Главный гамадрил сел на камушек, подпер лапой подбородок и изобразил задумчивость.

Вид у него при этом был такой глупый, что я чуть не фыркнул. Но Пип вовремя заметил это, ущипнул меня за ухо, и я удержался.

Через десять минут съемка была закончена. Еще час пришлось потратить на жену, детей и многочисленных родственников Вожака, обступивших нас со всех сторон.

Хандрила закрыл объектив крышкой, повесил аппарат на шею и удалился в глубь леса, чтобы в темноте проявить снимки.

— А он не сбежит от нас с фотографиями? — спросил подозрительный Вожак стада.

— За кого вы нас принимаете? — обиделся я за Хандрилу. — Это самый надежный фотограф в Стране Северных Гамадрилов!

— Хорошо! — сказал успокоенный Вожак. — Если снимки получатся удачными, я пропущу вас к океану. А вашему Хан… Хам… Хамадриле присвою титул Главного Ученого Фотографа.

Из леса показался Хандрила с пачкой фотографий под мышкой.

— Получите! — гордо сказал кот и высыпал карточки на траву перед Вожаком.

Снимки вышли на редкость удачные. Вожак стада выглядел на них таким же глупым, как в жизни. Его жена получилась такой же сварливой, а любимые детки такими же отпетыми хулиганами.

Фотографии понравились Вожаку. Он взял в лапу самую большую из них и не отрываясь глядел на свое изображение. Так он просидел около получаса.

— А как же с вашим обещанием? — спросил я, начиная терять терпение.

— Что? Где? — вздрогнул Вожак и с неудовольствием отвел глаза от фотографии. — Ах, да! Одну минуту!

Вожак вынул из-за щеки недоеденный банан в кожуре, продел через него желтую ленту и повесил банан на шею Хандриле.

— Отныне вы — кавалер ордена Банана Первой Степени! Одновременно присваиваю вам высокое звание Главного Ученого Фотографа! Указ об этом получите позднее.

Гамадрилы захлопали в ладоши и загалдели. Мы тоже из вежливости похлопали Хандриле, хотя вряд ли ему был нужен наполовину съеденный банан. Даже на желтой ленте.

— Джарик! Подойди ко мне! — позвал Вожак стада.

Старший сын Вожака бойко прискакал на четырех лапах, отсалютовал отцу хвостом и замер в ожидании.

— Проводишь путешественников до океана самым коротким путем. К завтрашнему утру вернешься! — скомандовал папа-Вожак.

— Слушаю, папочка! — ответил Джарик, оказавшийся послушнее, чем мы думали.

Вожак еще раз полюбовался на свою фотографию. Потом сунул всю пачку фотоснимков за щеку, тявкнул на своих гамадрилов и убежал в лес, забыв с нами попрощаться. Стадо с ревом поскакало за Вожаком.

С нами остался только Джарик. Он прищелкнул языком и, задрав хвост, помчался по тропинке, указывая дорогу.

Мы двинулись за Джариком.

Здравствуй, океан!

Джарик был редким пакостником. За то время, что он вел нас по лесу, он ухитрился всех обидеть. Раза три он больно ущипнул Фунтика, кинул палку в голову Угадая, выдернул перышко из крыла Пипа. И утащил пачку пиленого сахара из моего рюкзака.

Но… ничего не поделаешь! Джарик знал самую короткую дорогу к океану. Только поэтому мы терпели его проделки.

Деревья стали редеть. Океан еще не был виден. Но мы его хорошо слышали. Шум прибоя заглушал наши голоса.

Еще двести… еще сто шагов (я считал их про себя), и мы, миновав стройную шеренгу кокосовых пальм, вышли на берег, залитый лучами вечернего солнца.

Море мы уже видели раньше. И даже пересекли его на «Тарарабумбии». Но там, по дороге к Яфрике, попадались острова и островки. Все время была видна какаянибудь суша.

А здесь расстилался огромный, величественный океан, без конца и края. Один пенистый вал катился за другим. Волны разбивались о песок и с шумом откатывались.

— Поздравляю вас! — торжественно сказал я своим спутникам. — Мы у цели! Завтра пойдем искать синекрасного попугая Арарахиса. А сейчас раскинем палатку и устроимся на ночлег. Эй! Где же Джарик?

Пока я поздравлял друзей, Джарик убежал в лес. Как и его невежливый папаша, он забыл попрощаться с нами. Но зато не забыл прихватить мой бинокль!

Как достать кокосовые орехи

Ночь прошла спокойно.

Мы спали как убитые под шум прибоя. Даже охрану на ночь я не выставил.

Утром, после завтрака, мы послали Пипа на разведку — расспросить местных птиц, где искать попугая Арарахиса.

Пип улетел, а мы отправились к роще кокосовых пальм, надеясь набрать орехов.

Надежды мои не оправдались. Под пальмами, правда, лежало много орехов. Но все они были расколоты и пустые внутри. Целые орехи висели только на верхушке пальмы.

Фунтик, при всех своих познаниях, не мог ничего придумать.

Я попытался было влезть на пальму, но тут же съехал по гладкому стволу вниз.

Хандрила после долгих раздумий сказал Угадаю:

— Угадайчик! Разозлись и цапни меня как следует за хвост!

— Зачем? — искренне удивился Угадай. — Разве ты сделал мне что-нибудь плохое?

— Неважно! — ответил Хандрила. — Если не можешь сразу разозлиться вспомни какую-нибудь старую обиду!

Угадай усердно принялся вспоминать.

Он припомнил, как Хандрила утащил у него охотничью сосиску. Чем больше Угадай вспоминал про эту сосиску, тем ему становилось обиднее.

Пес зарычал и кинулся на Хандрилу. Тот помчался прочь от Угадая. Так они и бегали кругами по песчаному берегу.

Вдруг Хандрила понесся к ближайшей пальме.

С непостижимой ловкостью, перебирая цепкими лапами, Хандрила забрался на самую макушку дерева. Мы только ахнули…

Угадай бестолково скакал под пальмой и лаял. Он сильно огорчился, что не смог догнать приятеля и задать ему хорошую трепку.

Кот тем временем отдышался и промяукал сверху:

— Вот я и придумал, как достать орехи! В спокойном состоянии я не мог залезть на дерево. Когда Угадай меня как следует напугал — я забрался! Что, здорово?

Мы хором согласились, что действительно здорово.

После своей речи кот перегрыз зубами несколько стебельков, удерживавших орехи. Орехи попадали вниз, в мягкий песок.

Так Хандрила сбросил нам с десяток орехов. По одному на брата и пять про запас.

Мы приготовились уже попробовать орехи, как с пальмы раздался жалобный голос:

— Ребята! Как же я теперь слезу?

Пока Хандрила сидел на верхушке пальмы, он успокоился. И теперь не мог найти в себе достаточно смелости, чтобы спуститься.

Угадай попытался еще раз напугать Хандрилу. Но на таком расстоянии кот чувствовал себя в полной безопасности.

Пришлось мне самому принимать меры. Мы растянули большое полотенце. Я взялся за один его конец. Фунтик и Угадай — за другой.

— Прыгай! — скомандовал я коту.

— Боюсь! — храбро отвечал Хандрила.

— Прыгай, тебе говорят! — повторил я. — Ну! Раз!.. Два!.. Три!..

Хандрила зажмурил глаза и разжал лапы.

Хлоп! Все мы попадали в разные стороны.

— Давайте скорей пробовать орехи! — торопил повеселевший Хандрила. Даром я, что ли, затратил столько энергии!

Пробовать оказалось нелегко. Кожура у орехов была претвердая. Все же мне удалось провертеть ножом большие дырки.

Мы вдоволь напились прохладного кокосового молока. Сердцевина ореха мне не понравилась. Она имела привкус хозяйственного мыла.

Впрочем, Фунтик ел ее с удовольствием. Живот у него вскоре раздулся как барабан.

Волшебные Перья Арарахиса

Закусив орехами, я улегся на песок около пальмы, подложил себе под голову курточку и не заметил, как уснул.

Пока я спал, произошли важные события. Так как я их не видел и не слышал, о них расскажет Фунтик.

Это пишу я, Фунтик. А Михрютка пусть немного отдохнет.

В ожидании Пипа я решил разобрать лекарства в своей медицинской сумке. Лекарства сильно отсырели, когда мы переправлялись через Ледяной поток. Их надо было просушить на солнышке.

Пока я копался в сумке, друзья отдыхали. Угадай, щелкая зубами, ловил пролетавших мух. Хандрила мурлыкал песенку.

Вдруг неподалеку раздались знакомые звуки.

— Пинь-пинь! Тарррарах! А мне что-нибудь оставили?

— Оставили, оставили, — успокоил Пипа Угадай. — Ну, как? Узнал что-нибудь?

— Не только узнал, — прощебетал Пип, — но и разыскал Арарахиса! Не только разыскал, но привел сюда. Вот он!

Тут только мы заметили, что на ветке, неподалеку от Пипа, сидит довольно облезлое существо, похожее на попугая. Но не сине-красное, а какое-то сине-коричневое.

Существо сидело боком и лукаво глядело на нас блестящим глазом.

— Это и есть Арарахис? — разочарованно спросили мы.

— Да, это я! — ответило существо. — А что? Может быть, я вам не нравлюсь? Тогда я могу улететь обратно!

— Нет, нет! Что ты! — испугался я. — Мы вовсе тебя не хотели обидеть. Но нам рассказали, что ты красивейший в мире сине-красный попугай.