— Кто этот странный человек? — спросил у бабушки попугай Клабосил.

— Наш сосед Плавец, — ответила бабушка. — Он живет вон в той обветшалой хижине, на людях показывается редко, вот и чудаковат малость.

А тем временем сосед Плавец мчался сломя голову мимо их сада вверх по дороге. Заметив его из окна, тетушка Плавцова немало подивилась той прыти, с которой бежал ее муж. Она поспешила к нему навстречу и столкнулась с ним прямо в дверях. Ворвавшись в горницу, дядюшка Плавец раскинул руки в стороны и взволнованно закричал:

— У него даже не та-а-акой, а вот та-а-акой носище! Тетушка Плавцова только руками всплеснула.

— Боже мой! — испуганно воскликнула она. — Вот и отец наш свихнулся! — И тетушка Плавцова уже готова была поднести к глазам свой передник, чтобы поплакать в него над постигшим их семью несчастьем, как в горницу к Плавцам неожиданно влетели Пепик Швец с Франтой Кулданом.

Оба мальчика сразу догадались, чего так испугался дядюшка Плавец, и за вторым котлом решили сбегать сами. Тогда-то наконец и узнали от Пепика тетушка с дядюшкой Плавцы, что за гости собрались у Швецов, и поняли, что с головой у старой Швецовой по-прежнему все в порядке. Потом ойи даже пошли взглянуть издали на их диковинных гостей.

В ту пору гости у Швецов как раз обедали, и обед им всем очень нравился. Попугай с удовольствием лузгал семечки и арахис, медведь с большим аппетитом уплетал ломти хлеба с медом, довольная обезьяна потягивала из кружки кофе, а слон то и дело задирал хобот кверху и весело трубил в знак того, что ему несказанно нравится рис. Бабушка не скрывала своей радости. Она больше не боялась, что «господа» из цирка ославят ее перед людьми. А Микеш между тем основательно подготовился к дороге, и когда его друзья насытились, пришло время прощаться. Грустные настали минуты, но никто не плакал, все понимали, что Микешу необходимо вернуться в цирк, раз уж в нем так нуждаются. Бабушка очень гордилась Микешем и мысленно уже представляла себе, как рассказывает соседям, зачем к нему приходили господа звери. Разве что Мурлышка расплакался из-за ухода дядюшки Микеша и успокоился лишь после того, как Микеш пообещал привезти ему большого коня-качалку.

Напоследок Микеш сказал бабушке, что его друзья звери сердечно благодарят ее за радушный прием, еще раз попрощался с ней и вскарабкался на слона Брундибара. Там же, на широкой слоновьей спине, разместились и два большущих тюка котика. Попугай Клабосил и обезьяна Качаба тоже забрались на Брундибара и устроились поудобнее возле Микеша. Лишь медведь Мышка проревел, что ему, мол, куда приятнее снова бежать своим ходом.

Слон уже снял было хоботом алую шапочку для прощания, но потом вернул ее на место, когда Микеш крикнул ему что-то по-слоновьи. В ответ слон согласно кивнул головой.

— Франта, Пепик, может, прокатимся немного? Хотя бы до кирпичной мастерской, — окликнул своих друзей Микеш. — Подойдите к слону, и он поднимет вас хоботом на спину! Не бойтесь, ничего с вами не случится!

Пепик колебался, стоит ли это делать, зато Франта Кулдан вмиг подскочил к слону, и не успел он глазом моргнуть, как сидел уже за спиной у Микеша. Тут смелости набрался и Пепик, и через минуту вся честная компания двинулась со двора. Бабушка еще раз попрощалась с Микешем, кивнув ему головой; Пашик с Бобешем замахали котику передними копытцами. А все соседи и соседки, что толпились на дороге или стояли во дворах возле домов, закричали Микешу, чтобы он живым и здоровым поскорее возвращался обратно.

Собаки вновь разразились громким лаем, но никто из соседей больше уже не боялся животных, все видели, как миролюбиво вели они себя во дворе у Швецов. Мальчишки же по-прежнему не без зависти наблюдали за удивительной поездкой Франты и Пепика на слоне, особенно их раздражал Франта, который восседал на нем с таким гордым видом, будто только что забил в ворота победный гол.

Всему хорошему когда-нибудь наступает конец! Дойдя до кирпичной мастерской, слон по знаку Микеша остановился и хоботом опустил Франту и Пепика на землю. Мальчики попрощались с Микешем и его друзьями, пожелали им счастливого пути и на этом расстались. Ребята полями пустились бежать обратно в Грусицы, а слон Брундибар повез своих друзей-циркачей дальше и через некоторое время исчез в дремучем лесу.

В тот день, когда Микеш снова покинул родные места, Мурлышка ходил по двору и по горнице точно в воду опущенный. На дворе он то и дело пристально смотрел в сторону деревенской площади, словно ждал, что там появится Микеш, а в горнице брал в лапки одну игрушку за другой, но так и не увлекся какой-либо. Когда же вечером бабушка вернулась из гостей на двор, он прижался к ней и захныкал:

— Бабуска, а когда велнется дядюска Микес из своих стланствий?

— Что-то быстро ты об этом заговорил, — с улыбкой сказала бабушка. — Скучаешь, да? Я, касатик, тоже скучаю, и даже очень! Но пойдем-ка лучше домой, я сварю тебе кофейку, а потом расскажу кое-что интересное.

— Ула! — обрадовался Мурлышка. — Вы, навелное, лассказыте мне волсебную сказоцку?

— Нет, касатик, сегодня я не стану рассказывать тебе сказки, — ответила бабушка. — Я поведаю тебе историю, которая произошла на самом деле, и она будет поинтереснее любой сказки.

Отужинав, они с Мурлышкой забрались на печь, и бабушка приготовилась рассказывать о том, что случилось однажды в Грусицах. Итак, слушайте внимательно, бабушка начинает:

— За ручьем, в хижине, где сейчас живут Бартачеки, Жил раньше столяр Пецка. Было у него семеро детей, и, конечно же, ему приходилось много работать, чтобы прокормить стольких едоков. Пецка был очень хорошим мастером, работы у него хватало, и посему не было случая, чтоб дети его голодали.

Получив солидное вознаграждение, Пецка непременно приносил в дом какие-нибудь игрушки; на праздник святого Микулаша всякий раз покупал ребятам чудесные подарки, а в Сочельник красиво наряжал для них елочку. Словом, столяр Пецка был хорошим отцом. Как-то накануне праздника Микулаша он попросил Франтика Комарека нарядиться в костюм святого и принести подарки его ребятишкам. Франтику в ту пору было всего двенадцать лет, но выглядел он гораздо старше своего возраста. Мальчик очень обрадовался предложению Пецки и тут же занялся поисками ваты для бороды, картона для епископской шапки-митры, золотистой фольги для ее отделки, метлы и орехов. Франтик был очень горд, что вскоре выступит в роли Микулаша, совсем как взрослый.

Перед самым праздником, к вечеру того дня, все его приготовления были завершены. Подарки, которые столяр Пецка, купив у корчмаря, принес прямо к Комарекам, он сложил в обернутую фольгой корзину и, едва стемнело, начал обряжаться в платье Микулаша.

Как славно все получалось у этого сорванца! Когда Франтик приделал себе длинную белую бороду из ваты и такие же волосы да напудрил мукой лицо, то стал совершенно неузнаваем. Пес Михалек смотрел на него широко раскрытыми глазами и недоумевал, зачем это хозяин облачается в просторную белую рубаху да нахлобучивает на голову остроконечную шапку с позолотой. Не отходя от Франтика ни на шаг, пес нетерпеливо ждал, что же он будет делать дальше. И решил проследить за ним до конца.

Около семи часов вечера, когда на дворе совсем стемнело, тетушка Комаркова заглянула в горницу и сказала:

«Думаю, Франтик, тебе пора! У Пецки уже горит свет!» Этой минуты Франтик ждал весь вечер. Он взял в одну руку метелку, в другую — корзину с подарками и вышел на темный двор. Пес Михалек побежал за ним следом и проводил хозяина до самого ручья, но дальше пойти не рискнул: побоялся переходить через ручей по камням-голышам, в холодную же воду заходить ему не хотелось. Он подождал еще, пока хозяин переберется на другую сторону, разочарованно вильнул хвостом и вернулся домой. Хозяин же его тем временем вовсю хлестал метелкой сначала по окну, а потом и по дверям в сенях дома Пецки, приговаривая басом, на какой только был способен:

«Тары-бары-растабары, тары-бары-растабары!»

Едва дети Пецки услышали эти слова, как с визгом и криками забегали по горнице, ища укромные местечки, где они могли бы спрятаться от Микулаша. Одни схоронились от него за шкафом, другие влезли на печь, третьи — под кровать. Хоть и знали, что, как только появится Микулаш, им все равно придется выползать из своих укрытий и молиться. Но так поступают почти все дети.

В груди у каждого из них бешено застучало сердечко, когда они услышали, как Микулаш спросил у родителей, нет ли в доме маленьких детей.

«Разумеется, пан Микулаш! У нас их семеро по лавкам! — ответила тетушка Пецкова и всплеснула руками от изумления:- И все это вы принесли нашим детишкам?! Сколько подарков! Яблоки, орехи, инжир, конфеты — бог весть что еще!»

При этих словах ребятишки повылезали из укрытий и, плюхнувшись перед Микулашем на колени, начали молиться.