Козёл сунулся в воду, а нету броду. Замемекал:
— Как же это так? Бобёр плотину строит, а я, значит, без обеда оставайся?
Подскочил он к плотине и рогами её, рогами.
Плотина развалилась, вода ушла, и Козёл, потряхивая бородой, важно перешёл ручей.
Вернулся Бобёр из леса, покачал головой, подумал: «Здесь Козлу плотина помешала. Ну что ж, построю её выше тропинки».
А Козёл. Как следует подзакусил на лугу, пить захотел, отправился к ручью, думает: «Не как раньше, вдоволь напьюсь».
Пошёл, глядь — воды нет.
Козёл замемекал:
— Как же это так? Бобёр плотину строит, а я, значит, без обеда оставайся?
Подскочил он к плотине и рогами её, рогами.
А потом около собственной тропинки напился и отправился домой. Пришёл, тряхнул бородой, пожаловался гусям и уткам, индюкам и курам:
— Подумайте, что за дрянь эта плотина — с одной стороны не перейдёшь, а с другой — не попьёшь!
Гуси и утки переглянулись, подумали о том, что ниже плотины и правда не поплывёшь, в один голос проскрипели:
— Верно говорит Козёл! Без воды как же нам?
Индюки и куры переглянулись, подумали о том, что выше плотины и правда не перейдёшь, и в один голос пробурчали, прокудахтали:
— Верно говорит Козёл! Без брода как же нам?
Бобёр услышал разговор, понял, что плотину на ручье и строит нечего, и ушёл в дальний лес.
Летом ручей пересох.
Что после этого сказали молодому Козлу гуси и утки, индюки и куры, неизвестно, но борода у Козла почему-то поредела.
Заяц Гришка и капуста
Бегал заяц Гришка по роще, бегал, устал, прибежал к своему дому. Смотрит — что такое? Около крыльца капусты навалено ни пройти, ни перескочить. «Ишь ты! — обозлился заяц Гришка. — Этот Тришка растерял свою капусту и воображает, что я её буду убирать! Как бы не так!» И давай капусту раскатывать — то в овраг, то в болото, то в речку.
Управился, хихикнул: «Вот так-то!» И к дому зайца Тришки — на слезы его посмотреть, когда узнает, что капусты как не бывало!
А заяц Тришка и слова не дал сказать зайцу Гришке, обрадовался:
— А я тебя искал! Урожай у меня нынче богатый, половину капусты тебе удружил. Сбегал бы домой, убрал.
У зайца Гришки и уши обвисли. Одно только и сказал:
— Уже убрал…