— Но почему вы не нажали пуговицы на камзолах? — спросила принцесса, и они рассказали ей о своих опасениях насчет крюка в чулане или пыльного сундука со старым барахлом.

— Вы приняли правильное решение, — одобрила их принцесса. — Однако ничто не препятствует нам прямо сейчас воспользоваться магическим средством против забвения.

— А я не хочу им пользоваться, — сказала Кэти. — Я не хочу помнить все эти ужасы. Пожалуйста, позвольте мне их забыть, и я сразу же перестану бояться.

Она умоляюще посмотрела на принцессу, и та украдкой шепнула Мэвис:

— Пусть делает как хочет. Быть может, так и впрямь будет лучше.

Остальные пленники едва успели проглотить волшебные пилюли, как солдат с размаху опустил их сеть на середину большого стола, казавшегося выточенным из цельной алмазной глыбы, после чего сам ничком рухнул на пол, таким манером приветствуя своих повелителей.

— Пленники, Ваши Величества, — доложил он затем, выпрямляясь в полный рост. — Четверо юнцов из Верхних Людей… — произнося эту фразу, он обернулся и на несколько секунд замолк, недоуменно уставившись на свою ношу.

— Странно, здесь есть кто-то еще, — заговорил он вновь слегка изменившимся голосом. — Готов поклясться, что в самом начале их было только четверо.

— Открой сеть, — раздался над ними сильный и благозвучный голос. — Я хочу посмотреть на твою добычу.

— Будь осторожна, моя дорогая, — сказал еще один голос. — Как бы они не сбежали. Кроме того, они могут оказаться кусачими или ядовитыми — от этой братии можно ждать чего угодно.

— Субмерсия, — позвал первый голос, — подойди поближе. Ты и еще четверо моих фрейлин стойте наготове. Вытаскивайте пленников по одному и держите их крепче, чтобы не вырвались.

В следующую минуту верхние края сети слегка раздвинулись, и несколько больших сильных рук, просунувшись внутрь, схватили Бернарда, оказавшегося к ним ближе всех, и приподняли его над алмазной поверхностью стола (стоять на нем самостоятельно он не мог из-за искусственного хвоста). Они держали его достаточно аккуратно, но при этом так крепко, что бедняга был не в состоянии даже пошевелиться, не говоря уж о том чтобы дотянуться до заветной пуговицы камзола.

На высоком двойном троне в десятке шагов от стола восседала чета правителей Глубинной Страны: величественного вида, очень красивая и очень печальная королева и рядом с ней король, хотя и не обладавший столь внушительной внешностью, как его супруга, но все же выгодно отличавшийся от основной массы своих огромных и неуклюжих подданых. Он также казался чем-то глубоко опечаленным. Оба монарха были в роскошных мантиях, украшенных множеством драгоценных камней, и, разумеется, в коронах, потрясавших воображение тонкостью и богатством ювелирной отделки. Их трон был искусно вырезан из невероятных размеров кроваво-красного рубина, а зеленый балдахин над ним усеян топазами и аметистами. Когда все пятеро пленников очутились на столе, королева поднялась со своего места и, подойдя к даме, которую она называла Субмерсией, что-то прошептала ей на ухо; та в свою очередь также шепотом передала королевский приказ четырем остальным дамам, державшим каждая по пленнику.

Все пятеро начали действовать с устрашающей слаженностью и быстротой: одним движением они сорвали с наших героев магические камзолы, а вслед за тем лишили их и хвостов. Теперь принцесса и четверо детей прочно стояли на своих ногах.

— Какие забавные малыши… — произнес король, и голос его прозвучал вполне добродушно.

— Тише, — остановила его королева, — вдруг они понимают нашу речь? Во всяком случае одна из них — вот эта Водяная Девчонка — понимает нас наверняка.

Дети очень рассердились, услышав столь непочтительное и небрежное замечание по адресу их принцессы, однако сама она сохранила полнейшую невозмутимость.

— А теперь, — обратилась к ним королева, — прежде чем мы уничтожим вашу память, согласитесь ли вы ответить на некоторые вопросы?

— Смотря какие это будут вопросы, — сказала принцесса.

— Это сухопутные дети?

— Да.

— Как они попали в ваш город?

— С помощью Водяной Магии. Впрочем, вам этого не понять, — высокомерно ответила принцесса.

— Они сражались против нас?

— Да! — вскричали Бернард и Мэвис, не дожидаясь ответа принцессы.

— И нисколько об этом не жалеем, — добавил Фрэнсис.

— Если вы подробно опишете нам численность, состав и вооружение Мореландской армии, вы получите свободу, а также ваши хвосты и одежду в придачу. Вы согласны?

— Это исключено, — гордо ответила Фрея. — В моих жилах течет благородная кровь — я родная дочь короля и королевы Мореландии. Судите сами: разве я могу быть предательницей?

— Пожалуй, что нет, — согласилась королева. — В таком случае будем считать допрос оконченным, — и она, чуть помедлив, подала знак слугам. — Внесите Чашу Забвения.

Колдовской Напиток Забвения оказался на редкость приятным на вкус. Он напоминал превосходно составленную смесь из шоколада, орехов, ананасного мороженого, сливового пудинга, пирогов с изюмом и жареной курицы и вдобавок к тому был еще сдобрен запахами горной лаванды, розовых лепестков и лучшего французского одеколона.

В прежние времена детям случалось во время праздничных обедов пригублять бокалы с сидром или с шампанским, но ни то, ни другое им не понравилось; зато Напиток Забвения был выше всяких похвал. Он подавался в большом красивом кубке, на стенках которого были выгравированы изображения мирно спящих людей. Все пятеро по очереди отпили из этой чудесной посудины, а стоявший рядом Лорд Королевского Кубка — очень солидная и полная достоинства глубоководная рыба — внимательно следил за тем, чтобы каждый из них сделал необходимое количество глотков, после чего брал кубок своими плавниками и передавал его следующему пленнику. Последней пила Кэтлин.

Напиток не оказал никакого влияния на троих детей и на принцессу, зато с Кэтлин произошла мгновенная и разительная перемена, и, хотя остальные пленники прекрасно знали, что это средство заставит ее забыть обо всем на свете, они невольно содрогнулись, наблюая за страшным разрушительным действием колдовских чар.

До этого момента Мэвис ласково и ободряюще обнимала свою сестру за плечи, но теперь Кэти резким движением отбросила от себя ее руку и посмотрела на нее и на собственных братьев так, будто видела их впервые в жизни. Вы не представляете, как это ужасно, когда родной и любимый вами человек вдруг начинает смотреть на вас как на невесть откуда взявшегося незнакомца.

Предварительно, еще находясь в сети, они договорились, что, попробовав напиток, сделают вид, будто он на них подействовал — то есть, притворятся отупевшими и ко всему безразличными. Задумано было неплохо: в случае успеха мистификации Люди Глубин вполне могли предоставить им полную свободу передвижения, посчитав их уже не представляющими никакой опасности. Однако они не учли одного обстоятельства. Когда малышка Кэти равнодушно взглянула на Мэвис и резко отстранилась от нее, как отстраняются от чужого человека, который ни с того ни с сего лезет к вам со своими объятиями, бедная Мэвис не выдержала и, напрочь забыв о своей роли, отчаянно вскричала: «Кэти, милая, что с тобой? Что случилось, Кэти?» Ее братья и принцесса Фрея не успели ее остановить. Хуже того: братья с опозданием, но зато очень громко и отчетливо прошептали ей: «Тихо! Молчи!» Таким образом они также выдали себя с головой. Из всех четверых одна принцесса еще кое-как пыталась изображать отупение и безразличие.

Кэтлин обернулась на крик своей сестры с таким видом, словно не могла понять, кого это так громко окликают над самым ее ухом.

— Кэти, милая… — повторила Мэвис и осеклась, вдруг почувствовав, что не может называть «милым» человека, который смотрит на нее такими отчужденными и недоумевающими глазами.

Затем Кэти перевела взгляд на королеву и, внезапно направившись прямо к ней, непринужденно уселась рядышком на ступеньках рубинового трона, как иной раз присаживаются дети у ног своей матери.

— Ах ты, маленькая, — ласково сказала королева. — Погляди, она совсем ручная. Я возьму ее себе и сделаю своей живой игрушкой.

— Вы не имеете права! — крикнула Мэвис, и на сей раз уже принцесса не удержалась и прошептала «Тсс!»

— Что касается остальных, — заметила королева, оставив без внимания возглас Мэвис, — то по их поведению видно, что напиток на них пока еще не подействовал. Поэтому я не могу подарить их в качестве сувениров своим придворным. Завтра мы попробуем новое, более сильное средство, а до той поры… Эй, тюремщик! Надеть на них оковы!

Из толпы вышел высокий мрачноватый человек, через руку которого были перекинуты чешуйчатые хвосты. В первый момент детям показалось, что это их собственные, недавно отобранные хвосты, однако, сунув в них ноги, они тотчас поняли свою ошибку.