— Осторожнее, отойдите, спускаются веревочные лестницы, — доложила она.

Две лестницы, стукаясь и разматываясь, полетели вниз вдоль стены обрыва и повисли перед самым носом Щекача. Джесс вскочила на одну из них и с проворством чемпиона-верхолаза стала взбираться по ней, крикнув на ходу:

— Подождите там, я залезу на вершину и проверю, все ли в порядке.

Сэр Гарри слетел вниз. Он стоял и считал кексы землероек, пока повара выкладывали их на траву, чтобы они остыли. Довольный итогом, он повернулся к Матиасу:

Джесс помахала им с вершины, показывая, что все в порядке. Матиас и Лог-а-Лог взобрались на веревочные лестницы и начали подъем.

— Доброй удачи и приятного аппетита вам, сэр Гарри! — крикнул вниз Воин. — Надеюсь — до новой встречи!

Поэт принялся за кекс. Он обжег язык горячим медом, но продолжал отщипывать и глотать, бормоча себе под нос:

Матиас уже взобрался слишком высоко, чтобы слышать его. Он лез, полный решимости добраться до плато, не заботясь о том, что его там ожидает.

Кротоначальник и его артель возвели заграждение поперек коридора возле спальных покоев на первом этаже. Вдобавок эти трудяги принесли с собой множество специальных кротовьих приспособлений и принялись готовить сюрприз для всякого непрошеного гостя, который отважился бы спуститься по винтовой лестнице к баррикаде. Кротоначальник улыбался и посмеивался, наблюдая за ходом работ.

— Ур-р, Мямля, размажь там побольше по лестнице. Корнерой, посыпь хорошенько сверху каменной крошкой. Хур-р, прихлопни ее там, Десятник, мажь, не скупись. Хо, урр, посмотреть бы на того, кто поставит лапу или коготь на эти ступеньки!

Кроты, мелко трясясь от смеха, отступили назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Нижние шесть ступеней были покрыты густым слоем Черной Туннельной Обмазки вместе с Камнекатательной Овсяной Кашицей — эта смесь зачастую использовалась кротами-туннелепроходцами и бывала незаменима, когда им случалось двигать большой валун. Сверху обмазка была присыпана тонким слоем каменной крошки. На первый взгляд ловушка имела вид совершенно обычных ступенек из песчаника. На седьмой и восьмой ступенях поперек пролета были натянуты тонкие черные проволочки. Перед самым заграждением, обращенным к лестнице, в стенных скобах для факелов были закреплены два молодых зеленых деревца, оттянутые веревкой назад. Между ними привязали старое одеяло, в котором лежала груда камней и земли, посыпанная особой растительной смесью из пахучих трав и дикого чеснока с листьями собачьей пролески.

Кротоначальник, зажав нос, нежно погладил эту гигантскую катапульту:

— Хур-р, хур-р, нам долго не придется услышать о них после такого!

Корнерой вытер слезы, катившиеся у него из глаз от смеха:

— Да уж, этой вони им на всю дорогу хватит, когда прочь полетят, хур-р, хур-р.

Снаружи, на лужайке перед аббатством, Констанция старалась отвлечь внимание наблюдателей от ловушки, которую готовили кроты. Все, кто способен был держать в лапах пращу или пускать стрелы, собрались здесь, чтобы помочь ей.

Железноклюв и Мангиз вышли на крышу колокольни вместе с несколькими грачами. Они грелись в лучах теплого утреннего солнца, наблюдая за жалкими усилиями бойцов внизу.

Амброзии Пика блестящим строевым шагом маршировал взад и вперед в сопровождении малыша Ролло, который раскручивал в лапах маленькую пращу.

Генерала Железноклюва весьма забавляли эти тщетные усилия копошившихся внизу существ. Он сидел, наслаждаясь представлением, а его птицы насмешливо приплясывали на крыше, выкаркивая оскорбления:

— Ха, идиоты! Одни слишком молоды, другие слишком стары, и никто не обучен военному делу.

— Верно, Железноклюв. Здесь опасна только та большая полосатая зверюга. Как они надеются победить нас?

— Карр! Ты слишком из-за них беспокоишься, Мангиз. Пусть себе тратят силы. Когда они выдохнутся, мы ударим. У меня есть план. Слушайте, мои бойцы. Когда я расправлю крылья — взлетайте попарно и на всей скорости кидайтесь вниз. Убивайте, если нужно, но постарайтесь захватить одного-двух и поднять их сюда. Я хочу посмотреть, что будут делать остальные, если у нас окажутся заложники. Может, тогда они поймут, что бесполезно пытаться победить Генерала Железно…

Бом! Бом! Бим! Бом-м-м-м!

Прямо под крышей колокольни неистово загремели колокола Мафусаила и Матиаса. Их звук оглушил Железноклюва и его птиц: лишь тонкий слой черепицы отделял их от колоколов. Застигнутые врасплох, птицы с громким карканьем разлетелись во все стороны.

Василика и миссис Черчмаус, взойдя на башню под крышей, яростно дергали за веревки, привязанные к языкам колоколов, повисая в воздухе при каждом их взмахе.

Железноклюв покинул крышу последним. Он пытался созвать своих воинов, но его голос потонул в беспорядочном перезвоне.

Джон потрепал Амброзия по спине:

— Пусть знают, как насмехаться над нашей армией, а, старина Пика!

Констанция открыла дверь аббатства:

— Входите в дом, я сейчас запру двери. Надеюсь, Кротоначальнику и его артели хватило времени, чтобы приготовить свой сюрприз.

Железноклюв, с гудящей от колокольного звона головой, в ярости влетел на чердак под карнизом:

— Мангиз, возьми с собой четверых и постарайся поймать снаружи кого-нибудь, кто окажется один. Остальные — за мной. Быстро, откройте этот чердачный люк. Мы полетим внутрь к верхней галерее и выбьем их оттуда на лестницу.

Пересекая Большой Зал, аббат Мордальфус налетел на Констанцию. Барсучиха смотрела вверх.

— Пыль! — воскликнула она. — Они открывают люк в потолке. Очистить Зал, скорее! Давайте поднимемся на лестницу. Кстати, аббат, с колоколами получилось неплохо.

Тяжело скача вверх по ступенькам, аббат окликнул Констанцию:

— Я думал, с колоколами — это твоя затея. Я ничего не знал об этом, пока не услышал, как они звонят.

— Ладно, кто бы это ни был, он взял абсолютно верную ноту, ха-ха-ха!

Обе стороны практически одновременно оказались у баррикады. Рэдволльцы остановились за нею. Железноклюв не мог пролететь среди винтовых пролетов лестницы, поэтому он запрыгал вниз по ступеням впереди своего войска и первый споткнулся о натянутую проволочку. Не в силах остановиться, теснимый напиравшими сзади бойцами, он потерял всякое достоинство и почву под ногами, пытаясь подняться и тяжело проехавшись по скользкой обмазке. Возникло крайнее смятение: перья, когти, крылья смешались в одну сумасшедшую кучу, пока боевые птицы пытались устоять на крутом вираже лестничного пролета. Вязкая черная обмазка сбилась в одно зернистое месиво с налипшей повсюду каменной крошкой. Всякий раз, как кто-нибудь из птиц пытался встать на лапы и удержать равновесие, ситуация становилась еще хуже.

По другую сторону заграждения радостно приплясывали рэдволльцы.

— Ур-р, привет, жирноклювый! Как тебе на вкус кротовья обмазка? — Кротоначальник размахивал перед собой острым ножом. — А теперь — ложись, господа гусаки!

Он одним махом перерубил веревку катапульты.

Смятение переросло в полный хаос.

Огромный заряд вылетел из катапульты и накрыл пытавшихся устоять на лапах птиц. Камни вперемешку с землей и пахучими травами обрушились на пернатое воинство, барахтавшееся в обмазке. Их окутало зловоние.

Потерпев полное поражение, птицы в беспорядке ринулись вверх по лестнице. Железноклюв, яростно отплевываясь от гадкой смеси, скользя и падая, пробивался наверх, съезжая то и дело по ступеням обратно и тяжело стукаясь о стены лестничной клетки. Все воинство вокруг него претерпевало те же мучения. Барахтаясь, давясь и ругаясь, они обратились в постыдное бегство, сопровождаемые звеневшим у них над головами смехом обитателей Рэдволла.

Железноклюву удалось прислониться к стене.

— Йах-ха! Вы подписали себе смертный приговор! — пригрозил он. — Только высуньте нос наружу, мы будем поджидать вас на крыше. Вы будете убиты без всякой жалости.

Матиас и его друзья подкрепились на ходу, шагая через плато вместе с отрядом землероек. Лог-а-Лог указал на следы бандитов:

— Ясные и четкие, и ведут точно на юг. Выражение на морде Орландо было зловещим.

— Ну да, лис же не предполагал, что мы сможем последовать за ним.

Бэзил затенил лапой глаза:

— Похоже, мы направляемся к какому-то старому мрачному лесу. У нас больше не осталось кексов? Джесс равнодушно подала ему кекс.

— Это хвойный лес. Мне его вид не нравится.

— Мне тоже, — согласился Джабез Пень. — Может, мне просто чудится, но я всеми иголками чувствую, что он будто бы притаился и ждет нас.