После этого капитан обратился к нам с большой речью.

— Ребята! — сказал он. — Мы победили! Но поглядите, на кого вы похожи?

— На папу! — закричала одна часть матросов.

— На маму! — закричала другая.

— На бандитов вы похожи! Вот что! — сказал капитан, когда матросы утихли. — Вы ругаетесь как извозчики! И пьете как сапожники. Вы ни черта не делаете! То есть я хотел сказать, вы ничего не делаете! — поправился капитан. — Давайте возьмемся за ум! Я удивляюсь, как могли такие храбрые молодцы, как вы, так распуститься. Я верю, что вы можете стать настоящими моряками! Урра!

— Уррррра-а-а-а-а! — дружно закричала команда.

Капитан продолжал:

— Первого помощника, проявившего постыдную трусость и прятавшегося во время боя в бочке с селедками, я перевожу чистить картошку на камбуз.

Второго помощника, попавшего на море по недоразумению, перевожу в Главные Садовники корабля. Не наказываю его лишь потому, что он вырастил бобы необыкновенной твердости и способствовал нашей победе. Первым помощником назначаю младшего боцмана Васю. Вторым помощником — нового члена команды Михрютку!

В этом месте капитанской речи я чуть было не лопнул от гордости.

Пришлось даже затянуть потуже ремень на штанах.

— Всех отличившихся в сегодняшнем бою представляю к ордену «Большого Круглого Арбуза»! — заключил свою речь капитан.

Снова громкие крики «ура» огласили палубу.

— А теперь приберите и вымойте палубу, — сказал капитан. — На три часа вы свободны, за исключением вахтенных. Можете отпраздновать победу!

Только не пить ничего, кроме нарзана! Ясно?

— Ясно! — уныло ответили матросы.

Но приказ есть приказ! Ему надо подчиняться. Особенно когда хочешь стать настоящим морским волком!

Пиршество затянулось до позднего вечера. Мы возвращались в каюту, еле держась на ногах. В желудках у нас еще булькал нарзан.

Хандрила, Угадай и Пип почти мгновенно заснули. Но мне рано было ложиться спать. Я должен был записать сегодняшние события в дневник. На следующий день откладывать было нельзя. Многое могло забыться. Кроме того, завтра пришлось бы писать уже двойную порцию событий.

Я уселся за стол. Фунтик примостился сбоку и выглядывал у меня из-под руки.

— Нехорошо! — говорил Фунтик. — Это у тебя уже третья драка! С пограничниками дрались? С хозяевами гостиницы дрались?.. Сейчас опять битва!

Чему научатся дети, когда станут читать такие записки?

— Так я же не нарочно! Я не придумывал эти драки! — оправдывался я. — Они в самом деле были!

— Ну и что ж, что были! Ты должен отбирать факты! — говорил Фунтик. — Все время драться нехорошо. Ты же писатель! У писателя должно быть чувство меры!

Чтобы прекратить неприятный разговор, я обещал Фунтику описать последний бой с пиратами очень коротко. Например, так:

«9 сентября 19.. года на 5 градусе северной широты и 22 градусе восточной долготы состоялось вооруженное столкновение экипажа арбузбота „Тарарабумбия“ и пиратского брига „Барракуда“. Победила команда арбузбота. Судил встречу судья международной категории профессор Фунтик!»

— Нет, так тоже не годится! — сухо сказал я. — И то тебе нехорошо, и это плохо! Пиши сам. А лучше шел бы ты спать! Все уже в постели! Один ты не спишь и меня критикуешь!

— Ну, как хочешь! — огорченно сказал Фунтик. — Я стараюсь тебе помочь. Могу и не помогать!

Вконец разобиженный Фунтик отправился спать. Я же остался дописывать события дня.

Так я до сих пор и не знаю, прав ли я, рассказывая о нашей битве с пиратами? И вообще о всех драках и сражениях…

Может быть, вы, ребята, читая такие вещи, действительно испортитесь?

Что скажут тогда ваши папы и мамы? В особенности мамы! За пап я не слишком опасаюсь.

Команда корабля несла теперь службу исправно. Наш корабль быстро подвигался к цели. Арбузов, даже после битвы, у нас осталось много. Значит, ехали мы не зря!

Стало теплее. В воздухе появились яфриканские птички, долетавшие к нам с далекого берега. Морские волны несли листочки и цветы, упавшие в воду с прибрежных деревьев. Скоро мы будем в Яфрике.

Все усиленно готовились к прибытию в Яфрику. Матросы драили палубу и натирали до блеска медные поручни и ручки.

Капитан приводил в порядок судовые журналы. Кокша пекла какой-то особенный праздничный пирог. В свободное время мужчины брились, стирали свои штаны и куртки, гладили воротнички.

Наша экспедиция тоже готовилась к высадке на яфриканском берегу.

Фунтик, исполнявший обязанность доктора и переводчика, проверял аптечку и иностранные словари. Пип, собиравшийся учить яфритят пению, целый день разучивал новые песни. Хандрила чинил фотоаппараты, мечтая сделать большой альбом видов Яфрики.

Я собирался немножко поохотиться! Мое ружье еще ни разу не выстрелило. Раз я его взял с собой в путешествие, оно, хотя бы в конце книги, должно выстрелить! Поэтому я стал чистить ружье.

Один Угадай толком не знал, чем ему заняться. Поэтому он ходил мрачным, повесив нос и уши. Пришлось нам придумывать ему подходящее дело.

Мы решили, что Угадай будет помогать мне на охоте. И, кроме того, он может учить яфриканцев гимнастике.

— Земля! — вдруг закричал вахтенный, сидевший в бочке на мачте.

Вдали перед нами простиралась синеватая полоска суши.

Корабль «Тарарабумбия» напоминал сейчас растревоженный муравейник.

Все носились по нему вверх и вниз, сталкиваясь друг с другом и извиняясь.

Капитан вышел на мостик, приглаживая свою рыжую бороду расческой. На нем был великолепный белый китель и какая-то особенная морская фуражка с большущим козырьком.

Я тоже приоделся, так как мне на корабле сшили форму второго помощника. Вышла на палубу и кокша. Она раскраснелась от готовки, но щеголяла в новом чепце и накрахмаленном переднике.

Капитан отдал приказание, и вся команда, свободная от вахты, была выстроена на юте. Корабельный оркестр с трубами и барабаном приготовился играть марш.

Вот мы подходим к причалу. Капитан взмахнул рукой.

Раздался оглушительный залп из пушечки и трататамета конструкции фунтика.

Вслед за салютом оркестр заиграл:

Когда окончился корабельный гимн, вся команда, по знаку капитана, дружно прокричала троекратное «ура» в честь яфриканцев.

Машина застопорила.

Мы прибыли в Яфрику.

На берегу собралась большая толпа. Здесь были взрослые яфриканцы с копьями и щитами в руках. Были черненькие и коричневые яфритята. И множество зверей: слоны со слонятами, обезьяны со своими детенышами, львы, пантеры и леопарды. В задних рядах стояли серны, газели, гиппопотамы и страусы.

Солнце палило неимоверно. Встречавшие выглядели очень плохо. Все они были понурыми и такими тощими, что даже ребра выступали. Губы у людей и зверей запеклись и потрескались.

Да и растения были измучены неумолимым солнцем. Листья на деревьях пожухли, трава поникла.

Толпа, встречавшая нас, молчала. Молчание было настороженным, даже враждебным. Это нас смутило. Мы ожидали совсем не такого приема. Стали спускать парадный трап. Яфриканские воины нахмурились и взяли копья наперевес.

Что было бы дальше — неизвестно…

Но тут Хандрила, как всегда, нашел выход из положения. Кот забрался на мачту, пролез в наблюдательную бочку и столкнул вниз лежавший в бочке большой арбуз. Арбуз описал в воздухе кривую, упал на берег и с треском раскололся. Громкий крик «ура!» огласил побережье. Встречающие бросили наземь копья. Звери спрятали клыки и когти. Все устремились на корабль.

Мы еле успевали увертываться от слишком бурных объятий. Львы и леопарды шершавыми, словно терка, языками облизывали нас с ног до головы. Впрочем, на корабль успела забраться лишь небольшая часть встречавших. Под первым же слоном, пожелавшим нас приветствовать, сходни подломились, и слон полетел в воду. Все остальные были вынуждены остаться на берегу.

Пока ставили другие сходни, встречавшие успокоились.

К нашему капитану подошел вождь прибрежных яфриканцев Симба.

— Простите, что мы вас так неприветливо встретили! — сказал Симба. — Несколько дней назад к нам заходил один корабль с черными парусами.

— «Барракуда»? — воскликнули мы.

— Верно! «Барракуда»! — ответил Симба. — Люди с этого корабля обидели нас. Они отняли съестные припасы и последние бочки с водой. Нам совсем нечего пить. Осталась одна бочка, которую мы зарыли в лесу, и грабители ее не нашли. Водой из этой бочки мы поили детей. Сегодня утром вода кончилась…