Карло стал рассказывать, а я записывать. А что я записал, об этом читай дальше.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. О ТОМ, КАК ПАПА КАРЛО ЗАБОЛЕЛ И КУКЛЫ ИСКАЛИ ДОКТОРА
Куклам жилось весело и счастливо у старого шарманщика. Они представляли волшебные сказки в чудесном театрике Буратино.
Все ребятишки в Тарабарской стране знали и любили эти представления.
Бывало, чуть Карло выходил на площадь, уже бежали со всех сторон босоногие, оборванные, чумазые малыши и кричали:
– Сказку! Покажи сказку, папа Карло!
Карло ставил свои ширмы, выпускал кукол, и тут начиналось веселье!
Ребятишки смеялись, кричали, хлопали в ладоши.
А богатенькие дети, заслышав шарманку, свешивались из окон дворцов, вываливались из золоченых карет, царапали и кусали своих нянек за то, что те не пускали их к папе Карло!
Каждый, кто хоть одним глазком взглянул на кукольное представление, потом долго веселился. Подумает о Мальвине – улыбнется, подумает о Пьеро – рассмеется, вспомнит Буратино – расхохочется!
А в Тарабарской стране был такой закон: богачи должны быть важными, бедняки – грустными, а смеяться никому не позволено!
И вот однажды, когда Карло сидел дома со своими куклами и клеил им игрушки, дверь растворилась. Вошел толстый, жирный судья в большой шляпе с перьями. На шее у него висела золотая цепь. В руках была палка с хрустальным шаром на верхушке. Он был такой важный, что сразу было видно – он никогда в жизни не смеялся!
Он вынул грамоту с королевской печатью и громко прочел ее.
А в этой грамоте было написано, что король запрещает папе Карло показывать представления. А если он не послушается, ему отрубят голову!
– Довольно смеха!
Тут судья трижды стукнул жезлом об пол и выплыл в дверь, важный и нахохленный, как попугай.
Папа Карло смотрел ему вслед и молчал. Он даже не улыбнулся, когда Буратино стал передразнивать судью: схватил кисточку от клея, стукнул три раза об пол и пропищал: «Довольно смеха!»
Он только провел рукой по лбу, лег на свою колченогую кровать и повернулся лицом к стене.
С той поры Карло заболел.
Он больше не вставал с постели. Он худел, слабел и горел в сильном жару. И вот однажды ему стало так плохо, что Мальвина и Пьеро побежали за доктором.
Была темная, ненастная ночь.
Дождь барабанил по крышам.
Дул мокрый, холодный, злой ветер.
Мальвина и Пьеро бежали по улице. Они хотели позвать к папе Карло знаменитого доктора Помпилиуса. Этот доктор был очень важный. Он разъезжал по городу в великолепной коляске, и жирный мопс всегда сидел с ним рядом на бархатных подушках. Про него шла слава, что он может вылечить любую, даже самую опасную болезнь.
И вот, когда куклы прибежали к дому, где жил доктор, дверь оказалась запертой. Дверная ручка скорчила им страшную рожу и прошипела:
– Ступайте домой! Доктор уже спит!
– А мы его разбудим! – сказали куклы. – Ведь у нас папа Карло заболел!
И они храбро полезли по скользкой водосточной трубе к окошку, где еще виднелся свет.
Доктор Помпилиус уже надел ночной колпак и собирался лечь спать. Вдруг кто-то постучал в окно.
– Кто там? – заорал доктор, хватая со стены ружье.
– Откройте, пожалуйста! – ответил тонкий голосок.
Доктор подкрался к окну и с опаской отодвинул раму.
Ветер и дождь хлестнули ему в лицо. За окном была непроглядная темень.
Вдруг из темноты вышли две куклы – мальчик и девочка и, дрожа, остановились на подоконнике.
– Это что за глупые шутки? Ступайте домой! – рассердился доктор.
Куклы горько заплакали.
– У нас папа Карло заболел. Мы боимся, что он умрет! Пойдемте к нему, господин доктор! Пропишите ему хорошее лекарство! – просили они и протягивали к доктору свои деревянные ручки.
Доктор надел очки и строго посмотрел на незваных гостей.
Платье на них было старенькое и мокрое, хоть выжимай. С рваных башмаков стекали грязные лужицы. Доктор нахмурился.
– А есть ли у вашего папы денежки? Чем он мне заплатит за лечение?
Куклы повесили головы.
– У него нет денег… Он лежит больной и не может работать.
– Га-га-га! – заорал доктор. – Как же вы смели стучаться в мое окно? Как смели пачкать мой чистый подоконник? Пошли прочь, нищие, бродяги, пошли прочь!
Он сорвал свой ночной колпак, затопал ногами, швырнул одной туфлей в Мальвину, другой – в Пьеро, а сам раздулся, как шар, подпрыгнул под потолок, стукнулся и снова подпрыгнул… Тут все затрещало, загремело, загромыхало в докторском кабинете.
Посыпались зеленые искры, завертелись черные круги, поползли огненные змеи…
А доктор подпрыгивал и кричал:
– Пошли прочь! Га-га-га! Пошли прочь! Я великий, я знаменитый, я несравненный доктор Помпилиус! Я никого не лечу даром!
Заткнув уши и зажмурив глаза, куклы бросились на улицу.
Доктор страшно захохотал им вслед и с треском захлопнул окно.
Куклы снова очутились на мостовой. Они взялись за руки и пошли прочь, борясь с ветром и попадая в лужи. И вот при тусклом свете фонаря они увидели на углу золоченую вывеску: «Здесь живет добрый доктор Люмнилиус».
Дверь была отворена, и они вошли в дом.
Доктор Люмнилиус еще не ложился спать. Он сидел в кресле у камина, прихлебывал теплое молоко и читал толстую книгу с серебряными застежками. В этой книге было написано, что люди должны стать добрыми и любить друг друга, как братья. Тогда на земле не будет ни горя, ни нужды.
– Ах вы, бедные птенчики! – воскликнул доктор, увидев Мальвину и Пьеро. А когда он узнал, что Карло лежит больной, в нужде и в горе, он даже заплакал от жалости.
– Я добрый человек, деточки! – сказал он, обливаясь слезами. – Я не хочу зла вашему папе. Поэтому не просите меня, чтобы я его вылечил.
– Нет, нет! Ведь жизнь бедняка – сплошное мучение. Пускай он лучше умрет. И ему будет спокойнее, и на земле станет меньше горя и нужды!
Слезы катились, как горох, по лицу доктора, и вдруг эти слезы стали крупные, как сливы! Нос разбух и повис на сторону. Руки поползли, как жидкое тесто, по ручкам кресла. Ноги растеклись по ковру. Добрый доктор растаял и превратился в кисель.
Он капал жирными каплями на раскрытую книгу и пришептывал:
– Жаль мне вас, милые крошки! Ох, как жаль…
Куклам стало страшно. Они бросились вон из дома. А доктор сначала захихикал, потом засмеялся, потом захохотал и стал сгущаться. Руки и ноги у него затвердели, нос встал на место, и вот доктор уже сидел по-прежнему в кресле и читал свою толстую книгу!
Но куклы этого не видели. Они ковыляли усталыми ножками по темной мостовой, вглядываясь в дверные вывески. Дождь слепил им глаза. Они искали другого доктора.
Ведь папа Карло лежал больной, и ему нужно было помочь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. О ТОМ, ЧТО ПОСОВЕТОВАЛИ ПАПЕ КАРЛО ЛЕСНЫЕ ДОКТОРА
Карло лежал в своей каморке, укрытый старым одеялом. Буратино и Артемон сидели возле него. В доме не было ни корочки хлеба, ни полешка дров. Последний огарок тускло мигал на столе. Тени в углах росли, густели, лезли на потолок. Казалось – погаснет огонек, нахлынет темнота, и умрет Карло… Вот какое печальное было время!
Буратино вытирал полотенцем горячий лоб больного. А пудель положил морду на край постели и, грустно помаргивая, глядел на хозяина добрыми черными глазами.
Они ждали доктора, но доктор не приходил.
Наконец вернулась Мальвина, мокрая, озябшая. Ни один доктор в городе не согласился лечить Карло. Пьеро побежал в лес – может быть, там найдется доктор?
– А если не найдется, – сказала Мальвина, стягивая с себя мокрые чулки, – так я всю Тарабарскую страну обойду и весь земной шар обыщу, а уж найду доктора для папы Карло.
– Спасибо, девочка! – прошептал Карло и погладил ее по голубым волосам.
И все четверо стали опять ждать доктора.
Занялось утро. Под окном чирикнула птица. Над соседней крышей просиял кусочек оранжевого неба. И вот кто-то быстро и весело пробежал по лестнице. Это был Пьеро.
– Папа Карло, я привел докторов! – крикнул он. – Вот они!
А в дверь уже входили лесные доктора – профессор Сова, фельдшерица Жаба и народный знахарь Жук-Богомол. В каморке сразу запахло сосновой хвоей, болотом и свежими лесными травами. Карло улыбнулся, Мальвина сделала книксен, а Буратино стал на голову и задрыгал ногами от радости!
Сова выступила вперед и сказала:
– Папа Карло! Мы простые лесные звери, не ученые, как другие доктора! Но мы вас любим и будем лечить бесплатно!
– Прекрасно придумано! – вскричали куклы.
Доктора пожелали осмотреть больного. Сова долго слушала его сердце, задумчиво хлопая круглыми желтыми глазами. Жаба осторожно пощупала его живот мягкой и влажной лапой. А Жук-Богомол слегка постучал его по коленке своей сухонькой ручкой, похожей на увядший стебелек. Потом они долго качали головами.
Множество больных вылечили они на своем веку, но такой странной болезни еще не видывали. Случалось им перевязывать птенчику сломанное крыло, вправлять белке вывихнутую лапку, выдергивать ежу больной зуб, лечить кошек от головной боли, а лягушек – от сердечных припадков. Но болезнь папы Карло была совсем особенная. У него ничего не болело, и все же он был тяжело болен.