— Я тоже, — поддержал Джонатан.

Паддингтон облизнулся.

— Хотите, я пойду приготовлю её, мистер Браун? — вызвался он.

— Только не в моей кухне, — решительно воспротивилась миссис Бёрд. — Ещё не хватало, чтобы и мою духовку заляпали замазкой!

Однако у двери она помедлила и добавила, словно между прочий:

— Да, к слову… у нас сегодня как раз мороженое на ужин…

— Вот замечательно! — обрадовалась миссис Браун.

Мистер Браун степенно погладил усы.

— И я, пожалуй, тоже не откажусь от ложки-другой, — проговорил он. — А ты, Паддингтон?

Медвежонок призадумался. Среди всех невероятных событий этого вечера было одно, которое он запомнил ярче других: Владимирова Лимонная Аляска. Однако он ни секундочки не сомневался, что Аляска миссис Бёрд будет ещё вкуснее.

Когда Паддингтон сказал всё это вслух, а остальные Брауны хором его поддержали, у миссис Бёрд заметно порозовели уши.

— Комплименты слышать всегда приятно, — созналась она. — Особенно комплименты от чистого сердца.

— А кроме того, если хотите знать моё мнение, — добавила она, помедлив у двери, — медвежьи комплименты — самые ценные из всех и, безусловно, заслуживают самой большой порции!

Мистер Браун отложил вечернюю газету и обвёл глазами комнату, где расположилось его семейство.

— Я только что понял ужасную вещь, — сообщил он. — До Рождества всего ничего, а мы до сих пор не съездили в центр и не посмотрели на рождественскую иллюминацию!

Паддингтон при этих словах навострил уши.

— А я, кажется, и вообще никогда её не видел, мистер Браун, — пожаловался он. — Ну, по крайней мере рождественскую уж точно.

Брауны разом бросили свои дела и уставились на него круглыми глазами. Паддингтон уже так давно жил с ними и все так к этому привыкли, что казалось само собой разумеющимся — хоть раз-то он рождественские огни уж точно видел; никому и в голову не могло прийти, что они упустили такую важную вещь.

— Ох ты, а ведь мишутка, кажется, прав, — всплеснула руками миссис Бёрд. — Обычную иллюминацию мы несколько раз видели и украшенный город днём — тоже, когда ходили в магазин за рождественскими подарками, но специально смотреть огни в центр ни разу не ездили. А вечером ведь самая красота!

— Слушай, папа, — воскликнул Джонатан, — поехали сегодня! Мы сто лет не были в центре!

Мистер Браун посмотрел сперва на часы, а потом на жену и на миссис Бёрд.

— Лично я — с удовольствием, — сказал он. — А как остальные?

Миссис Браун и миссис Бёрд переглянулись.

— Я дела закончила, — объявила миссис Бёрд, — я в этом году вообще управилась раньше обычного. Осталось вытащить булочки из духовки, и я готова.

— Поехали, папа! — умоляюще сказала Джуди. — Ну пожалуйста!

Мистер Браун ещё раз посмотрел вокруг, глаза у него заблестели.

— А что ты скажешь, Паддингтон? — поинтересовался он. — Тебе хочется поехать?

— Да, очень-очень, мистер Браун! — воскликнул Паддингтон. — Просто ужасно хочется!

Паддингтон вообще любил поездки, особенно непредвиденные и со всей семьёй, а когда мистер Браун объявил, что по дороге они ещё заедут за мистером Крубером, он и вовсе пришёл в восторг.

Следующие полчаса в доме номер тридцать два по улице Виндзорский Сад царил невообразимый кавардак — все спешно готовились к знаменательному событию, а Паддингтон даже протёр губкой усы, пока Джуди расчёсывала ему шубку.

И вот всё семейство в отличном настроении забралось в машину, а через некоторое время смех и гам ещё усилились — на пороге своей лавки появился мистер Крубер с фотоаппаратом и несколькими лампами-вспышками, часть которых он тут же использовал, чтобы сфотографировать своих спутников.

— Вы не единственный, кто ещё никогда не видел рождественскую иллюминацию, мистер Браун, — признался он Паддингтону, втискиваясь на заднее сиденье рядом с миссис Бёрд, Джонатаном и Джуди. — Я её тоже никогда не видел и собираюсь насладиться в полной мере.

Уж как Брауны удивились, узнав, что Паддингтон никогда не видел рождественских огней, а слова мистера Крубера окончательно повергли их в изумление; Паддингтон же и вовсе остолбенел и даже забыл, как обычно, просигналить лапой, когда они вывернули на Портобелло-роуд.

Мистер Крубер и сам усмехнулся своим словам.

— Люди обычно не замечают того, что лежит у них прямо за порогом, — рассудительно проговорил он. — Я вам очень признателен за такое удовольствие. Говорят, огни в этом году особенно хороши.

По дороге мистер Крубер объяснил Паддингтону, что каждый год большие лондонские магазины общими усилиями украшают улицы яркими картинами из сотен цветных лампочек, а из Норвегии в подарок жителям Лондона присылают огромную ёлку, и ёлку эту всегда ставят на почётное место в центре Трафальгарской площади.[42]

Всё это казалось невероятно интересным, и чем ближе они подъезжали к центру, тем сильнее им хотелось увидеть огни своими глазами.

Один раз Паддингтон даже вскочил с сиденья и замахал лапами, указывая на скопление зелёных огоньков впереди машины; мистер Крубер деликатно кашлянул.

— Полагаю, это просто светофоры, мистер Браун, — тактично заметил он, когда зелёный сменился жёлтым. — Но ничего, скоро мы увидим настоящую иллюминацию.

Тут огни снова поменяли свет, теперь уже на красный, и машина резко затормозила.

— Неудивительно, что он ошибся, — проворчал мистер Браун. — Удивительно, что он вообще что-то разглядел. Если не побережёмся, обязательно попадём в аварию.

Он подчёркнутым жестом вытащил тряпку и стал протирать лобовое стекло.

— Из-за этого медведя вся машина запотела! Люди подумают, что мы в ней чайник кипятим.

— Он всегда пыхтит, когда волнуется, Генри, — пришла на помощь миссис Браун, а Паддингтон с глубоко оскорблённым видом уселся обратно на сиденье.

— На твоём месте, Генри, — продолжала миссис Браун, — я бы где-нибудь остановилась. Мы больше увидим, если пойдём пешком.

Это предложение встретило горячую поддержку. Всем надоело сидеть в тесноте, и через некоторое время, когда им удалось выбраться из плотного потока и найти место для парковки, даже мистер Браун согласился, что мысль была здравая, — они вылезли из машины и зашагали пешком по одной из центральных лондонских улиц.

Был ясный, морозный вечер, на тротуарах теснились люди — они разглядывали витрины, таращились на иллюминацию, которая напоминала россыпь золотых звёзд, или просто, как и Брауны, шли потихоньку, любуясь праздничным городом.

Неподалёку маячила длинная очередь, ожидавшая, когда откроется кинотеатр; в самом её конце кто-то пел песню под аккомпанемент ритмических щелчков, похожих на стук кастаньет.

— Похоже, там кто-то играет на ложках, мистер Браун, — проговорил мистер Крубер. — Я такого уже сто лет не видел.

Паддингтон не только такого не видел, но и не слышал ни о чём подобном, поэтому он с интересом озирался, пока мистер Крубер объяснял, что бывают такие люди, уличные музыканты, которые зарабатывают на жизнь, развлекая тех, кто стоит в очереди перед входом в театр или в кино и ждёт, пока откроются двери.

К сожалению, музыкант стоял за углом и его не было видно, поэтому Паддингтон, тяжело вздохнув, снова переключился на иллюминацию.

Вокруг было столько всего интересного, что прямо глаза разбегались, и ничего не хотелось пропустить, да и сама по себе иллюминация была просто загляденье. Подумав как следует, Паддингтон снял шляпу, чтобы поля не мешали смотреть, крепко взял её обеими лапами и, откинув голову назад — так было дальше видно, — торопливо зашагал по тротуару.

Через некоторое время он вернулся к реальности, столкнувшись с мистером Крубером, который стоял у входа в кинотеатр и устанавливал фотоаппарат на штативе, чтобы снять происходившее вокруг.

Паддингтон как раз очухивался от столкновения, когда, к его удивлению, дяденька, стоявший в самом начале очереди, наклонился и бросил ему в шляпу маленькую блестящую кругляшку.

— Вот, держите, — сказал он приветливо. — Счастливого Рождества.

— Спасибо большое, — откликнулся Паддингтон, не скрывая удивления. — И вам того же.

Он заглянул в шляпу, чтобы понять, что ему дали, и от удивления чуть не сел на тротуар, а глаза у него стали просто совершенно круглыми.

В шляпе лежала целая кучка монет. Приличная кучка — последняя монетка даже затерялась среди других пенни, трёхпенсовиков и шестипенсовиков; столько было монеток разного размера и достоинства, что Паддингтон сперва попробовал их сосчитать, но скоро сдался.

— В чем дело, мишка-медведь? — спросила миссис Браун, разглядев изумление на его мордочке. — Ты, похоже… — Голос её прервался, потому что она тоже заглянула в шляпу. — Господи помилуй! — Миссис Браун зажала ладонью рот — Что ты такое натворил?