В тот же миг Нира круто развернулась в воздухе и устремилась к лиственнице, в ветвях которой прятались беглянки.
— В огонь, скорее! Бросай яйцо, Эглантина! — завизжала Примула.
— Нет! Ни за что!
«Яйцо? Что еще за яйцо?» — опешил Сорен.
Потом он вспомнил, что Копуша нашел в норе под пнем отпечаток яйца. Желудок у Сорена едва не разорвался от ужаса и радости. Он был счастлив найти сестру живой и невредимой, но смертельно перепугался, увидев, как Нира со всех крыльев несется на звук ее неосторожного голоса.
В следующий миг Примула с Эглантиной вылетели из ветвей лиственницы и устремились в сторону пожара.
«Гениально! Какие умницы! Они уводят Чистых в огонь, где у нас будет неоспоримое преимущество. Но сумеют ли Примула с Эглантиной сами уцелеть в огне? Они же еще такие неопытные!» — Сорен не успел додумать эту мысль, потому что увидел такое, от чего кровь застыла у него в жилах. Яйцо!
Эглантина сжимала в когтях яйцо.
«Наверное, это яйцо самой Ниры!»
— Твоя сестра сильно рискует, — пробурчал Сумрак, летевший рядом с Сореном.
— Где Эзилриб? — коротко спросил Сорен.
— Прикрывает тыл вместе с Ледяными Клювами, — сердито рявкнул Сумрак.
Задавая свой вопрос, Сорен совсем забыл о том, что Нира со своими Чистыми может слышать каждое их слово. Хорошо, что Сумрак сумел ловко выйти из положения, вспомнив про легендарную 24-ю эскадрилью Ледяных Клювов, которой когда-то командовал Эзилриб.
Тем временем Эглантина и Примула очутились в небе между двумя пылающими деревьями.
— Факелы! — скомандовал Сорен. Отулисса и Руби немедленно подлетели к нему с горящими ветками в клювах.
— Первый комплект!
К Сорену приблизился Бубо и своим мощным клювом быстро перекусил палки пополам.
— Поджигай! — снова приказал Сорен.
Мартин, самый маленький изугленосов, зажал в клюве горящий прутик и, взмыв вверх, поджег только что отломанные палки. Теперь вместо двух пылающих веток у бойцов оказалось целых четыре.
— Второй комплект!
На этот раз горящие ветки принесли Пут, помощник наставника в клюве угленосов, и второй наставник Элван. Бубо повторил операцию. Теперь в распоряжении у клюва оказалось уже восемь веток. Арсенал быстро увеличивался.
Вскоре все были вооружены и могли продолжить путь. Угленосы и члены лучшей в мире стаи действовали с безупречной слаженностью, четко выполняя все команды и сложные маневры.
— Обхват! — рявкнул Сорен.
Лучший в мире клюв мгновенно рассыпался, и воины ринулись в разные стороны, готовясь окружить войско Ниры.
Нира заметила приближение врага и мгновенно почувствовала, как желудки ее солдат содрогнулись от страха.
— Во имя Священного шара! — закричала она. — А трусам я лично выклюю глаза!
И тут Руби нанесла первый удар.
Нира даже головы не повернула, она просто услышала, как прикрывавшая тыл сипуха со свистом полетела к земле.
Затем воздух словно замер — это у Жуткоклюва парализовало крылья от страха. Нира ринулась вниз и что было сил клюнула его своим острым клювом.
— Очнись, размазня! — заверещала она пронзительным голосом разъяренной сипухи.
Это было самое страшное оскорбление, которое солдат мог услышать от своего командира. Однако удар и окрик сделали свое дело, и Жуткоклюв, не долетев каких-нибудь двадцати футов до земли, встрепенулся, замахал крыльями и кинулся в погоню за Примулой и Эглантиной.
— Заманим их в тупик, — прошептала Эглантина. Она помнила, что именно так Сорен с Мартином в прошлый раз заманили Ниру на скалы.
Но на этот раз никакого тупика впереди не было, кроме того, вокруг было слишком жарко, и маленьких сов уже начало сильно подбрасывать восходящими потоками раскаленного воздуха. И тут они одновременно увидели за стеной огня почти целое дерево.
Если бы только суметь заманить туда Ниру с ее эскадрильей!
«Сорен когда-то рассказывал, что нужно искать окно в сплошной стене пламени. Он говорил, такие окна есть обязательно. А если не окна, то хотя бы дыры, прорехи, щели. Что угодно, нужно только хорошенько искать!» — вспомнила Эглантина.
«Есть, нашла! Отличное окошко!»
— Вперед! — завизжала Эглантина, и обе совы ринулись в образовавшийся проход.
В следующий миг стена пламени снова сомкнулась, да так быстро, что Примуле опалило хвостовые перья. Но подруги были уже на другой стороне, совсем рядом с деревом. Оно оказалось не таким надежным, как предыдущее, потому что уже начало тлеть снизу, но выбирать не приходилось.
Не успели подруги опуститься на ветку, как рядом с ними очутилась Нира со своей эскадрильей. Но это было уже не страшно, потому что прямо за ними, с пылающими ветками наперевес мчалась лучшая в мире стая.
Эглантина впилась глазами в Сумрака, который изо всех сил гнался за Нирой. Рядом с ним летел Сорен, да не с одной, а сразу с двумя ветками: одну он сжимал в клюве, а вторую удерживал когтями!
Мартин сновал между совами и поджигал их ветки от своего пылающего прутика.
Руби стремительно понеслась наперерез вражеской эскадрилье и заставила Чистых рассыпаться.
А над всем этим смятением, перекрывая рев и треск пламени, гремел гулкий голос Сумрака.
Он, как всегда, затянул свою новую боевую песнь:
Ух-ху-ху! Закоптилась,
Луноликая сова?
Превратилась в головешку,
Стала черной голова?
Огонек горячий —
От него заплачешь!
Нам твоей не надо грязи,
Убирайся восвояси!
Я тебя не задержу,
Только правду расскажу:
Ты тупая, как треска,
Ты тупая, как доска,
Ты тупая, как слизняк,
Ты тупая, как червяк,
Ты тупее глупой чайки
И своей глупее шайки,
Ты посмешище небес,
А твой муж — тупой балбес.
Нира так растерялась, что на миг застыла. Она никогда еще не встречалась в бою с Сумраком, чьи боевые песенки не уступали по остроте самым острым боевым когтям.
Нира, разумеется, слышала о распевающей куплеты сове, но никогда не верила, что какие-то жалкие дразнилки могут обезоруживать грозных воинов.
«Но ведь я не обычная сова! И я хочу вернуть своего птенца, своего малыша, свой Священный шар!»
И она услышала над своей головой испуганное сердцебиение двух затаившихся в ветвях сов.
Дальше все произошло так быстро, что Эглантина с Примулой не успели ничего понять. Они даже криков не слышали.
Нира чудом увернулась от удара горящей палки Сумрака и взмыла вверх, прямо туда, где сидели подруги. Примула что-то закричала, а потом вдруг исчезла.
Неужели Нира ее убила? И почему тогда она, Эглантина, продолжает стоять на ветке, сжимая когтями яйцо?
Потом к ней вернулся слух, и она услышала доносившиеся из пламени голоса:
— Брось яйцо! Брось яйцо!
Это кричал Сорен.
— Я не могу! Не могу! Оно даст нам могущество, как ты не понимаешь? Оно даст нам силу!
И тут раздался грозный окрик, от которого у нее похолодело в желудке. «Великий Глаукс, это же сам Борон!»
— Немедленно брось яйцо. Это приказ!
А потом все голоса вдруг зазвучали глухо, словно издалека. Желудок у Эглантины оцепенел, она не могла отвести остекленевших глаз от самого прекрасного в мире зрелища. Перед ней плясали языки пламени — свободные, веселые, они развевались, подобно пышным боевым знаменам на фоне черного неба.
Бушующий пожар сыграл с Эглантиной самую страшную шутку.
Пламя очаровало ее, заворожило, она была на полпути к полной огненной слепоте. Она больше не чувствовала жара. Она видела только красоту.
Эглантина не замечала, как огонь несется по верхушкам деревьев, готовясь поджечь крону дерева, на котором она сидела.
— Верховой пожар! — проревел Сорен. — Огненный венец, Эглантина! Ты сейчас сгоришь заживо!
ГЛАВА XXI
Хандра
Нира смотрела на осколки яичной скорлупы, лежащие возле ее лап. Потом осторожно дотронулась до них когтем.
— Пора лететь, Ваше Чистейшество. Как бы нас не завалило раскаленными углями. Да и дерево это… — Жуткоклюв запрокинул голову к кроне, откуда свалилось яйцо, — …оно вот-вот рухнет. Ничего, Ваше Чистейшество, у вас будет еще много яиц, уж вы не сомневайтесь.
— Я не сомневаюсь, но я не прощу. Клянусь, что убью Эглантину, даже если это будет стоить мне жизни. — Белоснежный лик Ниры стал почти черным от гари и копоти. Она взмахнула крыльями, потом еще и тяжело поднялась в воздух. — Убью, убью, убью!! Клянусь, что убью Эглантину-предательницу и убийцу Священного шара!
Придя в себя, Нира обернулась к Жуткоклюву:
— Куда они все подевались? Их же был целый дивизион? Не могли они просто раствориться в воздухе?
Они летели к западу, в сторону заповедных земель, которые совы называли Далеко-Далеко и где располагалось секретное убежище Чистых.