— Почему бы и нет? Корни принадлежат вам, а если вы превратитесь в пчел, корни тоже превратятся вместе с вами, и тогда вы сможете покинуть этот жуткий остров.

— Ну так давай, превращай нас скорее! — вскричал Капитан.

Медленно и отчетливо Волшебник произнес:

— Я хочу, чтобы Трот и Капитан Билл превратились в пчел — Пирцхгшл!

К счастью, волшебное слово он произнес как полагается, и тотчас же Трот и Капитан Билл исчезли, а с мухоморов в воздух взлетели две пчелы.

— Ура! — весело закричала Дороти. — Они спасены!

— Конечно, спасены, — отозвался довольный Волшебник.

Пчелы немного покружили над плотом, а затем полетели на берег, где стояли в ожидании Голодный Тигр и Трусливый Лев. Волшебник схватил весло и стал грести с удвоенной энергией. Когда плот причалил к берегу, Дороти и Волшебник выпрыгнули на берег, и маленький человечек взволнованно воскликнул:

— А где наши пчелы?

— Пчелы? — удивился Трусливый Лев, который успел подремать и не знал, что произошло на Волшебном Острове.

— Да, тут должны быть две пчелы.

— Две пчелы? — переспросил, зевая, Голодный Тигр. — Их нет. Одну пчелу съел я, а вторую Трусливый Лев.

— Какой кошмар! — воскликнула Дороти, в ужасе вскидывая вверх руки. — Вы съели Трот и Капитана Билла!

Но в этот самый момент она услышала жужжание, и на плечо к ней опустились две пчелы.

— А вот и мы! — пропищал в самое ухо Дороти тоненький голосок. — Я Трот.

— А я Капитан Билл, — сказала вторая пчела.

Дороти на радостях чуть не лишилась чувств, а Волшебник, который стоял неподалеку, услышал эти голоса и сказал:

— Надо полагать, вы не единственные пчелы на этом лугу, но все же на вашем месте я бы держался подальше от Трусливого Льва и Голодного Тигра, пока вы опять не станете самими собой.

— Преврати их обратно в людей, — попросила Дороти Волшебника. — Они такие крошечные, что с ними может случиться все что угодно.

Волшебник произнес необходимые заклинания, и тотчас же перед путешественниками предстали Трот и Капитан Билл. Они снова были того же роста, что и до посещения Волшебного Острова. Ужасные корни исчезли без следа.

Пока Дороти обнимала плачущую Трот, Волшебник обменялся рукопожатием с Капитаном Биллом, поздравив его с благополучным избавлением. Старый моряк был так этому рад, что пожал лапу Трусливому Льву и, сняв шляпу, отвесил поклон обезьянкам в клетке.

Затем он сделал странную вещь. Он подошел к большому дереву, вынул свой нож, отрезал большой кусок коры. Затем он сел на землю, извлек из одного из своих бездонных карманов, наполненных всякой всячиной, кусок бечевки и привязал кусок коры к подошве сапога на своей настоящей ноге.

— Зачем ты это делаешь? — удивился Волшебник.

— Хочу съездить еще раз на остров.

— И снова пустить там корни?

— Нет, на этот раз я знаю, как обвести вокруг пальца это колдовское местечко. Я заметил, что моя деревянная нога не пустила там корни, то же самое можно сказать и о стеклянных лапах Кота. Зато настоящие ноги, из плоти и крови, мгновенно прорастают. У нашей обуви кожаные подошвы, а кожа эта из шкур животных. Наши носки и чулки — из овечьей шерсти. Поэтому, когда мы высадились на Волшебном Острове, мы сразу же приросли к тамошней почве. Но моя деревянная нога оказалась на свободе. Вот я и хочу обернуть корой дерева вторую ногу, чтобы свободно передвигаться по острову.

— Но зачем тебе надо туда возвращаться? — не поняла Дороти.

— Разве ты не видела Волшебный Цветок в золотом горшке? — в свою очередь задал ей вопрос Капитан Билл.

— Конечно, видела, и мне он очень понравился.

— Так вот, мы с Трот хотели преподнести этот Цветок в подарок Озме на день рождения, и я хочу взять его с нами в Изумрудный Город.

— Это было бы просто замечательно! — воскликнула Трот. — Если, конечно, ты уверен, что сможешь его вывезти с острова и при этом не пострадать.

— Думаю, что со мной теперь ничего не случится, — сказал моряк, — но даже если я опять там застряну, я не сомневаюсь, что Волшебник меня оттуда вытащит.

— Конечно, конечно, — торопливо сказал Волшебник. — Если ты хочешь попытать удачи, Капитан, то в добрый путь, а мы будем следить за тобой отсюда.

Моряк снова сел на свой плот и вскоре уже причаливал к Волшебному Острову. Он подошел к золотому горшку, обхватил его обеими руками и легко поднял его. Затем он перенес его к плоту и осторожно поставил на него. Все это никак не отразилось на поведении этого удивительного растения, потому что, когда Капитан Билл поднял горшок, куст был усыпан нарциссами, пока он его нес, на нем появились тюльпаны, а когда поставил на плот, там уже распускались гладиолусы. Пока моряк совершал переход от острова к берегу, где его с нетерпением ждали друзья, на кусте успело смениться семь видов цветов.

— Чародей, который поставил горшок на острове, наверное, и не подозревал, что кто-то возьмет и унесет его, — заметила Дороти.

— Он был уверен, что только люди могут попытаться завладеть цветком, но для них была придумана ловушка, — сказал Волшебник.

— Теперь же, — добавила Трот, — никто и не подумает высаживаться на острове, так что он больше ни для кого не опасен.

— Ну вот! — воскликнул Капитан Билл, торжественно выходя с золотым горшком на берег. — Если кто-нибудь сделает Озме подарок прекраснее, хотел бы я знать, что это такое.

— Озма будет в восторге, — согласилась Дороти, глядя, как чайные розы сменяются фиалками.

— В восторге будут все жители Изумрудного Города, — радостно подхватила Трот. — Это будет подарок Озме от нас с Капитаном Биллом.

— По-моему, и я к этому подарку имею кое-какое отношение, — вставил Стеклянный Кот. — Я обнаружил Цветок, я привел вас к нему и, наконец, я бегал за Волшебником, когда вы застряли на острове.

— Это верно, — согласилась Трот. — Я обязательно расскажу об этом Озме — она оценит твои старания.

— Теперь, — сказал Волшебник, — нам пора домой. Но как нам быть с этим золотым горшком? Капитан Билл не сможет нести его в руках всю дорогу, это очевидно.

— Да, — согласился моряк. — Горшок тяжеловат. Мне придется отдыхать каждые пять минут.

— А ты мог бы везти горшок на спине? — спросила Дороти Трусливого Льва.

— Пожалуйста, только надо его как-то прикрепить, — отвечал Лев.

— Если горшок свалится, он может разбиться, и тогда все наши старания окажутся напрасными, — сказала Трот.

— Сейчас я все устрою, — пообещал Капитан Билл. — Я срублю дерево, сделаю из него дощатую подставку и поставлю на нее горшок. — Не теряя даром времени, он энергично взялся за дело, но всем так хотелось поскорее двинуться в путь, что казалось: время тянется слишком долго.

Тогда Волшебник извлек из чемоданчика маленькую пилу, которая сразу так засверкала на солнце, словно была из серебра, и сказал:

Тотчас же пила заработала, да так быстро, что не успели путешественники оглянуться, как дерево было повалено и распилено на доски. Пила знала, для чего будет подставка, поэтому с одной стороны подставка получилась совершенно плоской, а с другой имелось углубление — как раз по форме спины Льва.

— Вот это я понимаю! — восхитился Капитан Билл. — У тебя случайно нет второй такой пилы, Волшебник?

— Увы, — отвечал тот, бережно протирая пилу шелковым платком и пряча ее обратно в чемоданчик. — Эта пила единственная в мире. Но если бы их появилось много, было бы даже неинтересно.

Тем временем подставка была закреплена у Льва на спине плоской стороной вверх, и Капитан Билл осторожно водрузил на нее золотой горшок.

— На всякий случай, — сказал он, — я буду идти рядом и придерживать его рукой.

Трот и Дороти сели на Голодного Тигра, установив между собой клетку с обезьянками. Но Волшебнику, как и Капитану Биллу, пришлось идти пешим ходом. Процессия двигалась медленно, что вызвало неудовольствие Стеклянного Кота, которому хотелось поскорее вернуться в Изумрудный Город.

Сначала Кот дулся и молчал, но потом неожиданно нашел себе неплохое развлечение. Длинные обезьяньи хвосты то и дело просовывались между прутьев клетки, а Кот хватал их и сильно дергал. Обезьяны начинали верещать, что доставляло немалое удовольствие стеклянному существу. Трот и Дороти пытались заступиться за обезьянок, но, стоило им отвернуться, Кот снова принимался шалить. Его движения были молниеносны, и обезьянкам не удавалось вовремя убрать хвосты. Они бранили Кота, бросали на него сердитые взгляды и трясли прутья клетки, но выбраться не могли, и Кот только покатывался со смеху.