– Тогда мы поедем в город сами!
– Но мы же не знаем дороги… – начал Доминик.
Но у Дженни мигом высохли слезы, и она захлопала в ладоши:
– Я готова! Поехали!
– А ну-ка стойте! – неожиданно донесся из кладовки писклявый голосок.
Все удивленно обернулись и увидели, что в щель из сундука высовывается Ле… Или Ла… Словом, та самая дорогая кукла с розовыми кудряшками и нежной резиновой кожей, которую купили последней.
– Эй, вы куда собрались? – капризно спросила она. – Без меня!
Куклы засмеялись. И неожиданно почувствовали, что не так уж это и плохо – проснуться.
Глава 2
Кошачий лаз
Четверо кукол переходили из комнаты в комнату, глядя по сторонам расширенными от страха глазами. Что случилось с Дачей? Темная и сырая, она напоминала замок людоеда…
– Ни минуты больше не хочу тут оставаться, – прошептала Дженни, прижимаясь к Орбите. – Скорее в Город!
– Ничего, сейчас выйдем на улицу, и сразу станет веселее, – утешала ее та. – Смотрите – там, кажется, и солнышко светит!
Доминик кашлянул:
– Орбита, ты случайно не заметила, что дверь закрыта на замок?
– Сейчас что-нибудь придумаем!
Коридор привел их к входной двери – тяжелой, разбухшей, и явно закрытой снаружи. По крайней мере, в ответ на все попытки открыть ее, дверь даже не шелохнулась.
– Может, через окно? – предложила Орбита.
– Сможем ли мы открыть двойные рамы? – усомнилась Малышка. – Смотри – окна заклеены.
– А если разбить стекло?
– А если не удастся добраться до города – что, так и жить с разбитым стеклом?
– Тихо, девчонки! – воскликнул вдруг Доминик. – Вы это чувствуете?
– Что? – хором спросили Орбита и Малышка.
– Сквозняк!
И в самом деле – вдоль пола откуда-то слабо тянуло свежим холодным уличным воздухом.
Куклы тут же перестали спорить. Они взялись за руки и осторожно, чтобы не спугнуть ветерок, пошли ему навстречу.
Сквозняк привел их на летнюю кухню: небольшую темную пристройку с маленьким мутным окошком. Это было самое неуютное место в доме. Через кухню ходили в дом, но почему-то никто не хотел лишний раз тут задерживаться. Доминик оглянулся, поднял взгляд и поежился – прямо над ним на стену падала странная, зловещая зубчатая тень. Он удивленно мигнул – тень пропала.
Что за колдовство?
Вот газовая плита, накрытая на зиму клеенкой, вот посудный шкаф, вот умывальник, в котором осенью поселился паук, да там и уснул на зиму… Откуда же в кухню просочился ветерок? Ага! Сквозняком тянуло из-под кухонного стола.
– Сюда! – воскликнул Доминик, заходя под стол. – Это здесь!
В самом дальнем углу, у самого пола, в стене чернело довольно широкое отверстие.
– Так-так! – с интересом сказала Орбита. – Дыра! Откуда она тут взялась?
– Кто-то подгрыз нижние бревна и подрыл под ними землю, – сказала Малышка, изучая лаз. – И устроил тут небольшой подземный ход…
– Наверно, это кошачий лаз! – предположила Дженни, заглядывая в дыру.
Малышка покосилась на следы зубов на досках и подумала: «Это не кошкины зубы». Но промолчала, чтобы не пугать остальных.
– Как же холодно! – ежась, сказала Дженни. – Орбита, а ты говорила, там солнышко!
Словно в ответ на ее слова, сквозняк выбросил из темного лаза несколько снежинок.
– Что же мы стоим? – преувеличенно бодро воскликнула Орбита. – Мы нашли выход! Вперед!
* * *По очереди они пролезли через подземный ход и вскоре выбрались наружу. Да так и остановились у порога, сбившись в кучку и глядя по сторонам вытаращенными глазами.
Что случилось с миром? Ни листьев, ни травы, ни цветов… Все белое или черное. Голые деревья в саду, на скрюченных ветвях покачиваются последние сухие ягоды. А на бледном небе – багровое и совершенно не греющее солнце.
И главное, в этом черно-белом мире царил адский холод!
– Солнце сломалось! – воскликнула Дженни. – Оно не греет!
– И весь мир замерз, – пробормотала потрясенная Орбита.
– А может, даже умер, – добавил Доминик.
Никого, кроме них, на улице не было. Ни звука, ни движения вокруг. Только тихонько посвистывал ветер в подземном ходе.
А тем временем холод подобрался к ним и принялся за дело. Конечно, куклы не могут простудиться. Но даже резина застывает и трескается от холода.
– Ой, что это? – с тревогой пробормотала Орбита. – Я едва двигаюсь! У меня не шевелятся руки!
– Скорее назад! – воскликнула Малышка. – Пока мы еще не промерзли насквозь!
Толкаясь в тесном проходе, они бегом вернулись в дом. После леденящей стужи улицы он показался им даже более-менее теплым.
– Фу, едва спаслись! – выдохнула Дженни.
– Нет, так дело не пойдет, – заявила Орбита. – Этак мы не доберемся и до калитки. К походу в город надо подготовиться.
– Я помню картинки в Анютиных книжках, – сказала Малышка. – На них все в снегу, как сейчас, и дети катаются на санках, надев теплые шубки, шапки и рукавицы.
Орбита поглядела на Малышку, одетую в коротенькое клетчатое платьице… На Дженни в шортах и сандалиях… На Доминика в черном бархатном костюмчике…
– Да уж, – виновато сказала она. – Об этом-то я и не подумала. Как сложно руководить! Обо всем надо думать самой.
– Ничего, – ответила Малышка. – Ведь никто из нас зимой не бывал на улице.
– А где мы возьмем все эти шапки и тапки? – спросила Дженни.
* * *Поиски теплой одежды затянулись надолго, но завершились крупным успехом. В бельевом шкафу на нижней полке Дженни обнаружила полиэтиленовый пакет, полный детских носков и рукавичек. Все они были непарными – видно, их собрали вместе в надежде, что когда-нибудь их пара или найдется, или приползет сама.
– Смотрите, какая я красивая!
Дженни повертелась перед друзьями, демонстрируя новый зимний комбинезон – детскую вязаную перчатку, красную в голубой ромбик. Перчатка пришлась ей впору: два пальца стали рукавами, два – штанинами, и один остался запасной.
– Для хвоста, – предположила Дженни. – Эй, Доминик, не дергать!
– А у меня – настоящая шубка из белого пуха! – сказала Малышка.
Она нарядилась в мохеровую варежку с начесом.
– Интересно, – Орбита и так и сяк примеряла на голову крошечный полосатый носочек. – Анюте бы этот носок точно не подошел – слишком маленький…
– Вот тут на шапке метка, а на ней написано – «Алиса. Младшая группа». Кто такая Алиса?
Куклы удивленно переглянулись, но никто не знал ответа.
Вскоре все четверо подобрали себе замечательную зимнюю одежду: шапки, шарфы и свитера крупной вязки. Даже не пришлось ничего перешивать. Только Доминик не захотел надевать варежку и остался в своей бархатной курточке.
– Ну вот, теперь мы одеты по сезону, – сказала Малышка, затягивая свою шубку шерстяной ниткой у горла. – И вполне готовы к прогулке.
– Ну теперь, – скомандовала повеселевшая Орбита, – наконец-то в путь!
* * *А на улице тем временем незаметно настали сумерки…
Путешественники по одному выбрались из лаза и застыли, пораженные. Солнце ушло в тучи, и с темного неба сыпал снег! Раньше они видели снег только на картинках или по телевизору.
Хлопья сыпались густо, как перья из перины Матушки Зимы, застилая все пути, а подступающая темнота им помогала.
– Может, вернемся? – пробормотала Малышка.
Орбита решительно тряхнула головой:
– Вперед!
Куклы обошли крыльцо и гуськом направились по тропинке, утопая в снегу. Доминик поглядел на Дженни, которая сразу же провалилась в сугроб по пояс, вздохнул и посадил ее на закорки.
– Cнег холодный и мокрый! – прошептала она ему в ухо. – А я думала, что он пушистый и теплый!
– Такой cнег только в мультиках, – подумав, сказал Доминик. – Потому что он там нарисованный или сделанный из ваты.
– И ветра в мультиках нет, и мороза, – ворчала Дженни. – Мультики врут!
– Не врут, – возразил Доминик. – Просто показывают светлую сторону. Но есть и темная.
– Да уж! Вот она, вокруг нас…
«Как тут все изменилось, – думала Малышка, стараясь идти по следам Доминика. – Где раньше был чудесный лес-огород, теперь – белое поле с одинокими сухими травинками… А вот дикая яблоня, где мы прыгали с качелей. Теперь на ней нет ни качелей, ни листьев, ни крошечных диких яблок, ни прекрасных белых цветов… Только черные кривые ветки! И дом стал некрасивый. Наверно, поэтому отсюда все и уехали. Но почему же, почему Анюта нас бросила?»
В небе погасла последняя розовая полоса, и двор окутали сумерки. Где-то вдалеке раскаркалась ворона. Впереди наконец показалась калитка. Открыть ее не удалось – защелка приржавела к косяку. Куклы дружно просунули головы между прутьями и уставились наружу.
Перед ними протянулась широкая безлюдная улица, уходящая в обе стороны. Ее дальние концы терялись в темноте. Вдоль улицы темными квадратами стояли дома, и ни в одном из них не горел свет. По асфальту мела поземка. Огромные голые березы качали ветвями где-то на страшной высоте.