— Я только сказала, что вы похожи на яйцо, сэр, — мягко пояснила Алиса. — К тому же некоторые яйца очень хороши собой.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду.

— А некоторые люди очень умны, — сказал Шалтай, все так же глядя в сторону, — совсем как грудные младенцы!

Алиса не знала, что отвечать; беседа не клеилась — к тому же какая это беседа, если он на нее ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнес, обращаясь, по всей видимости, к дереву. Алиса стояла и тихонько повторяла про себя:

— Зачем повторять одно и то же столько раз! — чуть не сказала она вслух, совсем забыв, что Шалтай может ее услышать. — И так все ясно.

— Что это ты там бормочешь? — спросил Шалтай, впервые прямо взглянув на нее. — Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явилась.

— Меня зовут Алиса, а…

— Какое глупое имя, — нетерпеливо прервал ее Шалтай-Болтай. — Что оно значит?

— Разве имя должно что-то значить? — проговорила Алиса с сомнением.

— Конечно, должно, — ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. — Возьмем, к примеру, мое имя — оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем, как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно… Ну, просто чем угодно!

— А почему вы здесь сидите совсем один? — спросила Алиса, не желая вступать с ним в спор.

— Потому, что со мной здесь никого нет! — крикнул в ответ Шалтай-Болтай. — Ты думала, я не знаю, как ответить? Загадай мне еще что-нибудь!

— А вам не кажется, что внизу вам будет спокойнее? — снова спросила Алиса. Она совсем не собиралась загадывать Шалтаю загадки, просто она волновалась за этого чудака. — Стена такая тонкая!

— Ужасно легкие загадки ты загадываешь! — проворчал Шалтай. — К чему мне падать? Но даже если б я упал — что совершенно исключается, — но даже если б это вдруг случилось…

Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Алиса с трудом удержалась от смеха.

— Если б я все-таки упал, — продолжал Шалтай, — Король обещал мне… Ты, я вижу, побледнела. Немудрено! Этого ты не ожидала, да? Король обещал мне … Да, он так мне прямо и сказал, что он…

— …Пошлет всю свою конницу, всю свою рать! — не выдержала Алиса.

Лучше бы она этого не говорила!

— Ну, уж это слишком! — закричал Шалтай-Болтай сердито. — Ты подслушивала под дверью… за деревом… в печной трубе… А не то откуда бы тебе об этом знать!

— Нет, я не подслушивала, — возразила Алиса. — Я узнала об этом из книжки.

— А-а, ну, в книжке про это могли написать, — смягчился Шалтай. — Это, можно сказать, «История Англии»! Так, кажется, вы ее называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Королем, я — и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку — я не гордый!

И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед (так что чуть не упал со стены) и протянул Алисе руку. Алиса пожала ее, с тревогой глядя на Шалтая.

— Стоит ему улыбнуться пошире, — подумала она, — как уголки его рта сойдутся на затылке. Не знаю, что тогда будет с его головой… Она тогда просто отлетит!

— Да-да! — говорил меж тем Шалтай-Болтай, — вся королевская конница, вся королевская рать кинется ко мне на помощь. Они меня живо соберут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернемся к предпоследнему замечанию…

— К сожалению, я не очень хорошо его помню, — сказала Алиса вежливо.

— В таком случае начнем все сначала, — отвечал Шалтай-Болтай. — Теперь моя очередь спрашивать! — («Можно подумать, что мы играем в такую игру!» — подумала Алиса). — Вот тебе вопрос! Как ты сказала, сколько тебе лет?

Алиса быстро посчитала в уме и ответила:

— Семь лет и шесть месяцев!

— А вот и ошиблась! — закричал торжествующе Шалтай. — Ты ведь мне об этом ни слова не сказала!

— Я думала, вы хотели спросить, сколько мне лет? — пояснила Алиса.

— Если б я хотел, я бы так и спросил, — сказал Шалтай.

Алиса решила не затевать новый спор и промолчала.

— Семь лет и шесть месяцев, — повторил задумчиво Шалтай. — Какой неудобный возраст! Если б ты со мной посоветовалась, я бы тебе сказал: «Остановись на семи!» Но сейчас уже поздно.

— Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, — возмущенно сказала Алиса.

— Что, гордость не позволяет? — поинтересовался Шалтай.

Алиса еще больше возмутилась.

— Ведь это от меня не зависит, — сказала она. — Все растут! Не могу же я одна не расти!

— Одна, возможно, и не можешь, — сказал Шалтай. — Но вдвоем уже гораздо проще. Позвала бы кого-нибудь на помощь — и прикончила б все это дело к семи годам!

— Какой у вас красивый пояс! — заметила вдруг Алиса. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был ее черед.)

— Нет, не пояс, а галстук! — тут же поправилась она. — Ведь это, конечно, галстук… Или нет… Я, кажется, опять ошиблась. Это пояс!

Шалтай-Болтай нахмурился.

— Пожалуйста, простите!

Вид у Шалтая был такой обиженный, что Алиса подумала: «Зачем только я заговорила про это!»

— Если б только я могла разобрать, где у него шея, а где талия, — сказала она про себя.

Судя по всему, Шалтай-Болтай очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом:

— Как мне … надоели … все, кто не может отличить пояса от галстука!

— Я страшно необразованная, я знаю! — сказала Алиса с таким смирением, что Шалтай мгновенно смягчился.

— Это галстук, дитя мое! И очень красивый! Тут ты совершенно права! Подарок от Белого Короля и Королевы! Понятно?

— Неужели? — воскликнула Алиса, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана удачно.

— Они подарили его мне, — продолжал задумчиво Шалтай-Болтай, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, — они подарили его мне на день… на день нерожденья.

— Простите? — переспросила Алиса, растерявшись.

— Я не обиделся, — отвечал Шалтай-Болтай. — Можешь не извиняться!

— Простите, но я не поняла: подарок на день нерожденья? Что это такое?

— Подарок, который тебе дарят не на день рожденья, конечно.

Алиса задумалась.

— Мне больше нравятся подарки на день рожденья, — сказала она наконец.

— А вот и зря! — вскричал Шалтай-Болтай. — Сколько в году дней?

— Триста шестьдесят пять.

— А сколько у тебя дней рожденья?

— Один.

— Триста шестьдесят пять минус один — сколько это будет?

— Триста шестьдесят четыре, конечно.

Шалтай-Болтай поглядел на Алису с недоверием.

— Ну-ка, посчитай на бумажке, — сказал он.

Алиса улыбнулась, вынула из кармана записную книжку и написала:

365

— 1

__

364

Шалтай-Болтай взял книжку и уставился в нее.

— Кажется, здесь нет ошиб… — начал он.

— Вы ее держите вверх ногами, — прервала его Алиса.

— Ну, конечно, — весело заметил Шалтай-Болтай и взял перевернутую Алисой книжку. — То-то я смотрю, как странно все это выглядит! Поэтому я и сказал: «Кажется, здесь нет ошибки!», — хоть я и не успел разобраться как следует… Значит так: триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья…

— Совершенно верно, — сказала Алиса.

— И только один раз на день рожденья! Вот тебе и слава!

— Я не понимаю, при чем здесь «слава»? — спросила Алиса.

Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся.

— И не поймешь, пока я тебе не объясню, — ответил он. — Я хотел сказать: «Разъяснил, как по полкам разложил!»

— Но «слава» совсем не значит: «разъяснил, как по полкам разложил!» — возразила Алиса.

— Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, — сказал Шалтай презрительно.

— Вопрос в том, подчинится ли оно вам, — сказала Алиса.

— Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, — сказал Шалтай-Болтай. — Вот в чем вопрос!

Алиса вконец растерялась и не знала, что и сказать; помолчав с минуту, Шалтай-Болтай заговорил снова.