Угадай сел, глубокомысленно задумался и медленно втянул в себя носом воздух.

Из многих запахов, рожденных лесом, он выделил один — запах лисьего следа. И двинулся по нему. Сначала медленно, затем все быстрей и быстрей.

Мы гуськом побежали за Угадаем.

Да и пора было убегать! Издалека вновь раздались крики стражников и лай собак. Преследователи выбрались из подземелья.

В жизни своей я не двигался такой путаной и странной дорогой. Петли, круги, снова петли, какие-то странные скачки в сторону.

Дважды пришлось бежать по руслу ручья, промочив ноги.

Но этот путь много раз сбивал с толку бегущих за нами собак.

Пока собаки бестолково метались туда и сюда, мы выгадывали время, неуклонно приближаясь к границе.

Лес начал редеть. Мы выбежали на опушку.

И тут нас ожидал неприятный сюрприз — впереди расстилалось поросшее высоким камышом болото.

Стемнело. Мы решили спрятаться на болоте и переждать до утра. Это было рискованно. Но иного выхода у нас не было.

Проваливаясь по колено в чавкающую почву, мы забрались подальше в камыши.

Пип остался сторожить на краю болота, устроившись в кустарнике. Когда преследователи окажутся поблизости, он должен был подать сигнал тревоги.

Сначала до нас еще доносились из леса лай собак и крики стражников.

Потом они стихли. Вероятно, преследователи сбились со следа и уклонились в сторону.

Всю ночь мы просидели в камышах. Было мокро, холодно и неуютно.

Но самым большим несчастьем были комары. На болоте их была целая туча! И кусались они с необыкновенной свирепостью.

Фунтик был защищен от комаров короткой шерсткой. Незакрыты у него были только губы и нос. Но в губы комары его не жалили, так как Фунтик, по своей привычке, все время жевал. Губы у него двигались, зубы скрипели.

Комары боялись, что Фунтик сотрет их в порошок. А нос у Фунтика такой маленький, что комары не могли совершить на нем посадку.

У Хандрилы и Угадая были хвосты, которыми они бойко отмахивались от комаров! Да и не так легко было пробраться сквозь густую шерсть Угадая и Хандрилы.

Один я не имел ни шерсти, ни хвоста. Я шипел и крутился, хлопая себя ладошкой по лицу и шее. Тщетно! Я убил массу комаров, а на их место прилетали новые.

Угадай и Хандрила, из сострадания, обмахивали своими хвостами и меня.

Но это мало помогало.

Главное, что я не мог даже пикнуть. Преследователи, бродившие где-то неподалеку, услышали бы.

К утру на меня жалко было смотреть. Нос распух. Оба глаза заплыли.

Шея была в волдырях, а искусанные пальцы напоминали сардельки.

Но я стойко все выдержал! Недаром я Михрютка!

Фунтик и Угадай выглядели немного лучше, чем я. Угадай в этой сырости простудился и мучительно удерживался, чтобы не чихнуть. Фунтик, просидевший всю ночь на спине Угадая, очень устал.

Ни на что не жаловался один Хандрила.

Вдруг раздался сигнал Пипа:

— Чиви… чиви… чиви! Пинь… пинь… пинь!..

Почти одновременно послышались хруст ломаемых веток и человеческие голоса. Собачьего лая почему-то не было слышно.

Мы прижались к земле и затаили дыхание. Бежать было бесполезно. Малейший шум мог нас выдать.

Но что это? Тревожное пение Пипа сменилось победным кличем:

— Пинь… пинь… пинь! Тарррарах!

Через несколько секунд и сам Пип закружился над нашими головами.

— Вставайте! Поднимайтесь! — пел Пип. — Пришли друзья!

Мы поднялись с земли и огляделись.

Пип не ошибся. По болоту к нам бежал Пикса. Он бежал не разбирая дороги, спотыкаясь о кочки и падая. За Пиксой шли несколько верзильянцев.

Найти нас в камышах было не так уж трудно. Действие «мапрона» прошло, и нас было хорошо видно. Да и мы, не в силах сдержать радость, побежали навстречу другу.

— Ура, ребята! Вы целы? — крикнул Пикса. — Мы боялись, что вы утонете в болоте!

— Не утонули! — добродушно гавкнул Угадай. — Все в порядке!

И он кинулся к Пиксе, чуть не повалив его на траву.

Что тут только было! Мы едва не задохнулись от объятий и поцелуев.

Фунтик даже потерял очки. Потом Пип их ему разыскивал. А Хандриле слегка вывихнули лапу — так крепко ее пожимали.

Наконец все немного успокоились. И Пикса рассказал нам о событиях минувших дня и ночи.

— Король свергнут! — рассказывал Пикса. — Он бежал, бросил ходули. Но его поймала одна из его собственных собак! Министры короля арестованы!

Полицейские и стражники разбежались! Впрочем, многих уже переловили!

— А куда делись наши преследователи? — спросил я.

— Они сдались в плен другой группе, искавшей вас! — объяснил Пикса. — Отец еще ночью послал вас разыскивать! И, кажется, нам удалось прийти вовремя!

Действительно, вовремя! Если бы не друзья, мы могли погибнуть в зубах полицейских псов или быть заеденными свирепыми комарами!

— Может быть, вы вернетесь к нам? — спросил Пикса.

— Спасибо, Пиксочка! — ответил я. — Но мы должны отыскать Волшебные Перья! Ты сам понимаешь!

— И так уже много времени потеряли! — присоединился ко мне Угадай.

— Зато приобрели друзей! — мяукнул Хандрила.

— Что ж поделаешь! — огорченно сказал Пикса. — Я понимаю, вам нужно торопиться! Может быть, на обратном пути навестите нас? Но погодите немножко! Мы приготовили для вас небольшой сюрприз!

Тут Пикса лукаво подмигнул нам.

— Серенький! Поди сюда! — крикнул он.

Из кустов вышел ослик. Тот самый, что вез нас на Базарную площадь.

Сейчас ослик выглядел бодрым и веселым, хотя на спине у него была навьючена тяжелая поклажа.

— Мы разыскали в тюрьме ваши вещи! — сказал Пикса. — Кроме того, захватили продуктов. И свежей воды в бочонке!

Лучшего подарка друзья не могли сделать! Я уже не без тревоги подумывал, как двигаться дальше без компаса, ружья и палатки? Как делать записи без карандаша и тетради?

Продукты и вода тоже были очень кстати. Мы горячо поблагодарили друзей. Пикса и его товарищи вызвались проводить нас до границы.

— Это государство, — говорил Пикса, — зовется Великой Прибрежной Страной. Людей там нет. Живут одни звери. Но живут дружно. Себя в обиду не дают! Наш Долговязый Верзила пытался завоевать эту страну. И каждый раз терпел неудачу. Звери надавали нашим войскам таких тумаков, что те без оглядки бежали обратно. По правде сказать, наши солдаты и воевали неохотно. У нашего народа с прибрежниками всегда были добрые отношения.

Это только у правителей глаза горели на чужие земли.

— А на каком языке говорят прибрежники? — поинтересовался Фунтик.

— На своем, зверином! Но они и наш, верзильянский, понимают, — ответил Пикса. — Ну вот, кажется, дошли!

Перед нами протекал небольшой ручеек. На противоположной стороне грелись на солнышке два зайца-пограничника и их командир — толстый серьезный Барсук.

Зайцы при нашем появлении навострили уши. Один из них уже приготовился бежать за подмогой. Барсук снял трубку полевого телефона и начал сообщать кому-то о появившихся на границе нарушителях.

— Не волнуйтесь! Мы — друзья! — крикнул Пикса. Сделав нам знак остановиться, Пикса перешел через ручей и рассказал Барсуку и зайцам о переменах, происшедших в его стране.

Вести, сообщенные Пиксой, были приняты с радостью. Барсук пригласил нас на свою сторону ручья. И мы, без соблюдения всяких пограничных правил, через минуту были в другой стране.

Еще через минуту откуда-то взявшиеся прибрежники плотным кольцом окружили нас. Пиксе пришлось раза два или три повторить свои замечательные новости. Поздравлениям не было конца!

Когда, наконец, возбуждение улеглось, Пикса объяснил прибрежникам, кто мы такие и зачем хотим попасть в их государство.

Барсук быстро созвонился с кем нужно по телефону и получил для нас разрешение путешествовать по Прибрежной Стране.

Настала пора расставаться с друзьями. Прощание было радостным и грустным. Радостным потому, что мы оставляли друзей свободными и счастливыми. Грустным из-за того, что мы не знали, свидимся ли. Увидим ли еще тех, кто стал нам дорог в эти дни, кто выручил нас из беды.

Последним, с кем мы прощались, был ослик Серенький, скромно стоявший в сторонке. Мы забрали всю поклажу в последний раз помахали рукой друзьям, перебравшимся на другую сторону ручья.

Барсук спросил меня:

— Куда будете держать путь? В нашу столицу — Зверинск или к морю?

— Наверное, к морю! — сказал я. — До Яфрики ведь можно добраться только морем?

— Само собой! — согласился Барсук. — Но тогда вы не увидите нашей столицы! Она останется в стороне.