— В чем дело? — удивился Вова.
— Вы туда… туда посмотрите, — прохрипел Бобик, принимая позу классической «стойки».
Вова выглянул на полянку и ахнул.
Посреди зеленой полянки чинно в ряд сидели на пеньках три мохнатых медвежонка. С почтением смотрели они на плюшевого Топтыгина, который, важно прохаживаясь по траве, говорил:
— Решите, например, такую задачу: три медведя забрались в девять ульев. Во сколько ульев забрался один медведь?
— Вот вы… — и Топтыгин указал на самого маленького медвежонка.
Медвежонок неловко встал, облизнулся и засопел.
— Подумай хорошенько…
Медвежонок почесал за ухом и
смущенно пробормотал:
— Во все… Во все улья залез.
— Наш Топтыгин! Танин Мишка! — взволнованно зашептал Вова.
— Тише… — зашипел на него Бобик, — вы разве не видите?
Только теперь Вова заметил лежавшую под деревом огромную Медведицу, которая с умилением и нежностью любовалась своим семейством.
— Бобик, пойди, поговори с ней. Попроси ее вернуть Мишку, моей сестре он очень нужен! — умоляющим шепотом сказал Вова, прячась за ствол дерева.
Но Бобик обернулся и срывающимся от волнения голосом сказал:
— Я… боюсь…
— А еще волкодав, — ехидно прошептал Вова.
— Это же мед-ве-ди-ца! Здесь стая гончих и та…
— Ну, Бобочка, ну, пожалуйста… — лепетал Вова, — поговори с ней по-хорошему…
— Я вам человеческим языком говорю: я боюсь! — решительно заявил Бобик.
— А еще друг человека! — возмутился Вова. — Эх ты!
— Идите сами, если вы такой храбрый!
Вдруг Вова воскликнул:
— Смотри: она, кажется, задремала! Да… заснула!
Действительно, на полянке раздавался мерный храп.
Медведица спала.
Медвежата, почуяв свободу, затеяли возню и драку.
Один только плюшевый Топтыгин сидел в стороне и солидно смотрел на забавы своих лесных родственников.
— Вот шапка-невидимка… — шептал Вова. — Не бойся, Медведица тебя не увидит. Ты ведь волкодав, смелый…
Польщенный Бобик дал Вове надеть на себя шапку-невидимку, и видимым остался только один дрожащий хвостик…
— Все в порядке, давай!
Хвостик Бобика нерешительно подрожал, потом медленно двинулся по поляне прямо к плюшевому Топтыгину.
Вова с волнением и страхом следил за смелыми действиями хвостика.
Вот хвостик благополучно проскочил мимо носа спящей Медведицы. Вот чья-то невидимая рука подняла Топтыгина…
Внезапно страшный рев потряс лес… Проснувшаяся Медведица быстро вскочила и бросилась спасать своего приемыша.
Топтыгин, которого нес в зубах невидимый Бобик, сразу скрылся в густых зарослях молодого ельника…
Ломая кусты и сучья, Медведица исчезла в дремучей чаще…
Медвежата запищали и гуськом побежали за матерью.
В одно мгновение поляна опустела.
— Пропал Бобик, пропала невидимка, — сокрушенно прошептал Вова, выходя из своего укрытия. Теперь он остался совсем один.
Вова достал чудесное зеркало, вздохнул и сказал:
— Ничего, пойду к ребятам, скажу: нечаянно заблудился.
Вова в зеркало увидел Петю, Колю и Машу, которые шли по лесу, почему-то в обратном направлении.
— Во-о-ова-а-а! Во-о-овка-а-а! Ау-у-у…
— Меня ищут! — пробормотал Вова.
— Всю экспедицию сорвал! Мы вернемся без «Стрелы», а ему что? Он чемпионом будет, — ворчал Петя.
— Ничего… — тихо сказал Коля. — Я потом… потом другую модель сделаю. Она еще выше, еще дальше полетит. Без Вовки мне нельзя. Он мой лучший товарищ.
— Хорош товарищ…
— А что ребята скажут? — продолжал Коля. — Пошел за рекордом — товарища бросил?
— Это верно, — согласился Петя, — товарищ — дороже всякого рекорда!
Вова уронил зеркало.
— Товарищ — дороже всякого рекорда, — повторил он. — А я…
— Рррекорд! Рррекорд! — закаркал откуда-то появившийся Ворон и, ловко подхватив волшебное зеркало, скрылся с ним в ветвях.
Вова бросился за ним, но было поздно! На поляне появился Филин.
— Ха-ха-ха! — засмеялся он, схватил волшебный клубочек и тоже исчез в чаще.
В лесном сумраке вспыхнули желтые глаза и тотчас погасли.
Бобик сидел под кустиком рядом с плюшевым Топтыгиным и, тяжело дыша, торопливо рассказывал Мишке о своих приключениях:
— Еле убежал… Шапку в ельнике потерял… Она мне чуть хвост не откусила… Это твоя мама?
— Что вы! Я игрушка. У меня — Таня. Она очень красивая. Она меня все время учит, учит, учит…
— Меня Коля тоже учит всяким штукам. Я уже на задних лапах ходить могу. Смотри! — И Бобик прошелся перед Топтыгиным на задних лапах. — И на передних! Вот так!
Бобик показал.
— Поноску носить, стойку делать, служить — все могу, — хвастался щенок. — Коля считает, что я очень способный!
— А я — нет! — признался Топтыгин. — Таня говорит: у меня в голове опилки… Это правда. Она всегда правду говорит. Вот только брат у нее, Вова, недавно мне ногу оторвал, потом Таня ее два дня пришивала.
— Твой Вова… Ты знаешь, я понял… Он просто… — И Бобик что-то зашептал на ухо Топтыгину, который понимающе кивал головой.
Вова бегал по полянке, не зная куда идти.
— Ау-у-у! Ау-у-у!.. — громко закричал он, сложив руки рупором.
— Угу-у-у! Ага-а-а! — насмешливо ответил ему кто-то из лесного мрака.
Невдалеке захрустел валежник. Вова замолк, поежился и замер.
— Кто тут? — дрожащим голосом спросил он.
В кустах раздался шорох, писк, и оттуда выскочили несколько белочек и зайчат, которые начали весело прыгать, кувыркаться и гоняться друг за другом.
Не шевелясь, Вова смотрел на них: он боялся спугнуть веселых зверьков.
— Довольно, озорники! — раздался чей-то голос, и перед Вовой появился в сопровождении своей лесной свиты старый Лесник- Лесовик.
— А, старый знакомый! Вова! — приветствовал его старик. — Куда путь держишь?
Вова потупил глаза и шмыгнул носом:
— Не знаю, — тихо сказал он.
— Как так? — удивился дед. — А товарищи где твои?
— Я не нашел их…
— Вот как? А где твой этот… шустрый?
— Убежал… И невидимка пропала. И зеркало и клубочек…
— Так, так… Ну, что ж, провожу тебя до сторожки, а там тебе
домой дорога знакомая. Ты, кажется, в поселке живешь?
— Мне домой нельзя. Стыдно…
— Не унывай, голубь мой, — ласково сказал старик, — еще не все
потеряно. Главное — совесть при себе имей.
— А я… а я… — уже всхлипывая, сказал Вова, — а я и совесть… тоже… потерял!
Лицо старика сразу стало серьезным.
— Вот это плохо. Совесть потерять — хуже нет! Ну, ладно, я еще раз помогу тебе. Только уговор: все слушать, что ни скажу.
Усердно нюхая воздух, Бобик трусил по лесу. Позади него, прихрамывая, ковылял плюшевый Топтыгин.
— Подождите немножко, — жалобным голосом сказал Мишка. — Я не могу идти дальше. У меня…
Бобик остановился.
— Что ты там? — недовольно спросил он.
— У меня все время нога отрывается. Таня ее хорошо пришила, «о нитки…
— В зубах носить тебя я больше не могу. Мне запах опилок чутье отбивает.
— Я понимаю. Но как же?..
— Садись на меня верхом, — приказал Бобик.
Топтыгин неуклюже вскарабкался на спину щенка, и странная пара скрылась за деревьями.
— Вот так и балуют медвежат! Идти он не может! Шлепка ему хорошего! — крикнула с елки вездесущая Сорока.
Старик и Вова вышли на большую поляну, посреди которой одиноко стояла гигантская ель. Ее вершина, казалось, упиралась в облака.
— Вот эта ель тысячу лет стоит, — сказал Лесник-Лесовик и показал на огромный высохший ствол, весь растрескавшийся от старости. — Выше этого дерева нет другого на свете!
Закинув вверх голову, Вова со страхом и удивлением смотрел на диковинное дерево такой необыкновенной высоты, что у него закружилась голова.
— Как высотный дом! — пробормотал он.
— С этой вершины всю «Сказку» видно. Весь лес, как на ладони. Коли хочешь своих товарищей увидать, решайся. А коли нет, так я тебя домой провожу.
— Нет! Нет! Не домой! — воскликнул Вова. — Но как я туда заберусь?
— Уж это твое дело. Тут я тебе не помощник, не советчик. Тут пусть тебе смелость да совесть помогут да посоветуют.
Вова обошел вокруг ствола, спотыкаясь об огромные корни лесного великана. Потом он остановился, решительно засучил рукава, поплевал на руки, подпрыгнул и повис на нижнем суке. Некоторое время он беспомощно болтал ногами, пока ему не удалось подтянуться на руках и с трудом оседлать первый, может быть, самый трудный из суков. Теперь он был уже на дереве.
Выше росли сотни таких же суков, иной раз так часто, что Вове не составило большого труда забраться по ним довольно высоко. Его тонкая, легкая фигурка становилась все меньше и меньше. Скоро он исчез из виду, хотя до вершины было еще очень далеко.