– Спасибо, офицер, – благодарит бабулечка. Вежливость никогда не оставляет ее равнодушной.
– Не за что, мадам Сюшо. Всегда рад вас видеть. Тем более, вы так редко приезжаете в город, – обворожительным тоном отвечает Мартен.
– И я всегда рада встрече с вами, офицер, – подыгрывает любезному полицейскому бабулечка.
– А уж я как рад, мадам Сюшо! Поверьте, такие радости бывают крайне редко!
– Верю, офицер, – соглашается бабушка.
Мартен вертит в руках свою фуражку, словно она может помочь ему завершить беседу.
– … Как ваши дела, не скучно ли вам в вашем большом доме? Все ли в порядке?
– Как всегда, масса неполадок, и они не дают мне скучать. Но со мной мой маленький Артур. А когда в доме есть мужчина, все всегда устраивается, – с улыбкой произносит бабушка, потрепав внука по голове.
Артур ужасно не любит, когда его гладят по голове или ерошат ему волосы. Ему кажется, что так можно поступать только с младенцами или клоунами.
Резко дернув головой, он напоминает об этом бабушке. Заметив, что мальчик чем-то недоволен, Мартен теряется.
– А… как там собака, которую вам продал мой брат? Хороший сторож?
– Еще какой! Настоящий зверь! Просто неукротимый! – доверительно сообщает бабушка. – К счастью, мой маленький Артур – большой знаток диких животных. У живущих в чаще джунглей африканских племен он научился приемам дрессировки, и с помощью этих приемов ему удалось приручить такого свирепого пса, как наш Альфред. Теперь собака совсем ручная. Впрочем, быть может, в ней еще дремлет дикий зверь. Поспать она, действительно, любит, – с улыбкой добавляет бабушка.
Мартен в растерянности: он не понимает, когда бабушка говорит серьезно, а когда шутит.
– Так-так… Как я рад нашей встрече, мадам Сюшо, – бормочет он, и, наконец, с сожалением произносит:
– Ну, так вот… до скорой встречи, мадам Сюшо.
– До скорой, офицер, – любезно отвечает бабушка. Мартен смотрит, как она входит в магазин, и с облегчением вздыхает.
* * *Артур изо всех сил старается расцепить две металлические тележки. Они, наверное, влюбились друг в друга: никак не желают расставаться!
Наконец, дело сделано, и он пускается следом за бабушкой, которая, уткнувшись носом в список предстоящих покупок, медленно движется между полок.
Чтобы поскорей догнать бабушку, Артур разгоняет тележку и скользит следом за ней.
Настигнув старушку, он обнимает ее и тихонько шепчет ей на ухо:
– А правда, бабулечка, этот офицер ухаживает за тобой?
Не ожидав от внука подобных речей, бабушка в изумлении останавливается. Нет, кажется, его никто, кроме нее, не слышал, и она успокаивается. И также шепотом отвечает:
– … Послушай… Артур, с чего ты это взял?
– А разве не так? Стоит ему тебя увидеть, как он тут же прихорашивается, словно селезень, и от волнения готов съесть собственную фуражку! Мадам Сюшо, пожалуйте сюда, мадам Сюшо, пожалуйте туда!
– Артур! – сухо произносит бабулечка, – замолчи. Ты не умеешь себя вести. Кто тебе дал право сравнивать людей с утками? – обиженно произносит она.
Артур пожимает плечами: он не уверен, что поступает невежливо. Ведь он сказал правду! Ту самую правду, которую выдумывают дети, но которая зачастую оказывается более правдивой, чем правда взрослых.
Успокоившись, бабулечка пускается в пространные разъяснения.
– Он просто любезен со мной, как и все остальные жители нашего городка, – серьезно говорит она. – Здесь все любили твоего дедушку, потому что его изобретения помогали людям. Твой дедушка всегда всем помогал – и в Африке, и в других краях, где ему довелось побывать. А когда он исчез, все, в том числе и Мартен, помогали мне.
Чувствуя, что разговор грозит принять серьезный оборот, Артур сникает. Он хотел всего лишь подшутить над бабушкой!
– Знаешь, если бы не доброе ко мне отношение здешних жителей, я вряд ли справилась бы со всеми обрушившимися на меня неприятностями, – со вздохом произносит она.
Артур молчит. Когда тебе десять лет, ты не всегда знаешь, что ответить.
Погладив мальчика по голове, бабулечка вручает ему листок со списком покупок.
– Держи! Я знаю, ты любишь все выбрать сам. А мне надо зайти к мадам Розенберг. Если ты справишься раньше, подожди меня у кассы.
Артур кивает в знак согласия: он уже предвкушает, как его стальной корабль отправится в плавание вдоль длинных рядов полок.
– Могу я купить себе соломинок для коктейля? – словно между прочим, спрашивает он.
Бабулечка улыбается ему.
– Да, дорогой, сколько хочешь!
Ура, теперь у него будет все, что нужно для счастья – по крайней мере сегодня.
Движения на проезжей части нет никакого, но на всякий случай бабушка смотрит сначала налево, потом направо, и только потом переходит главную улицу. Машин здесь и вправду мало, разве что проедет какой-нибудь драндулет, вроде того, в каком они с мужем в молодости колесили по столицам Европы и Африки.
Грузная бабулечка втискивается в лавку мадам Розенберг, где торгуют скобяным товаром вперемешку с антиквариатом. Старинный колокольчик на двери лавки яркое тому свидетельство.
Словно чертик из коробочки, появляется мадам Розенберг.
Надо сказать, она уже битый час сидит у окна и смотрит на улицу, ожидая, когда, наконец, прибудет ее приятельница.
– Как это он не увязался за вами? – даже не поздоровавшись, спрашивает мадам бабулечку. Та тотчас поворачивается и выглядывает за дверь.
– Нет, никого. Он ведь ни о чем не догадывается!
– Отлично! Просто замечательно! – и мадам Розенберг с пыхтением движется вглубь лавки.
Наклонившись над внушительной стойкой из ливанского кедра, она извлекает из-под нее высокую коробку и ставит ее на прилавок.
– Ну, вот и он, – говорит она, радостно улыбаясь, отчего лицо у нее становится благостным, как у пятилетней девочки.
– Благодарю вас, вы прелесть. Вы даже не знаете, как я вам обязана. Сколько я вам должна?
– Ну что вы! Нисколько! Мне даже самой понравилось!
Бабушка вполне удовлетворена ее ответом, но, будучи прекрасно воспитанной, продолжает настаивать:
– Мадам Розенберг, я не могу принять от вас такой подарок!
Владелица лавки вручает коробку ей прямо в руки.
– Говорю же вам, нисколько, и поторопитесь, пока он ни о чем не проведал!
Она буквально выталкивает бабушку за дверь.
Бабулечка ухитряется задержаться на пороге и, придерживая дверь ногой, извиняющим тоном произносит:
– Мне неловко… Не знаю, как вас и благодарить…
Видя, что дело выпроваживания излишне вежливой подруги придется брать в свои руки, тощая, как щепка, мадам Розенберг подходит к не обиженной формами бабушке, берет ее за плечи и, насколько хватает сил, встряхивает:
– Вы же прекрасно знаете, что помочь вам в таком важном и вкусном деле для меня огромное удовольствие. Так что лучше поторопитесь спрятать коробку.
И дамы обмениваются заговорщическими улыбками. Им обеим за шестьдесят, поэтому найти общий язык для них труда не составляет.
– Ладно, пока! – говорит владелица лавки. – Жду вас завтра. Вы мне все расскажете, в мельчайших подробностях!
Улыбнувшись, бабушка кивает в знак согласия.
– Непременно. До завтра.
– До завтра, – отвечает мадам Розенберг, отправляясь на свой наблюдательный пост возле окна.
Неподалеку от скобяной лавки, на другой стороны улицы, стоит бабушкин шевроле. Старушка открывает багажник, кладет в него таинственную коробку, обернутую несколькими слоями бумаги, и прикрывает ее ветошью.
– Ах, как это трогательно! – восторженно восклицает мадам Розенберг.
Когда бабулечка возвращается в супермаркет, Артур уже выкладывает содержимое тележки на ленту транспортера. Ему нравится составлять паровозик из покупок: макароны едут следом за зубной пастой, сахар за яблочным шампунем.
Бабушка с тревогой смотрит на кассиршу: не станет ли та ворчать, увидев замысловатые построения внука, изрядно замедляющие подсчеты?
Кассирша, молодая женщина в голубом фирменном халатике, поймав ее взор, подмигивает ей в ответ. Народу никого, и она готова поддержать игру мальчика.
Из тележки извлекается упаковка пластиковых соломинок для коктейля.
– Нашел такие, какие хотел? – интересуется бабулечка.
– Да, да, – отвечает Артур, поглощенный процессом выкладывания покупок.
Перед бабушкой появляется еще одна упаковка соломинок.
– Похоже, ты не сумел разобрать мой почерк: я же дала тебе список необходимых продуктов.
– Я все нашел. А ты успела сделать то, что хотела?
Бабушку внезапно охватывает смущение. Обманывать ребенка крайне трудно.
– Кхм… да… Впрочем, нет. Знаешь… Это еще не готово. Наверное, на следующей неделе, – бормочет она, нервно заталкивая в пакет упаковки пластиковых соломинок.
Расстроившись оттого, что ей пришлось солгать, бабулечка не замечает, сколько этих соломинок выложил перед кассой внук, и только когда в пакет отправляется шестая упаковка, она, наконец, решает поинтересоваться, что он собирается делать со всем этим богатством.