Весело провели ребята тот день под стенами замка Чертподерибурга. Солнце стало клониться к закату, наступили сумерки. Учителя решили, что детям пора домой, и стали созывать своих питомцев. Но Эдудант с Францимором уговорили своих товарищей и обратный путь совершить тоже на волшебном помеле. Ребята с восторгом согласились и сели по местам. Францимор крикнул: «Трогай!» — и помело начало медленно подниматься. Всё выше и выше. Деревья, дома, скот — все на земле стало уменьшаться. И вот уже помело исчезло в облаках.

Оно летело, обгоняя ветер, со скоростью по меньшей мере триста километров в час. Но Эдудант, управлявший помелом, заставлял его лететь всё быстрее и быстрее, — он заметил, что надвигается гроза.

Озабоченно смотрел он на чёрные тучи, угрюмо обложившие все небо. Вскоре сверкнула синяя молния, загремел гром. Чтобы уйти от грозы, Эдудант поднял помело ещё на несколько сот метров выше. И дети смотрели, как глубоко внизу под ними скрещиваются молнии и неистовствует буря.

Когда тучи разошлись, встревоженному Эдуданту стало ясно, что он потерял направление. Кроме того, он заметил какую-то неисправность в помеле. Пришлось совершить вынужденную посадку.

Было уже темно и звезды сверкали в бездонном небе, когда помело с пассажирами приземлилось на поляне возле леса. Этот огромный таинственный лес был полон хищных зверей. Эдудант и Францимор посоветовались друг с другом, как лучше поступить, и решили войти в лес и постараться набрести на человеческое жильё. Дети устали, многим стало страшно в этом жутком лесу, но перед Эдудантом и Францимором никто не хотел и виду показать, что трусит.

Шли они, шли, а конца пути не видно. Кругом тьма-тьмущая, из чащи доносилось зловещее завывание диких зверей, и ребятишки потрусливей заревели. Тогда Эдудант решил устроить короткий привал и велел Францимору взобраться на высокую сосну — посмотреть, не видать ли вокруг огонька…

Францимор взобрался на самую макушку сосны. Через минуту он крикнул:

— Вижу огонёк!

— Где? — нетерпеливо спросил Эдудант.

— По-моему, — послышался сверху голос Францимора, — огонёк этот находится на расстоянии двух узлов или одной морской мили к северо-северо-востоку от нас, на семьдесят первом градусе западной долготы от Гринвичского меридиана.

— Отлично! — пробормотал Эдудант. Францимор спустился вниз с дерева, дети построились парами и с песенкой «До чего же хорошо кругом!» двинулись вперёд.

Не прошло и получаса, как процессия оказалась на лесной просеке. И вот те на! Посреди просеки стоял большой дом, вроде помещичьей усадьбы. Оттуда неслось громкое пение, можно было даже разобрать слова:

Францимор подкрался к окну и, заглянув в него, увидел, что в комнате сидят вокруг стола какие-то люди со страшными бородами, пьют хмельное из больших горшков для кипячения белья и лужёными глотками поют:

Францимор понял: разбойники поют свой древний разбойничий гимн. Эдуданта это известие очень огорчило. Он подумал, что разбойники могут причинить детям зло, а потому лучше всего потихоньку убраться подобру-поздорову.

Стал он советоваться с Францимором, что предпринять. Но тут один из участников разбойничьей шайки вышел во двор остудить свою разгорячённую голову ночной прохладой и заметил возле дома юных школяров.

— Лопни мои глаза! Что я вижу? — воскликнул он. — Какие-то чужаки подобрались к нашему пристанищу. Уж не начали ли за нами шпионить, чтобы выдать нас правительственным войскам?

Услыхав эту речь, атаман разбойников разразился проклятиями:

Тысяча чертей! К оружию, приятели! Мы окружены!

Одни разбойники послушались атамана — схватились за оружие, другие стали искать спасения в бегстве. Поднялся невообразимый гвалт, в котором можно было различить только приказания атамана:

— На-пра-во!… Оружие наизготовку!… Равнение налево!… Ура!

Конец боевой тревоге положил Францимор. Он выступил вперёд, снял шляпу, вежливо поклонился и промолвил:

Уважаемые разбойники! Мы не хотим вашей гибели и не нанесём вам никакого урона. Перед вами не враги и не лазутчики правительственных войск, а просто-напросто школьники. Мы заблудились во время загородной экскурсии и теперь ищем пристанища.

Услыхав это, атаман разбойников успокоился и отвечал:

— Значит, вы не враги и не лазутчики правительственных войск? Моим ушам радостно слышать это, если только вы говорите чистую правду. Но если бессовестно лжёте, горе вам! Я — грозный атаман разбойников Сельдерини из Нямыямии. Имя моё наводит ужас на всю округу.

При этих словах грозный атаман взмахнул над головой саблей.

Но Францимор возразил:

Уверяю вас, генерал, я говорю чистую правду. Мы жаждем только немного отдохнуть, так как завтра у нас арифметика, грамматика и закон божий, а нам не хотелось бы пропускать занятия. Атаман всунул саблю в ножны и объявил:

— Если ты клянёшься, что у вас завтра арифметика, грамматика и закон божий, я удовлетворён и не вступлю с вами в бой. — Он привстал на носках и гаркнул: — Кукарекини!

Из рядов разбойников вышел маленький человечек с длиннющими усами. Он встал перед атаманом, ударил ему челом до земли и спросил:

Что прикажешь, могучий предводитель?

И молвил могучий предводитель Сельдерини из Нямнямии:

— Повелеваю и приказываю тебе: приготовь гостям ужин и ночлег, коли не хочешь головы лишиться.

— Будет исполнено, — ответил Кукарекини, приложив руку к сердцу.

— А теперь оставьте меня одного, чтоб я мог без помех, предаться размышлениям о своих великих подвигах, — заявил атаман.

Все на цыпочках вышли из зала и разошлись по соседним комнатам.

Кукарекини зарезал барана, изжарил его на вертеле и накормил юных путешественников вкусным ужином. Дети поели, вытерли сальные губы, разделись и легли в постели.

В разбойничьем притоне воцарилась тишина.

Утром, когда школьники ещё спали, перед домом, носившим название «Клуб разбойников», началось оживлённое движение. Разбойники принялись чистить оружие, седлать коней. Было ясно: шайка готовится к набегу.

Эту догадку вскоре подтвердил своими действиями сам атаман Сельдерини из Нямнямии. Он приказал слуге своему Кукарекини привести Эдуданта и Францимора и, когда те перед ним предстали, сообщил им:

— Я получил известие, что нынче вечером купцы из Великих Поповиц поедут на ярмарку в Плетёные Стршимельцы. Мои лазутчики доносят, что они будут держать путь вниз по течению реки Ориноко, через Понта дель Гада, мимо замка Кйнжварт. Я решил ударить на них всеми своими силами, обратить их в бегство и завладеть их мошнами. Такова моя высокая воля.

Эдудант кивнул головой, промолвив:

— Очень интересно.

Францимор тоже одобрил решение атамана, заявив, что давно ни одна весть не доставляла ему такой радости, как эта.

Предводитель разбойников, довольный похвалой, продолжал:

— На время своего отсутствия я отдаю этот дом и все наше хозяйство под ваше начало. Верный мой слуга Кукарекини обязан во всём вам помогать и слушаться ваших приказаний. Надеюсь, что по возвращении найду все в полном порядке, — иначе не миновать вам моей жестокой мести! Гром и молния!

Тут прославленный Сельдерини заскрипел зубами и метнул искры из глаз.

Но братья, прижав руку к сердцу, ответили:

— О великолепнейший из атаманов, ваша воля для нас священна. Мы сделаем все, чтобы заслужить от вас похвалу.

— Рад слышать, — буркнул предводитель разбойников и милостиво отпустил братьев.

Вскоре после этого разбойники, сев на коней, собрались перед домом. Атаман Сельдерини из Нямнямии окинул гордым взглядом своё войско, выхватил из ножен палаш и скомандовал:

— Рысью марш! Ад или победа!

— Ад или победа! — отозвались разбойники.

И, пришпорив коней, разбойничья шайка мгновенно скрылась из виду.

Эдудант, Францимор и остальные школьники остались в доме, носившем название «Разбойничий клуб». Пан разбойник Кукарекини подумал, что теперь самое время привести дом в порядок, давно уж пора. Школьники ухватились за эту мысль и рьяно принялись за уборку. Девочки мыли посуду и сметали паутину, мальчики скребли пол и таскали воду из колодца. К вечеру дом стал как новенький, и никто бы не подумал, что это разбойничий притон.

Когда начало смеркаться, Францимор предложил пройтись по лесу, подышать свежим воздухом. Эдудант согласился и созвал школьников. Мальчики и девочки, построившись парами, пошли в лес. Уже порядком стемнело, но детям не было страшно, наоборот, они весело разговаривали, прыгали и пели.