Услышав свое имя, Альфред виляет хвостом. Артуру хочется закричать, что Альфред не виноват, что это гадкий Мракос испортил поезд, но он уже знает, что кричать бесполезно: его голос слишком слаб и не долетит до ушей дедушки.

Старик рассматривает тот самый вагон, где сейчас прячется Мракос. Злодей чувствует себя камешком в ботинке и изо всех сил цепляется за что только возможно, чтобы не упасть на пол.

― Я попытаюсь все починить до возвращения Артура! Чтобы тебе удалось выкрутиться! ― заговорщически подмигивая псу, говорит дедушка.

Арчибальд ставит вагон на стол, и Мракос мгновенно ныряет под единственный уцелевший в вагоне подоконник. Затем старик переводит взгляд на выстроившиеся на полке книги, отсчитывает седьмую от конца. К этому времени Артур и Селения тоже добрались до этой книги и, стоя по обеим ее сторонам, изо всех сил размахивают руками. «Если дед нас не слышит, быть может, он хотя бы нас увидит!» ― надеется Артур, продолжая махать руками, словно сигнальщик на борту авианосца.

Арчибальд аккуратно достает книгу с полки. Артур-сигнальщик смотрит, как долгожданное судно проплывает мимо него, не воспользовавшись ни его талантами лоцмана, ни его способностями сигнальщика.

― Дедушка! Мы здесь! Это я! ― кричит Артур изо всех сил.

Но напрасно он кричит и прыгает, словно маленькая обезьянка: никто его не видит и не слышит. Арчибальд погружает руку в образовавшееся отверстие и достает пузырек. Артур и Селения в отчаянии смотрят, как вожделенный флакон уносят у них практически из-под носа.

Стуча зубами от страха, Барахлюш буквально прилип к дну своей корзины. Звуки, которые он издает, напоминают шуршание насекомого, а потому, как он надеется, не привлекут ничьего внимания. Но кое-чье внимание они все же привлекли. Урдалак прислушивается. Такого рода шорохи возбуждают его аппетит, он обожает жареных насекомых, особенно если их не просто обжарить на сковороде, а погрузить в кипящее масло, как кусочки картофеля фри. Прислушиваясь к загадочному шуршанию, он тихо приближается к укрытию Барахлюша, который, заметив надвигающуюся на него тень, начинает стучать зубами еще громче, рискуя окончательно выдать свое местонахождение. Но тут путь Урдалаку преграждает Арчибальд.

― Вот, держи, это то, что ты искал, ― говорит он, протягивая флакон. ― Я сдержал свое слово, теперь твоя очередь сдержать свое.

Урдалак осторожно берет флакон и вертит его своими скрюченными пальцами. Янтарного цвета жидкость в пузырьке очень напоминает мед.

― А как ты докажешь, что это правильный пузырек? ― спрашивает Урдалак, пристально глядя в глаза Арчибальду и пытаясь уловить в них хотя бы малую крошечку лицемерия.

― Полагаю, читать ты не умеешь, но картинки, я думаю, различаешь, ― отвечает дедушка, указывая пальцем на человечков, нарисованных на этикетке.

Завоеватель не любит, когда ему намекают на его невежество. Арчибальд находится буквально в двух (урдалаковых) шагах от гибели: клешни Ужасного У непроизвольно шевелятся, словно собираются сомкнуться на горле Арчибальда. Но У берет себя в руки и принимается изучать рисунки на этикетке. На ней изображен крошечный человечек с пузырьком, затем человечек, который пьет жидкость из пузырька, и наконец тот же самый человечек, только такой большой, что он даже не поместился полностью. Надо быть поистине непроходимым тупицей, чтобы не понять, для чего употребляется блестящая жидкость.

Тем временем Мракос выбрался из вагона и, повиснув на одном из покореженных окон, кричит изо всех сил:

― Отец! Отец! Сюда! Это я, Мракос!

Урдалак слышит какое-то попискивание, в котором угадываются слова, смутно напоминающие ему о ком-то из его прошлой жизни.

― Это я, я, твой сын! Я жив! ― дрыгая руками и ногами, вопит Мракос, рискуя разорвать голосовые связки.

На этот раз отец слышит его и взглядом начинает искать место, откуда исходит сей истошный вопль. Увидев, что вопли его достигли цели, Мракос начинает соображать, как ему привлечь внимание отца к своему местонахождению. Внезапно ему на ум приходит неожиданное решение: он хватает меч и изо всех сил швыряет его в сторону Урдалака. Меч впивается в щеку У. Изумившись смелости комара, дерзнувшего его укусить, Урдалак проводит рукой по щеке и... нащупывает меч. Схватив двумя пальцами меч, он выдергивает его и подносит к глазам, желая как следует его рассмотреть. Урдалак изумлен: этот меч с дарственной надписью на клинке он вручил сыну, когда тому исполнился год. Поэтому он узнал бы его даже среди тысячи мечей.

Внимательным взором Ужасный У обводит комнату, но взгляд его так нигде и не задерживается.

― О дьявол, неужели он так ничего и не понял?! ― в отчаянии восклицает Мракос.

Кого же ищет Урдалак? Мракоса или тех, за кем гонится Мракос? Урдалак догадывается, что сын его попал сюда не просто так, а преследуя своих извечных врагов Артура и Селению, которые наверняка ищут тот же пузырек, что и он. Урдалак подходит к полке и пристально вглядывается в пустое пространство между книгами. Заметив, что на них надвигается страшная фигура Урдалака, Артур и Селения отступают за книги, стараясь все время держаться в тени. Прищурившись, Урдалак до предела обостряет свое зрение и наконец замечает наших героев.

― О, только не это! ― стонет Барахлюш, неотрывно наблюдавший за Ужасным У.

― О, йес! ― восклицает Мракос, понимая, что цель его достигнута.

Приняв боевую стойку, Селения выставляет вперед свой могучий меч. К несчастью, чтобы выбраться из той мышеловки, в которую они попали, надо быть хотя бы Волшебником Мерлином. Саркастически ухмыляясь, Урдалак готов протянуть свои когтистые пальцы к минипутам, но в это время Арчибальд решает вернуть на место книгу номер семь. Книга занимает свое место на полке, а наши друзья оказываются зажатыми между стеной и обрезом книги.

― Ты получил все, что хотел, Урдалак! Теперь я прошу тебя покинуть мой дом, тем более что ты сам мне это обещал! ― говорит дедушка.

Ужасный У хочет сказать своему противнику, что его внук находится у него за спиной, зажатый между книгами. Но тогда Арчибальд наверняка что-нибудь придумает и ― не исключено! ― спасет мальчика. Поэтому У предпочитает хранить молчание и уходит, унося в рукоклешнях свое сокровище. У него еще будет время вернуться сюда со своей новой армией и разнести этот домишко вместе с его обитателями. Тем более что сегодня борьба будет явно неравной, а значит, он получит от нее не все, а только половину удовольствия. И, развернувшись, Урдалак шествует к двери.

― Папа?! ― шепчет Мракос, простирая руки к отцу, который вновь его покидает.

Мракос хочет кричать, но изо рта его не вырывается ни единого звука, словно он понял, что никакими усилиями ему не остановить Урдалака.

Арчибальд тоже выходит из комнаты и старательно запирает за собой дверь.

Мракос в растерянности. Глаза его наполняются слезами. Печаль его так глубока, что у него нет сил слезть с вагонного подоконника, куда он к этому времени успел забраться. Высунувшись из своей корзины, Барахлюш замечает Мракоса, пригорюнившегося, словно Джульетта после ухода Ромео.

Между тем Артур и Селения отыскали проход между книгами и спрыгнули вниз, на стопку книг, лежащих на письменном столе.

― Осторожно! Там, в вагоне! ― истошно вопит Барахлюш, хотя ему кажется, что говорит он исключительно шепотом.

Мракос слышит вопли принца, но горе сломило его, у него не хватает духу даже покинуть свое пристанище. Повертев головой, Артур замечает несчастного злодея.

― Ему нельзя доверять, он еще более коварный, чем его отец! ― шепчет мальчику на ухо принцесса.

Однако печаль Мракоса настолько очевидна, что Артур чувствует ее сердцем, а потому, отбросив страх, он решает приблизиться к жестокому противнику.

― Послушай, Мракос, я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь... И разделяю твое горе.

Юный воитель поднимает грустные глаза. Впервые при виде врага ему не хочется сражаться.

― У меня тоже так бывает, я тоже редко вижу отца. Он все время живет в городе, там у него работа, а меня он оставляет на лето здесь, у бабушки с дедушкой. Мне очень грустно, но я знаю, что в глубине души он меня любит, ― медленно и отчетливо произносит Артур, пытаясь объяснить необъяснимое.

― Но ведь иногда... он же приезжает к тебе? ― еле слышно спрашивает Мракос.

Артур не знает, как в таких случаях положено отвечать, но понимает, что лучше сказать правду.

― Да, иногда.

Мракос тяжело вздыхает.

― В этом-то и проблема! Мой отец никогда не бывает со мной! Даже иногда. Никогда не скажет доброго слова, никогда не приласкает, только смотрит страшными глазами.

― Но вы хотя бы изредка разговариваете? ― спрашивает Артур.

― Он обращается ко мне только тогда, когда хочет меня отругать или отдать приказ, иногда сразу два, и оба разные! Временами я спрашиваю себя: а любит ли он меня вообще? ― тихо произносит Мракос, словно его душа, столько лет молчавшая, не выдержала, и он почувствовал острую потребность кому-нибудь исповедаться.