — говорит со злостью Миша, — и сом ушел, и сам — в тине. Не желаю я больше с тобой быть вместе, давай делить остаток желаний пополам.

— Пожалуйста, — говорит Коля, пожимая плечами. — Подумаешь, испугал!

— А я ни пугать, ни играть с тобой не желаю, — отвечает Миша. Сел рядом на травку, вынул из кармана конфетку и стал сосать.

«Чего это он конфеткой хвастает да еще и причмокивает», подумал Коля и пожелал себе сто порций эскимо. Развернул и ест одну за другой.

А Миша ему назло тортов захотел.

Смотрит на Колю и прямо тут на берегу у тортов все края обгладывает.

А Коля тогда — яблок.

А Миша тогда — квасу...

И до того они, ребята, дожелались, что скоро осталось у них только одно желание.

Сидят и спорят.

Миша говорит:

— Это мое желание осталось.

А Коля ему не уступает.

— Нет, — отвечает, — не согласен, все равно тебе не отдам.

Так они и не решили. Каждому хочется последнее желание себе забрать.

Рассердились ребята, надулись и разошлись по домам.

А вечером у Миши разболелся живот, так разболелся — прямо терпения нет.

— Мама, — плачет Миша, — это мне все Колька назло делает.

— Чем он тебя накормил? — спрашивает мама.

— Да ничем, я сам квасу напился. А у него, назло мне, живот не болит.

— Что тебе от этого, если у него живот будет болеть, — удивляется мама, — ведь тебе не будет легче?

— Как не будет? — отвечает Миша. — Конечно, будет. У нас с ним сейчас животы должны быть общие.

— Что ты, что ты! — испугалась мама.— У тебя, наверное, жар, ты бредишь. — И побежала прямо за доктором, а Миша к Коле пошел.

Пришел и видит: лежит Коля в кровати, весь компрессами обложен.

— Ох, Миша, — говорит, — ничего я не хочу, ничего я не желаю, лишь бы только живот перестал болеть.

Обрадовался Миша, подал ему руку и говорит:

— Коля, давай это пожелаем вместе.

Пожелали они — и боль прошла.

Что, не верите?

Смотрите, кто не поверит, у того сразу живот заболит. А если верите, тогда и сказке конец.

Всю последнюю шестидневку Роме ужасно не везло.

Началось это просто: однажды на перемене Рома, по своему обыкновению, подошел к Пете Пыжикову и стал дразниться.

— Эй ты! — крикнул Рома. —

— Отстань! — сказал Петя и побежал играть с ребятами.

Но Рома не отставал. Он продолжал кричать Пете вдогонку:

Тогда Петя рассердился и, подбежав к Роме, громко крикнул:

Сначала Рома на это не обратил никакого внимания, только презрительно пожал плечами, но потом, когда эта дразнилка разнеслась по всей школе, ясно увидел, что его передразнили.

Это Рому так рассердило и обидело, что хоть плачь!

«Как это, — думал он, — меня, самого знаменитого дразнилку на всю школу, Петька сразу передразнил. Теперь, пожалуй, уж никого и не поддразни».

И Рома до конца уроков опасался дразнить — Дину «Льдиной», а Архипа — «Охрипом».

«Ну их, еще Рому-Ерему пропоют».

Целый день не дразниться было очень скучно. Без дразнилок не игралось, и, когда кончились уроки, Рома, быстро сложив в портфель книги, сразу пошел домой.

Дома он весь вечер думал, как бы по-особенному передразнить всех ребят.

«Хорошо бы на каком-нибудь иностранном языке дразниться. Сказал бы дразнилку по-английски или по-французски, а ребята ничего не понимают и ответить ничего не могут».

— А ну-ка, попробую. — И Рома быстро развернул учебник английского языка. Но в учебнике никаких дразнилок не было. Как назло Роме попадались самые обыкновенные слова.

Он внимательно прочитал в учебнике и несколько раз повторил вслух по-английски мальчик, парта, учитель, класс..., а потом с удивлением сказал:

— Что это? Я, кажется, выучил заданный на завтра урок? Нет, нужно что-нибудь другое придумать.

«Хорошо бы выдумать какой-нибудь такой особенный, например, тимбукский язык; тогда не только можно будет дразниться, но даже и учителю нагрубить».

«Сказал бы какое-нибудь такое, вроде лямба, клямба, а наказать меня нельзя. За что же наказывать, если я скажу, что это по-тимбукски — „доброе утро“, а на самом деле — „уродина-огородина“, — вот и попробуй — накажи!»

Но никакого тимбукского языка Роме не придумывалось. А потом, если и можно изобрести такой язык, так ведь все равно его нужно еще учить. А когда же тут учить, если дразнилки нужны к завтрашнему дню?

— Папа, — спросил он отца, — не знаешь ли ты какой-нибудь особенной азбуки, которую бы никто не знал?

— Много есть таких условных азбук, — ответил отец, — они называются кодами. Есть, например, цифровой код, где, вместо букв, ставят цифры.

— Ну что цифры, — ответил Рома,— это неинтересно.

— Тогда не знаю, какую тебе интересную азбуку нужно, — ответил отец.

Целый день Рома приставал ко всем квартирантам с просьбой дать ему какую-нибудь особенную азбуку.