Друзья держались за дерево, пока течение не переменилось и можно было снова довериться реке, чтобы плыть в нужную сторону.

Несмотря на все задержки, друзья уверенно продвигались к Стране Мигунов. Отыскав способ бороться с коварной рекой, они заметно приободрились. Берега были высокие, и они не видели, по каким местам плывут, хотя, похоже, край был пустынный, ибо на реке им не встретилось ни одной лодки.

Река опять повернула свои воды обратно, но Страшила был начеку и подтолкнул плот к большому камню, а его друзья дружно, разом ухватились за него. Затем течение снова переменилось, и можно было плыть дальше.

Миновав излучину, путешественники вдруг увидели впереди водную гору, перегородившую реку. Плот нельзя было ни остановить, ни повернуть, и потому, крепко вцепившись в его бревна, отряд положился на судьбу. Плот взлетел на водную кручу, а потом стремительно ринулся вниз. Он зарывался в воду, отчего его пассажиров окатывало холодными брызгами, и они сильно промокли.

Но вот плот снова понесся по речной глади, и Дороти с Оджо стали смеяться над этим приключением, но Лоскутушке было не до смеха. Страшила, вооружившись носовым платком, стал стряхивать воду с ее одежды. Ему на помощь пришло солнце, и вскоре лоскутки высохли и ничуть не полиняли.

За водяной горой течение уже не менялось, и теперь плот спокойно плыл по реке. Постепенно берега сделались пониже, и можно было как следует рассмотреть местность. Увидев на лугах желтые лютики и одуванчики, путники поняли, что уже находятся в Стране Мигунов.

— Не пора ли нам выйти на берег? — спросила Дороти Страшилу.

— Скоро высадимся, — отвечал тот. — Замок Железного Дровосека находится в южной части страны, так что он где-то поблизости.

Чтобы не проскочить нужное место, Оджо и Дороти встали, высоко приподняв Страшилу как впередсмотрящего. Некоторое время он молчал, но потом крикнул:

— Вот он! Вот он!

— Что? Что? — спросила Дороти.

— Железный замок Ника-Дровосека. Вон блестят на солнце башни. До него еще далеко, но лучше нам все-таки выйти на берег сейчас.

Опустив Страшилу вниз, друзья стали шестом подталкивать плот к берегу. Течение здесь было не такое сильное, и потому плот легко их слушался. Вскоре они благополучно пристали к берегу.

Места вокруг были очень живописные, и в отличном настроении друзья двинулись через поля и луга, туда, где серебрился замок Железного Дровосека.

Вскоре они оказались на поле, где густо росли желтые лилии, наполнявшие воздух прекрасным ароматом.

— Какие красивые! — восхищалась Дороти, остановясь, чтобы как следует полюбоваться цветами.

— Да, — задумчиво проговорил Страшила, — только мы не должны ни в коем случае поломать или повредить ни цветочка.

— Почему? — спросил Оджо.

— А потому что у Железного Дровосека очень нежное сердце и он страшно огорчается, когда страдает что-то живое.

— Разве цветы живые? — удивилась Лоскутушка.

— Конечно. А поскольку они все принадлежат Железному Дровосеку, ступайте осторожно: не раздавите ни цветочка.

— Однажды, — вспомнила Дороти, — Железный Дровосек нечаянно раздавил жука на дороге. Он так расстроился, что горько заплакал, отчего заржавели его челюсти и он не смог ими пошевелить.

— Что же он тогда сделал? — спросил Оджо.

— Смазал их маслом и снова обрел дар речи.

— Ой! — воскликнул мальчик, словно его осенила блестящая догадка. Но он не стал ею делиться, а предпочел помолчать.

Прогулка оказалась долгой, хоть и приятной. В конце дня они оказались у ворот Железного замка. Оджо и Лоскутушка видели его впервые, и он произвел на них неизгладимое впечатление.

В этих краях было много железа, и Мигуны считались лучшими кузнецами и жестянщиками во всей Стране Оз. Поэтому Железный Дровосек и поручил им построить замок целиком из железа. Оно было так тщательно отполировано, что под лучами солнца сверкало, как серебро. Замок был обнесен железной стеной с железными воротами, но они были широко распахнуты: император Мигунов не боялся врагов.

Войдя в ворота, путники восхитились еще больше. Железные фонтаны поднимали ввысь прозрачные водяные струи, а вокруг виднелись клумбы железных цветов, удивительно напоминавших настоящие. То здесь, то там высились железные деревья с пышными кронами, в тени которых было так приятно посидеть на железной скамейке. По обеим сторонам аллеи, что вела к замку, высились искусно сделанные железные статуи. Оджо узнал изображения Страшилы, Дороти, Тотошки, Косматого, Тыквоголового Джека, Волшебника Изумрудного Города и принцессы Озмы на железных пьедесталах.

Тотошка бывал уже в этом замке и, заранее предвкушая теплый прием, с веселым лаем ринулся вперед. Железный Дровосек услышал его и вышел посмотреть, действительно ли к нему пожаловал старый приятель. Вскоре он уже обнимал Страшилу и Дороти. Но затем он увидел Лоскутушку и восхищенно на нее уставился.

Железный Дровосек был одним из примечательнейших обитателей Страны Оз. Будучи императором Мигунов, он подчинялся Озме и был ее давним другом. Он очень следил за своей внешностью и всегда был отполирован до блеска, а суставы его были обильно смазаны. Он отличался изысканными манерами и добрым сердцем. Радушно встретив Оджо и Лоскутушку, он пригласил гостей в железную гостиную своего замка, где и мебель, и картины были из чистого железа. Стены были обиты железными пластинами, а с потолка свешивалась железная люстра.

Железному Дровосеку не терпелось узнать, где Дороти познакомилась с Лоскутушкой, а потому гости наперебой стали рассказывать ему, как была сделана девушка из одеяла, а также как Марголотта и дядя Нанди стали мраморными статуями, а Оджо отправился добывать все необходимое для их спасения.

Затем Дороти рассказала об их приключениях в Стране Кводлингов и о том, как они добыли воду из темного колодца. Железный Дровосек сидел в кресле-качалке и внимательно слушал. Оджо не спускал глаз с императора и вдруг заметил, что на шарнире левого колена набухает капелька масла. Он тотчас же стал нашаривать в кармане хрустальный флакончик, а потом зажал его в кулаке.

Железный Дровосек пошевелился в кресле, и Оджо, к изумлению друзей, опустился на пол и подставил флакончик под левое колено императора. Капля упала в него, и мальчик, крепко завинтив крышечку и спрятав флакон в карман, смущенно поднялся.

— Что ты сделал? — удивился Железный Дровосек.

— Поймал капельку масла с шарнира на вашем левом колене.

— Капельку масла?! — воскликнул император. — До чего же неаккуратно смазал меня мой слуга! Придется мне его хорошенько выбранить: ведь я так все запачкаю маслом.

— Ничего, — успокоила его Дороти. — Оджо почему-то очень хотел заполучить эту капельку.

— Именно, — признался мальчик. — Ведь среди того, что велел мне достать Кривой Колдун, была капелька масла от живого человека. Сперва я не мог понять, что имеется в виду, но теперь эта капелька — во флакончике!

— Я очень рад, — отозвался Железный Дровосек. — Ты достал все, что хотел?

— Не совсем. Мне нужно было добыть пять вещей, а у меня пока только четыре. У меня есть три волоска из хвоста Вузи, клевер-шестилистник, фляжка воды из темного колодца, а также капелька масла с тела живого человека. Осталось самое легкое, и я уверен, что мой дорогой дядя Нанди и Марголотта снова оживут.

— Отлично, — сказал Железный Дровосек. — Поздравляю. Но что собой представляет эта пятая вещь?

— Левое крыло желтой бабочки. В вашей желтой стране и с вашей помощью мне не составит труда найти его.

Железный Дровосек изумленно уставился на него.

— Ты шутишь? — спросил он Оджо.

— Нет, — удивленно ответил тот. — Я серьезно.

— Но неужели ты решил, что я позволю тебе или кому-то еще оторвать у желтой бабочки крыло? — строго спросил император.

— А почему нет?

— Почему? Ты еще спрашиваешь меня — почему? Да это же самое жестокое намерение, о котором я только слышал, — сказал Дровосек. — Желтые бабочки — одни из самых красивых живых существ, и они не переносят боли. Оторвать крыло живой бабочке — значит причинить ей страшные муки и обречь на гибель. Я ни за что не допущу такого зверства!

Оджо был ошеломлен. Дороти тоже стало немножко не по себе, хотя в глубине души она понимала, насколько прав Железный Дровосек. Страшила кивнул в знак согласия со словами своего старинного друга. Лоскутушка недоуменно смотрела на собравшихся.

— Кому есть дело до какой-то бабочки? — фыркнула она.

— Тебе ее не жалко? — спросил Железный Дровосек.

— Нисколечко! — отозвалась девушка. — У меня нет сердца, но я хочу помочь моему другу Оджо и ради этого я бы убила десяток бабочек, лишь бы он смог оживить своего дядю.