— Только не по пятницам, — покачала головой Кристина. — В пятницу вечером и в выходные приходится нанимать дополнительных служителей. Так что тут проблем не будет.

— И он вот так запросто возьмет картину? Снимет со стены — и все? — заволновался Джеймс, а Марвина внезапно охватили дурные предчувствия.

Кристина кивнула.

— Ну, конечно, при этом никого не должно быть рядом. Ему придется действовать быстро. План такой: он спрячет рисунок в сумку и немедленно отправится в кладовку уборщиков рядом с музейным магазином. Помнишь магазинчик на втором этаже напротив галереи, где висят рисунки? Мы нарочно оставили эту кладовку открытой.

— А зачем? — удивился мальчик. — Если рисунок уже у него, почему сразу не уйти?

— Кристина еще не кончила, — мягко напомнил отец и повернулся к Кристине. — Вряд ли кто-то может так вот запросто выйти из музея с большой сумкой в руках, даже музейный служитель.

— Лучше не рисковать, — согласилась Кристина. — Поэтому он переоденется в другой костюм, а в пиджаке будет специальный водонепроницаемый карман с жесткими стенками, как раз по размеру рисунка. В кладовке и инструменты приготовлены — чтобы вынуть «Мужество» из рамки и поставить жучок. Он снимет форму, положит рисунок в карман, а когда в коридоре никого не будет, выйдет из кладовки и вместе с толпой посетителей покинет музей перед самым закрытием.

Спрятавшись под манжетой, Марвин разглядывал веселое лицо Кристины: она была ужасно довольна, словно за время ее рассказа все уже прошло по плану, без сучка, без задоринки.

— Здорово! — обрадовался Джеймс.

— Идеальное преступление, — задумчиво кивнул Карл. — Похоже, вы все до мелочей предусмотрели.

Кристина слегка нахмурилась:

— Да, тут многое приходится учитывать. Слишком серьезное дело. У агента на всю операцию — пятнадцать минут. И надо, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений и второй служитель не успел бы заметить пропажу. Но надеюсь, все пройдет гладко.

Джеймс нервно переминался с ноги на ногу, и Марвину пришлось покрепче уцепиться за рукав куртки.

— Можно на него сейчас посмотреть? На мой рисунок?

Кристина взглянула на часы.

— Я бы сходила с тобой. Я сегодня за весь день ни разу не была в зале. Но сейчас никак не могу, нам с Денни надо еще разок встретиться с агентом ФБР. Сходи с папой, хорошо? И знаешь что, Джеймс… — Она взъерошила мальчику волосы и улыбнулась. — Не волнуйся. Я даже не сомневаюсь, что ты снова увидишь свой замечательный рисунок.

— А вас? — Джеймс поглядел на Кристину. — С вами мы еще увидимся?

Марвин тоже взглянул на девушку и подумал, что Джеймс не зря беспокоится. Теперь, когда подготовка к инсценированному преступлению закончена, им больше незачем сюда приходить. Пока не вернут рисунок Марвина… если вернут.

— Обязательно увидимся, сынок, — смущенно вмешался отец. — Кристина, вы ведь нам расскажете, чем все кончилось?

— Конечно! — Кристина отбросила со лба прядку волос и уверенным движением заложила ее за ухо — вот бы и все остальные проблемы решались с такой же легкостью! — Без вас бы вообще ничего не вышло. Надеюсь, уже к воскресенью будет что доложить. Только эти парни из ФБР и мне не слишком много рассказывают. В свои секреты не посвящают, устройство слежения не показывают, наблюдать вместе с ними за перемещениями картины не разрешают.

Карл рассмеялся:

— Что же вы хотите? Это же ФБР, а не что-нибудь. У них работа такая!

— Да, пожалуй. Но после выходных они обещали рассказать мне, как все прошло. Кто знает, может скоро мне выпадет честь представить вас самой «Справедливости». — Улыбнувшись, Кристина проводила их к двери.

— Только недолго, сынок, — предупредил Карл, пока они шли по длинному коридору к потайной двери в галерею графики. — Я обещал маме, что ты вернешься к семи, а сейчас уже начало седьмого.

— Я просто еще разок взгляну на рисунок, — согласился Джеймс.

На другом конце галереи виднелась широкая лестница и просторный мраморный зал.

Справа и слева — статуи и освещенные матовым светом витрины с вазами и чашами. Поток одетых по-зимнему посетителей вливался с лестницы в галерею.

Карл положил руку сыну на плечо.

— Здесь, — прошептал он, показывая на противоположную стену. — Смотри!

На том месте, где раньше был подлинник, теперь висел их рисунок — девушка, обеими руками обхватившая льва. Марвин в приливе гордости крепко вцепился в рукав куртки, стараясь разглядеть все получше.

Джеймс взял отца за руку и подтащил поближе.

— Висит… рядом с настоящими, видишь? — прошептал он.

— Надо же, словно по полному праву висит, — хмыкнул Карл. — Ты прямо мастер.

Они пробрались сквозь толпу к стене и подождали, пока отойдет какая-то пожилая пара.

— Сынок, у нас две минуты, — ласково сказал Карл.

Джеймс кивнул, вглядываясь в рисунок. Марвину хотелось вскарабкаться повыше, но кругом было слишком много народу. А снизу совсем ничего не видно! Марвин расстроился, и тут мальчик вдруг поднял руку, будто у него шея зачесалась. Марвин быстро перелез с рукава на воротник и оказался почти на одном уровне с рисунком.

Он глубоко вздохнул и вгляделся в собственную работу.

И тут его сердце замерло.

Это не его рисунок.

Это Дюрер.

Дюрер! Кому, как не Марвину, знать разницу. Жук застыл в полнейшем недоумении. В чем же все-таки дело? Наверно, он чего-то недопонял, и они еще не подменили рисунок.

Он не сомневался, что смотрит на подлинник. Марвин с таким старанием изучал линии Дюрера, так тщательно воспроизводил каждый завиток волос, каждый мускул… Марвин точно знал — это не его затейливые штрихи! Рисунок так же неповторим, как почерк. Один почерк похож на другой, посторонний человек сочтет их совершенно одинаковыми, но ты сам свой почерк никогда с чужим не спутаешь.

Марвин вылез из-под воротника куртки на свет и воздух. Теперь он совсем на виду, и любой посетитель музея может его заметить, но он уже не в силах сдерживаться. Перед ним — подлинник, по-дюреровски меланхоличный и полный собственного достоинства.

Марвин лихорадочно пытался сообразить, что произошло. Почему вместо копии висит подлинник Дюрера? Где его, Марвина, рисунок? Он вцепился в куртку, силясь найти ответы на эти вопросы. Кристина сказала, что подлинный рисунок заперт в сейфе в кабинете директора. В чем же дело? Марвина охватил ужас.

Он метался по краю воротника. Через два часа, не больше, агент ФБР придет забрать рисунок. Наверно, Кристина ошиблась и каким-то образом перепутала рисунки.

Конечно, агент поставит на рисунок следящее устройство, напомнил сам себе Марвин. И ФБР будет знать, куда делся рисунок. Но теперь получается, что микрочип поставят по ошибке на настоящий рисунок Дюрера. Внезапно ему припомнилось, что Кристина предупреждала об опасности плана: вдруг рисунок и впрямь украдут и он уже никогда не отыщется? Даже от мысли, что может пропасть его собственный рисунок, в душе у Марвина поднималась тревога. А теперь получается, что настоящий рисунок Дюрера исчезнет из музея и затеряется в странном, темном мире музейных воров и пропавших шедевров.

А Карл с Джеймсом, похоже, ничего не подозревают.

— Просто замечательно, — прошептал Карл. — Прямо как настоящий.

Да он и есть настоящий! Марвин поспешил укрыться под воротником, чтобы Карл его не заметил. Как же их предупредить? Как спасти «Мужество», пока его не украли, как остальные три «Добродетели»?

— Сколько деталей, — продолжал Карл. — Нужно время, чтобы по-настоящему все разглядеть.

Да уж, подумал Марвин. Пожалуйста, Джеймс, вглядись повнимательнее! Вглядись, и ты все поймешь!

Но Джеймс неподвижно стоял перед рисунком, не сводя с него глаз.

— Пора идти, — сказал наконец Карл. — Не беспокойся, твой рисунок скоро вернется.

Нет! Нет! Не уходите! Но Марвина никто не услышал.

— Надеюсь, — неуверенно ответил Джеймс, переминаясь с ноги на ногу.

Ну, пожалуйста, Джеймс, умолял Марвин. Это же не мой рисунок!

— Пойдем, сынок, — Карл взял сына за плечо.

Джеймс собрался уходить, но Марвин не мог думать ни о чем, кроме рисунка. Вот так просто взять и уйти?! Не придумав ничего лучшего, он поспешно заполз на кончик воротника, нацелился на ближайшую стену и прыгнул в никуда.

Марвин вниз головой летел в пустоту. Бум! Он дважды перекувырнулся и наконец замер на полу галереи. К счастью, серое ковровое покрытие смягчило удар. В голове слегка шумело. Вокруг толпились незнакомые ботинки, а голубые кроссовки Джеймса были уже далеко. Остаться у всех на виду — беды не избежать, и он поспешил к стене зала и затаился у истертого плинтуса.