– Ну это вздор! – произнес Иван. – Если захочу – отыщу счастье, поймаю его и принесу с собой.

– Ан не принесешь! – заспорили люди.

– Ан принесу! – возразил Иван.

Он был очень упрямый, и что ему в голову взбредет – сейчас же приводит в исполнение. Так и сейчас.

Надел шапку, привязал котомку за плечи, взял палку и пошел бродить по свету упрямый Иван.

Пошел искать счастье.

Идет по большой дороге и смотрит вниз, себе под ноги, не валяется ли случайно кем-нибудь оброненное счастье.

Шел, шел и пришел в большой город. Пришел и присел отдохнуть у городской заставы.

Сидит, отдыхает, песню поет. Ах, хорошо поет! Про село большое, про тенистые садочки, про речку голубую, быструю.

Голос его так в душу и просится. Чудесный голос у Ивана. А вокруг него толпа собирается. Большая толпа. Стоят кругом, молчат, прямо в рот ему смотрят, слушают.

А Иван и внимания на толпу не обращает, поет себе да поет.

Вдруг вышел из толпы кругленький человечек, подошел к Ивану, ударил его дружески по плечу и говорит:

– Много я голосов на своем веку слышал, а такого не слыхивал. Соловей ты. Так поешь, что заслушаться можно. Такой голос – это целый клад. Хочешь, одену тебя в шелк и бархат, озолочу тебя, денег буду давать столько, что во всех твоих карманах не уместятся. А ты только пой да пой. А я уж так устрою, что будут приходить тебя слушать и короли, и принцы, и важные сановники. Захочешь, чтоб плакали они, – запоешь печальную песню; захочешь, чтоб смеялись, – веселую запоешь… И слава про тебя как великого певца прогремит на весь мир. Везде и всюду люди с почетом тебя будут встречать, с почетом провожать. И ничего тебе для этого не надо будет делать, как только петь да петь…

А Иван смотрит на кругленького человечка и только посмеивается. Очень-де нужны ему почет, слава и золото, когда он счастье пошел искать!

И, поднявшись со своего места, нахлобучил картуз Иван и пошел прочь из города, по дороге к лесу.

Вот и лес… С песенкой веселой путь короче кажется.

Огромные великаны-деревья на пути Ивану попадаются. Зеленые ветки к нему протягиваются. Смотрит Иван на ветки и думает: Не запуталось ли где-нибудь счастье в ветвях?

Смотрит да смотрит… А счастья-то нет. Но тут нечто иное привлекает внимание Ивана.

Выскакивает из чащи леса всадник на быстром коне. Одет всадник роскошно, по-королевски, в пышный кафтан с золотым поясом. На голове дорогая шляпа с пером. Лицо у всадника покрыто смертельной бледностью. В глазах испуг. И видит Иван, что огромный бурый медведь гонится следом за всадником, догнал коня, бросился на него сзади и разом обхватил всадника своими страшными лапами. Раздался отчаянный крик, потом оглушительное рычание зверя…

Иван ясно видел, что еще минута – и всадник погиб. Тогда в два прыжка он очутился подле, выхватил меч из-за пояса растерявшегося всадника и изо всей силы ударил им медведя по голове.

Новое оглушительное рычание потрясло воздух, и в следующую же минуту, распростершись на земле, лежал мертвый медведь.

Всадник сошел с коня и приблизился к Ивану.

– Ты спас мне жизнь, – произнес он взволнованным голосом, – спас жизнь короля. Я – король и по-королевски хочу наградить тебя за храбрость, за твой подвиг. Иди со мной в мою столицу. Будешь жить у меня в королевской почести, я наделю тебя королевской властью, а после моей смерти ты будешь королем моего государства.

Но Иван только головой покачал в ответ.

К чему ему королевская власть? Он пошел искать счастье, а не королевскую власть.

И с поклоном Иван отказался от предложенной ему чести.

Очень он был упрямый, и уж больно хотелось ему найти счастье.

Идет дальше, палкой помахивает да глазеет по сторонам.

Вышел из лесу. Видит село по дороге.

На краю села колодец.

У колодца девушка стоит и такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Посмотрела на Ивана красавица. С первого же взгляда он ей понравился: рослый, статный, широкоплечий, ну как есть богатырь.

И чем больше смотрит на него девушка, тем больше им любуется.

А запел свою песню Иван, так и замерло сердце у красавицы.

Не то соловей поет, не то Божий ангел.

Взяла девушка за руку пригожего певца и говорит:

– Давно я о таком женихе мечтала. Ты мой суженый. Пойдем к отцу и к матери, пусть благословят на брак с тобою.

А Иван смотрит на красавицу, любуется ею, уж очень его красота девушки поразила, а сам только тихонечко головой качает.

– Нельзя мне оставаться с тобой, странствовать я должен, дело у меня есть, – говорит он тихим голосом, а у самого сердце так и замирает.

Очень уж полюбилась ему красавица. Жаль уйти от нее.

А все-таки ушел упрямый Иван.

Пошел счастье искать.

Ходит да ищет. Ищет да ходит.

В лесах ищет, на полях, в селах, деревнях и в больших городах, на площадях и на улицах… И все-таки не находит.

Ходил, ходил, весь свет обошел и вернулся снова в родное село.

Много лет прошло с тех пор, как ушел он отсюда счастье искать. Родители умерли, сестра замуж вышла, брат женился.

Едва его узнали в селе – так он постарел, почернел, оброс бородою.

– Не нашел счастья… Всюду искал… Знать, обманули вы меня! – с горечью стал упрекать он людей, с которыми беседовал перед своим уходом. – Нет счастья на земле! Одни это выдумки про счастье. Есть слава, есть власть, есть любовь, а счастья нет!

И стал он рассказывать тут же, как предлагали ему славу, власть и любовь. Про встречу с кругленьким человечком, с молодым королем, с красавицей девушкой рассказал людям Иван.

А как узнали про все люди, так и закачали головами.

– Глупый ты, глупый, Иван. Мир исходил, а ума не нажил, – говорили они, – ведь в руках у тебя было счастье, а ты сам упустил его. Три раза оно к тебе попадало, и три раза ты его оттолкнул от себя.

И качали головами люди, удивлялись несмышленому Ивану.

И говорили между собой:

– Нет, счастье глупому не впрок.

А Иван смотрел на них и удивлялся: где они увидели счастье в его рассказах?

А когда люди ушли, уселся Иван на камне, у опушки леса, и стал вспоминать про свои встречи, о которых он только что рассказал. Уселся да стал думать, почему люди решили, что он три раза оттолкнул счастье.

Думал-думал да так ничего не надумал.

Глупый был Иван и упрямый.

Очень глупый…

Дети давали представление. Все, что они могли вспомнить из шекспировского «Сна в летнюю ночь», Ден и Уна решили сыграть перед тремя коровами. Отец этих юных артистов сделал маленькую пьесу из большой, и дети репетировали ее, пока, наконец, не выучили наизусть. Комедия начиналась с того места, где Ник-Основа, ткач, выходит из кустов с ослиной головой на плечах и видит сияющую Титанию, королеву фей. За этим следовал скачок к строчкам, в которых Основа просит трех маленьких фей почесать ему голову и принести меду; заканчивалось представление тем, что осел засыпал в объятиях Титании. Ден играл Пека и Ника; исполнял также роли трех фей. Играя Пека, он надевал суконный колпак с двумя ушками, а для роли Основы – бумажную ослиную голову из рождественской хлопушки; только вот беда: при малейшей неосторожности она рвалась. Уна была Титанией в венке из цветов водосбора и с волшебным жезлом в виде цветущего стебля наперстянки.

Театр находился на лугу, называвшемся Длинной Лощиной. Небольшая речка, которая, пробежав еще через два-три луга, вертела колеса мельницы, делала на Длинной Лощине крутой поворот, и в самой середине образованного ею мыса было странное волшебное кольцо из темной травы; оно-то и служило сценой. Посреди ивовых кустов, орешин и дикого шиповника, покрывавших берега мельничной речки, было очень удобно ждать своего выхода на сцену. Один взрослый, видевший детское представление, сказал, что сам Шекспир не мог бы придумать более подходящей обстановки для своего произведения. Понятно, родители не позволили детям сыграть комедию ночью, но они пошли на луг после чая, когда тени уже сильно удлинились. Ден и Уна захватили с собой ужин – крутые яйца, бисквиты Оливера и соль в бумажке. Трех коров подоили; они щипали траву с таким звуком, что его можно было слышать на всем лугу; дальше на речке работала мельница; там что-то стучало и шлепало, точно босые ноги, бежавшие по твердой земле. На столбе подле ворот в усадьбу сидела кукушка и пела свою прерывчатую июньскую песню: «кукукук», а хлопотливый зимородок то и дело перелетал от речки к соседнему ручью, который журчал с другой стороны луга. Кроме этих звуков, ничего не было слышно; стояла глубокая, как бы сонливая тишина, и в неподвижном воздухе висел сладкий запах травы и сена.

Представление шло прекрасно. Ден помнил все свои роли – Пека, Основы и трех фей; Уна не забыла ни одного слова Титании; даже не сбилась в том трудном месте, где королева фей просит своих трех подданных накормить Основу-ослика абрикосами, свежими винными ягодами и разными там вещами, рифмующимися с первой строчкой. Дети остались так довольны представлением, что три раза сыграли всю пьесу с самого начала до самого конца; наконец, они уселись в середине травянистого кольца там, где не было сорных трав, принялись есть яйца и закусывать их бисквитами Оливера. Вдруг между ольховыми кустами послышался свист; дети быстро вскочили.