— А где капитан? — спросил он.

— Ты смотришь на нее, — ответила девочка.

— О, — произнес Фергус, не в силах скрыть своего удивления. — Ну что ж, где тогда твоя команда?

— Ты смотришь на них, — сказала она.

Фергус едва мог в это поверить.

— Ты хочешь сказать, что ты ведешь этот огромный корабль от самого...

— Зеленого мыса{32}, — подсказала девочка.

— ... от самого Зеленого мыса совсем одна?

— Ага, — ответила девочка.

— Как?!

— Извини, — сказала девочка, — но моя мать велела мне никогда об этом не рассказывать.

Тут она отвернулась от него и подняла руки. Подул сильный ветер и наполнил паруса.

Когда она снова повернулась к нему, на ее лице была улыбка.

— Меня зовут Сезария, — сказала она, протягивая руку.

Фергус был потрясен. Он еще не встречал таких же, как он.

— П-приятно познакомиться, — запинаясь, произнес он и пожал ей руку. — Я Фергус.

— Эй, Фергус, твой дом уплывает!

Фергус развернулся и увидел, как дом медленно отплывает от корабля. Затем дом накрыла довольно большая волна, перевернула, и он начал тонуть.

Фергус не возражал. Он уже решил, что дом ему больше не нужен. На самом деле, может быть даже сам Фергус создал ту волну, что потопила дом.

— Ну, похоже, я застрял тут, — произнес он и пожал плечами.

— Я не против, — сказала Сезария и заулыбалась.

— Ну и отлично, — сказал Фергус и заулыбался в ответ.

И двое странных детей стояли, улыбаясь друг другу еще долгое время, потому что знали, что наконец-то нашли того, с кем можно поделиться своим секретом.

В давние-давние странные времена, в дремучем и древнем лесу бродило огромное множество животных. Там жили и кролики, и олени, и лисы, также как и в любом другом лесу, но при этом встречались и не совсем обычные звери, вроде ходулелапых медвегримов или двухголовых рысей, или говорящих эму-рафов. Эти особенные звери были излюбленной добычей охотников, которые просто обожали стрелять их и прибивать на стены, и хвастаться ими перед своими друзьями-охотниками, но еще больше они любили продавать их в зоопарки, где их запирали в клетки и брали деньги за то, чтобы люди могли приходить и смотреть на них. Сейчас вы, наверное, подумали, что лучше быть запертым в клетке, чем застреленным и прибитым к стенке, но странные создания счастливы только тогда, когда они бегают на свободе, и очень скоро посаженные в клетку существа падали духом и начинали завидовать судьбе своих прибитых к стенке собратьев.

Это было в те времена, когда по земле еще бродили великаны, как они бродили в эпоху Древних, хотя их и осталось уже совсем мало и становилось все меньше{33}. И так случилось, что один из великанов жил как раз недалеко от этого леса. Он был очень добрым и говорил очень спокойным голосом, и питался одними только растениями. Его звали Кутберт. Однажды Кутберт пришел в лес, чтобы набрать ягод, и увидел охотника, который охотился на эму-рафа. Будучи добрым великаном, Кутберт поднял бедного эму-рафа за загривок и, выпрямившись в полный рост, и даже привстав на цыпочки, что он делал очень редко, так как от этого хрустели все его старые кости, он смог достать до очень большой высоты и поставить эму-рафа на вершину горы, где тому больше не грозила опасность. А потом, просто на всякий случай, он наступил на охотника и расплющил его в лепешку.

Слух о доброте Кутберта быстро разлетелся по лесу, и вскоре каждый день к нему стали приходить странные звери и просить, чтобы и их подняли на вершину горы и избавили от опасности. И Кутберт сказал:

— Я защищу вас, мои маленькие братья и сестры. Все, что я прошу взамен, это чтобы вы разговаривали со мной и составляли мне компанию. В мире осталось не так много великанов, и порой мне бывает очень одиноко.

И они ответили:

— Мы будем, Кутберт, будем.

Так что каждый день Кутберт спасал от охотников странных зверей, поднимая их на гору за загривки, пока там не собрался целый зверинец. Животные были счастливы, что наконец могут жить спокойно, Кутберт тоже был счастлив, потому что, когда он вставал на цыпочки и клал подбородок на вершину горы, то мог разговаривать со своими новыми друзьями сколько душе угодно.

Но однажды утром к Кутберту пришла ведьма. Великан как раз купался в маленьком озере в тени горы, когда она сказала ему:

— Мне ужасно жаль, но я должна превратить тебя в камень.

— Зачем тебе так поступать? — удивился великан. — Я очень добрый. Я помогающий великан.

А она сказала:

— Меня наняла семья охотника, которого ты раздавил.

— О, — ответил он. — О нем я позабыл.

— Мне ужасно жаль, — снова сказала ведьма, а потом махнула на него березовой веткой, и бедный Кутберт превратился в камень.

Внезапно Кутберт стал очень тяжелым — таким тяжелым, что начал погружаться в озеро. Он погружался и погружался, пока не оказался по шею в воде. Его друзья-звери видели, что происходит, но хотя им и было страшно жаль его, они решили, что ничем не могут помочь ему.

— Я знаю, вы не можете спасти меня, — крикнул Кутберт своим друзьям, — но хотя бы придите и поговорите со мной! Я застрял тут внизу и мне ужасно одиноко!

— Но если мы спустимся, охотники убьют нас! — крикнули они ему в ответ.

Кутберт понимал, что они правы, но продолжал молить их.

— Поговорите со мной! — кричал он. — Пожалуйста, придите и поговорите со мной!

Звери пытались кричать и петь бедному Кутберту с безопасной высоты своего утеса, но он был так далеко, а их голоса такими слабыми, что даже для Кутберта и его гигантских ушей они звучали тише, чем шорох листьев на ветру.

— Поговорите со мной! — умолял он. — Придите и поговорите со мной!

Но они так и не пришли. И он все еще продолжал звать их, когда его горло окаменело, как и все остальное его тело.

***

От редактора:

Исторически, на этом сказка кончается. Однако она так печальна, и ей так недостает ценной морали, и она так знаменита тем, что оставляет читателей в слезах, что среди рассказчиков уже стало традицией придумывать новые и менее мрачные окончания. Я взял на себя смелость добавить свое собственное.

Звери пытались кричать и петь бедному Кутберту с безопасной высоты своего утеса, но он был так далеко, а их голоса такими слабыми, что даже для Кутберта и его гигантских ушей они звучали тише, чем шорох листьев на ветру.

— Поговорите со мной! — умолял он. — Придите и поговорите со мной!

Через некоторое время звери начали чувствовать себя очень-очень плохо, особенно эму-раф.

— Ох, Бога ради, — сказал он. — Все, что он хочет, это небольшая компания. Неужели это такая большая просьба?

— Осмелюсь сказать, что да, — заметил медвегрим. — Там внизу опасно, а теперь, когда Кутберт превращен в камень, как мы сможем вернуться сюда на вершину, в наше безопасное убежище?

— Мы ничего не можем для него сделать, — сказала двухголовая рысь. — Конечно, если только ты не знаешь, как снять заклятие ведьмы.

— Конечно не знаю, — ответил эму-раф, — но это не имеет значения. Когда-нибудь мы все умрем, и сегодня возможно пришел черед Кутберта. Но мы не можем позволить ему умереть в одиночестве. Я просто не смогу с этим жить.

С таким чувством вины звери уже не могли справиться, и вскоре все они решили присоединиться к эму-рафу, несмотря на опасности, которые грозили им на земле. Под руководством эму-рафа они сделали лестницу из своих тел, держа друг друга передними лапами за задние, и спустились по обрыву к подножью горы. Как они смогут вернуться назад в безопасное место, был уже совсем другой вопрос. Они подбежали к Кутберту и стали утешать его, и великан плакал от признательности, даже когда превращался в камень.

Пока они разговаривали с ним, его голос становился все тише и тише, его горло и губы отвердевали, пока наконец совсем не перестали шевелиться. В конце концов он замолчал и застыл, и звери стали гадать, не умер ли он. Эму-раф прижал ухо к груди Кутберта.

Через секунду он сказал:

— Я слышу, его сердце все еще бьется.

Королек, которая могла превращаться в женщину, села на ухо Кутберта и спросила:

— Друг, ты слышишь нас?

И из каменного горла до них донеслось тихое, как дуновение ветерка: «Да, друзья».

Они разразились радостными криками! Под этой каменной кожей Кутберт все еще был жив, и оставался живым. Заклятие ведьмы было сильным, но не настолько сильным, чтобы заставить его окаменеть насквозь. Звери стали присматривать за ним, как он когда-то присматривал за ними: они составляли ему компанию, собирали для него еду и бросали ему в открытый рот, и разговаривали с ним целыми днями напролет. (Его ответы становились все более редкими, но они знали, что он жив по биению его сердца.) И хотя те из них, кто были бескрылыми, не могли попасть на безопасную скалу, Кутберт охранял их другим способом. Ночью они спали внутри его рта, а если поблизости появлялись охотники, звери забирались ему в горло и издавали жуткий вой, чем страшно пугали охотников. Кутберт стал их домом и их убежищем, и хотя он не мог пошевелить ни единым мускулом, он был счастлив насколько только возможно.